От обилия информации моя голова начала понемногу пухнуть. Про империю, что владела Великой Пустыней и много чем ещё, я краем уха слышал. Пустынные охотники вроде как являлись её подданными. А вот всё остальное пока что вызывало больше вопросов. Что за святоши, какая война, чьё восстание? А ещё очень хотелось расспросить про упомянутую «замену руки», что волновала меня больше всего остального. Но я набрался терпения и продолжал слушать.

– Смотрю, ты не особо понимаешь, о чём речь идет, – проявил наблюдательность Судо. – Далеко же тебя занесло… Небось, с южного побережья?

– Почти что, – не стал я вдаваться в подробности. – Сюда меня кораблём привезли и пинком выбросили в пустыню. Никто особо ничего не объяснял.

– То есть, ты даже не из союзной империи?

– Не-а.

– Ох, милостивый Окран… Верно, ты ведь даже про награду не знал. Ну надо же! Слыхал я, что мир наш большой и необъятный, но что бы вот так… Ладно. Не знаю, из какого захолустья тебя выдернули, но ты в полной заднице.

– Охотно верю.

– Тогда, слушай. Сейчас мы посреди Синкаана, это самый край обитаемых земель. Дальше идут только селения людоедов до самого северного побережья. Это дикие племена, промышляющие сам понимаешь, чем. С такими не приведи Окран повстречаться. Поодиночке они почти не представляют угрозы – слишком тупые и хилые, но их много. Туда ходят только отчаянные головорезы вроде тех-охотников или гильдий. С противоположной стороны хребта правит империя Союзных Городов, вплоть до южных пляжей. И пусть её владения напоминают лоскутное одеяло, она считается сильнейшим государством. Ну, по крайней мере, так было раньше. Ну, а с центральные земли занимает Святая Нация. Они тоже верят в Окрана, как и мы, но их учение слепо и фанатично. Абсолютно все, кроме людей, приравниваются к порождениям Нарко, бога тьмы, которые подлежат тотальному истреблению. У нас в Мочалке было много беглых роев, инквизиторы почти всех сожгли. Спастись удалось немногим. Я сам встречал лишь одного, как и ты – без руки.

– Что-то это всё мне напоминает… – пробормотал я. – Инквизиция почему-то очень любит костры. Выходит, она отжала целый регион у империи?

– Не совсем. Закрепиться у Святой Нации не получилось, но житья там больше не стало. Много лет идут постоянные стычки и зачистки, а в последние годы туда ещё и людоеды с северных берегов захаживают. Жратвы им там вдоволь… Мы ещё в самом начале заварушки предпочли сбежать оттуда, иначе полегли бы все. Тогда случилась страшная многолетняя засуха, а знать наоборот – взвинтила налоги. Кто не мог выплатить подати из-за неурожая, попадал в рабство. Многие возмущались, но ничего поделать не могли. И тогда на эту благодатную почву Симеон со своими приспешниками посеял семена раздора. Он был один из лидеров давнишнего «красного мятежа», когда взбунтовалось множество имперских крестьян. Но ему единственному удалось уцелеть и увести верных людей в здешние горы. Чуть позже там начали собираться беглые рабы и всякий шальной народ. В Мочалке они хотели провернуть то же самое, только в большем масштабе. Опыта войны с карателями у мятежников предостаточно, а на тот момент большинство из нас считали их чуть ли не спасителями. Наивные идиоты… В итоге к мятежу примкнули почти все. Даже мы, чего уж греха скрывать. Пограничные гарнизоны не были готовы к удару в спину, и в первые же дни восстания большая их часть оказалась разгромленными. Остальным полностью отрезали все поставки, и капитуляция их была делом времени. Все это прекрасно понимали и готовились к переговорам. Но тут как из-под земли появился экспедиционный корпус Святой Нации. Это были отборные войска под предводительством святого инквизитора Сэто, который не оставлял после себя ничего живого. Договариваться он ни с кем не собирался. Тех, кого не убили на месте, угоняли в невольники. И это ещё считалось большой удачей. Смешно, да?

– За что боролись, на то и напоролись, – прокомментировал я. – А что случилось с Симеоном и его провокаторами?

– Они сбежали обратно в Синкаан, – вдохнул мужичок. – Нам повезло оказаться в стороне от основной резни, и мы тоже успели сделать ноги. Но я своими глазами видел красные от крови ручьи и зарево пожаров во весь горизонт. С тех пор мы здесь… Обитаем. Многие беженцы в конце концов примкнули к мятежникам, но нас от них воротит. Менять одну кабалу на другую, во имя пресловутой справедливости, дураков нет!

Пока бывший фермер изливал мне душу, мы покинули каньон и взобрались по пологому склону на вершину одного из хребтов. Судо ковылял вполне бодро, но на неровной местности пришлось подставить ему плечо и двигаться чуть ли не в обнимку. Арбалет теперь болтался на верёвке, и мой собеседник всё чаще бросал на него любопытные взгляды.

– Что-то не так? – в лоб спросил я у него.

– Странный аппарат у тебя, никогда таких не видел. Где ты его взял?

– С трупа снял, старого.

– Видать, то был тех-охотник, – предположил мужичок. – Они часто непонятные штуки находят. И мрут потом, как правило. Так что мой тебе совет – увидишь нечто странное, не вздумай приближаться, а то костей не соберёшь.

– А как на счёт Мумиё?

– Панацея? Верно, в таких местах её частенько собирают. Но она и так встречается практически везде. В некоторых ручьях достаточно оставить дубинку на пару дней, чтобы на неё налипло. На продажу не хватит, но вот для мелкого врачевания – вполне. Я ногу уже обработал, скоро будет как новенькая, хе-хе…

– А что на счёт более серьёзных увечий? – я кивнул на свою культю.

– Ну, руку ты себе не отрастишь, хоть с ног до головы измажься. Отравишься, да и только. Зато можно поставить механическую замену, но стоит это очень дорого. У вас там разве не было скелетов?

– Смотря что ты имеешь в виду.

– Ну, ходячие железяки, выглядят как набор человеческих костей, только из металла, – охотно принялся объяснять Судо. – Отсюда и прозвище такое. Я сам видел их всего пару раз, но на всю жизнь запомнил. Они… Жуткие.

– Роботы, ты серьёзно?! – выпалил я.

Но переводчик отказался конвертировать этот простейший термин и, само собой, фермер меня ни хрена не понял. Хотя достаточно вспомнить ту руку в пещере, чтобы мой вопрос стал риторическим.

– И что, эти самые скелеты торгуют собственными запчастями? – решил я зайти с другой стороны.

– Понимаю, это звучит страшно, но многие не готовы всю жизнь оставаться калеками. Хотя церковь учит, что человеческая душа в таком случае становится опорочена, в империи на это благополучно кладут хер. Как и на многое другое… Но если ты обзаведёшься рукой скелета, то лучше тебе не попадаться на глаза радикальным верующим. Особенно – Святой Нации.

– А сам ты как к этому относишься?

– В юности осуждал, было дело, – неохотно признался Судо. – Но потом осознал, что это – всего лишь инструменты. Такие же, как соха или мотыга, только мудрёней. Люди с ними ничем не отличались от обычных. Трудились, любили, умирали… Думаю, человеческая душа не настолько слаба, чтобы её запятнать какой-то глупой железякой. Окрану угодна трудолюбивая паства, а какой смысл в том, чтобы остаток жизни быть беспомощным обрубком? Так что я – еретик, как и большинство моих собратьев. Многие и вовсе отреклись от учения, разочаровавшись в боге.