— Только недолго. Ему много нельзя еще разговаривать.

Освободив стул для оперативника, Настя отошла к двери. Опер представился Ивану, предъявил удостоверение. Млещенко слабо прореагировал. Насте подумалось, что Иван мог бы и ей несколькими минутами раньше показать, что слышит ее. И вышла за дверь. Следом за нею из двери выскользнула медсестра, улыбнулась:

— Да вы не волнуйтесь, скоро бегать станет!

Но она не волновалась, просто не знала, хотела ли теперь, чтобы Млещенко начал скоро бегать, или, напротив, совсем не желала этого. Чувствовала, что за нею бегать он вряд ли уже будет. В коридоре остановилась в раздумье: быть может, стоило рассказать оперативнику про нового рябого гостя, искавшего Римму. Про расщелины в зубах, про пустые глаза, про его железные пальцы. Но, подумав, решила пока не говорить, потому что боялась его слов о том, что он всегда будет рядом с нею. Что бы это значило? Вдруг он и сейчас откуда-нибудь следит за нею? Его неприятное лицо пугало ее.

Выйдя из больницы, отправилась на работу. День прошел так себе, через пень-колоду. Утренние события выбили из колеи совершенно. Весь день перед глазами маячили угрожающее лицо бандита в машине и равнодушное лицо Млещенко в больнице. Много раз она пыталась отбросить от себя эти видения и с головой погрузиться в рабочие дела. Но не тут-то было! Этих усилий хватало ровно на несколько секунд, и снова в ушах звучал голос бандита и безразлично моргали глаза Ивана. Настя видела, как на нее с любопытством поглядывали окружающие, ее явно неадекватное поведение удивляло. И, возможно, некоторые хотели спросить: все ли у нее нормально? Но она своим взглядом пресекала эти вопросы, и никто их не задавал. Еле-еле дождалась конца рабочего дня. После работы забежала в магазин, купила немного продуктов и помчалась домой. Всю дорогу глазами бегала по зеркалам, высматривая, нет ли за нею слежки. Подъехав к дому, прежде чем выйти из машины, внимательно осмотрела весь двор и припаркованные авто. Она невольно искала глазами широкое плоское лицо с коротковатым носом и глазами на широком расстоянии. Ей казалось, что этот тип непременно должен находиться где-то рядом и следить за нею. И только когда нигде его не увидала, спокойно выбралась из салона, накинула на плечо ремешок дамской сумочки, одернула черную юбку, подхватила пакет с продуктами, пискнула сигнализацией и быстро пошла к подъезду с серой крашеной металлической дверью. Войдя внутрь, внизу, прижавшись к стене в потускневшей от времени серой краске, прислушалась, глянула вверх по лестничным маршам. Ничего подозрительного не услышав и не увидев, бегом пустилась по затоптанным неровным бетонным ступеням на свой этаж. На ходу достала из сумочки ключи от квартиры. Запыхавшись, подбежала к двери, торопливо сунула ключ в личинку замка. Ей казалось, что время тянется бесконечно. Особенно при повороте ключа между щелчками замка проходила целая вечность. Но наконец девушка толкнула дверь, юркнула внутрь и захлопнула за собой. Однако стоило ей войти в квартиру, как тотчас почувствовала, что в квартире что-то не так. Не могла сразу сообразить, что именно. Стояла, не двигаясь, около двери. Первой мыслью было то, что в квартире опять ее ждет этот косолапый ублюдок. Она вздрогнула от этой мысли, взялась за ручку двери. Представила перед собой его широкое лицо, и по телу пронеслись мурашки. Между тем вдруг уловила тонкий запах духов. Это были не ее духи. И от косолапого в машине были другие запахи. Она, как кинопленку, прокрутила свои мысли назад, вспоминая рябоватого с расщелинами в зубах парня. Нет, от него также не было такого запаха. Это явно был запах женских духов. Интуитивно Настя ощутила присутствие в квартире другой женщины. Крепче взялась за ручку входной двери, готовая в любую секунду распахнуть ее и броситься вон, а потом громко требовательно спросила:

— Кто здесь?

Мгновение стояла тишина, после чего в комнате раздалось непонятное шуршание. Настя чуть-чуть приоткрыла входную дверь, чтобы успеть выскочить на площадку. Шум в комнате усилился. И неожиданно в дверном проеме в комнату возникла фигура Риммы Дригорович:

— Не бойся, Настя, это я.

От изумления у Насти перехватило дыхание. Обдало холодным потом. Вот оно то, чего она больше всего не желала! Увидеть Дригорович. Только не ее! Теперь она согласилась бы увидеть щербатого или широколицего, и даже двоих сразу, только не Римму, только не ее! Что за дьявольщина такая, что они все зачастили к ней? Что этой-то от нее нужно? Откуда она взялась? Едва заметно улыбнувшись сухой улыбкой, Римма легким кивком головы поздоровалась:

— Извини, пришлось побеспокоить тебя. Не бойся, я одна. — Римма стояла прямо, в сиреневом легком платье, с открытыми плечами и глубоким вырезом на груди. Красивое лицо, красивая фигура. И холодные глаза.

— Я не боюсь тебя. Но как ты попала в квартиру? — Настю мгновенно, словно морской волной, накрыло негодование.

— Дверь была открыта, — снова сухо улыбнулась Римма.

Насте не понравилась улыбка Риммы, и она не поверила, что дверь была открыта. Она хорошо помнила, что утром закрывала дверь на замок, она всегда закрывала двери. Не было ни одного случая, чтобы она забыла вставить ключ в замок и повернуть на два оборота. Римма просто по-будничному вздохнула, поднимая вздохом грудь, и перевела разговор на другую тему:

— У тебя совершенно пустой холодильник, Настя, даже нечего было пожевать.

— Ты уже и в холодильник забралась! Где еще пошарила? — раздраженно спросила Настя.

— Ну прости, прости меня за вторжение, мне просто некуда больше пойти! — Римма умиротворительным тоном попыталась сбить враждебный настрой девушки.

— Что значит некуда? — вспыхнула та. — У меня разве здесь притон для бомжей? — Отошла от входной двери. — Хотя какой ты бомж? У тебя есть своя квартира, не сравнить с моей, есть друзья в городе — вот и шла бы к себе или к ним. А я тебе не подружка!

— Мне туда нельзя, — опять примирительно произнесла Дригорович, объясняя причину своего появления здесь. — Меня ищут. Меня хотят убить. У тебя искать не станут.

На лице у Насти мелькнула усмешка; знала бы Римма, что именно здесь ее искали, никогда бы не пришла сюда! Но зачем ей об этом говорить? Она не нанималась спасать Римму. И не собиралась делать этого.

— Значит, есть за что! — зло сказала Настя. — Но я-то здесь при чем? Это твои проблемы. Разбирайся сама с ними. Я не хочу в твоих делах участвовать.

— Но я не прошу тебя участвовать в них! — Римма, встреченная в штыки, больше не улыбалась. — Просто мне надо у тебя немного перекантоваться.

Опять, словно наяву, Настя увидала перед своими глазами плоское, с широко поставленными глазами лицо бандита, и ей вдруг так захотелось сейчас, чтобы он появился в дверях, схватил Римму за волосы и вытащил вон из квартиры. Настя оглянулась на входную дверь, приоткрыла ее, потребовала:

— Убирайся, тебя никто сюда не приглашал!

Глубокий вздох Риммы прозвучал так, будто она спросила Настю, неужели той не жалко ее. Посмотрела на дверь досадливо, не рассчитывая уходить отсюда. Но у Насти не было жалости к Римме, напротив, усмехнулась со злорадством: