Сигрид и сопровождающим нас десятком тронемся завтра утром. Два дня в пути, и ранним утром третьего дня мы должны будем оказаться перед поселением Гартмунта. Почему, именно ранним утром? Потому что мои разведчики и оборотни должны будут ночью незаметно установить вокруг частокола артефакты и активировать их. Ранним утром в лучах восходящего солнца исходящая от них дымка может показаться просто еще не до конца рассеявшимся ночным туманом.

Шаткий, конечно, план. Со множеством допусков и расчетом на удачу, но другого нет.

Раздал своим людям и оборотням артефакты, подробно объяснил, как их правильно устанавливать и активировать. Так-то ничего сложного. Сами артефакты были направленного действия (то есть туман от них распространялся только в одну сторону) и представляли из себя полусферы диаметром сантиметров двадцать. Их нужно было расставить плоской поверхностью в сторону поселения по его периметру, оставив свободным только участок с главными воротами. И повернуть небольшое колесико сзади. И все. Ловушка будет готова. Мне останется ее только захлопнуть.

Был, правда, еще один момент, который мог, если и не испортить все, то сильно осложнить. А именно — наши враги могли выйти нам навстречу из своего поселения. Не все, конечно, но и пара десятков этих тварей на свободе стали бы серьезной проблемой. Тут я возлагал надежды опять же на раннее утро и на психологический фактор, которым собирался воспользоваться.

— Ричард, — сказала мне, тихонько входя в мою спальню в ночь перед выходом, Сигрид. — Я слышала все указания, которые ты давал своим подчиненным. А что нужно будет делать мне?

— Ползти на брюхе, как посланник Гартмунта и сказал, — ответил я и еле успел перехватить за руку Сигрид, которая в возмущении хотела выскочить из моей постели, в которую только что легла. — Так надо. Если ты будешь идти с гордо поднятой головой, Гартмунту может захотеться выйти к тебе, чтобы быстрее насладиться своей местью. А вот если ты будешь униженно ползти к воротам, он не станет отказывать себе в удовольствии по максимуму насладиться этим зрелищем и, скорее всего, останется на стене. Понимаешь? Это очень важно. Так что поползешь! Как миленькая. И скулить еще жалостливо будешь, — пресек я попытку Сигрид начать спор.

— Ты ведешь себя со мной так, будто я твоя жена, а то и служанка или рабыня, — все-таки попеняла мне Сигрид. — Впрочем, мне это почему-то даже нравится. С Хольмом я такого никогда не испытывала, — добавила она, прижимаясь ко мне.

Конечно, подумал я, но вслух этого произносить не стал, подчинила себе до безумия влюбленного в тебя медведя и пользовалась своей властью над ним. А иногда, видимо, хочется и подчиняться.

Два дня в пути к поселению измененных прошли без каких-либо происшествий. Десяток наших сопровождающих (кстати, за право отправиться с нами разгорелись такие баталии, что едва не закончились выяснением, кто более достоин, поединками в круге) держался чуть в стороне от нас, так что мы с Сигрид успели о многом поговорить, и я в очередной раз поразился, насколько мудра эта прожившая всю свою сознательную жизнь в лесу красавица. Пожалуй, ей можно доверить воспитание сына. Только все-таки, когда подрастет, я его к нам в академию заберу. И никакой Совет племени мне помешать это сделать не сможет.

Кстати, хотя три дня моей власти, как я шутил, «по доверенности» над Сигрид уже завершились, она не спешила это каким-то образом демонстрировать. Вообще, после той ночи, когда она осознала, что подчиняться ей нравится, Сигрид стала куда более, я бы сказал, женственной. Все-таки до этого часто она производила впечатление этакой снежной королевы — холодной и безэмоциональной.

— Ричард, — сказала она мне перед рассветом решающего дня. — Я боюсь. Не того боюсь, что Гартмунт меня убьет, а того, что он со мной сделает перед этим. Если увидишь, что твой план сорвался, убей меня, чтобы я не попала к нему в руки. Обещаешь?

— Не говори глупости, — я погладил Сигрид по голове. — Все пройдет хорошо. Не забудь, что по моему сигналу ты должна кинуться в сторону. Как можно быстрее. Не останавливайся, пока не отбежишь подальше. Не оглядывайся. Не пытайся посмотреть, что происходит за твоей спиной. Просто беги. За тобой пойдет туман тления. И пойдет быстро. И если ты не успеешь, мне придется его развеять. И вот тогда, действительно, весь план провалится. А теперь пошли. Светает.

С первыми лучами солнца мы, как я и хотел, оказались метрах в ста от ворот поселения Гартмунта. Один из наших сопровождающих протрубил в рог, привлекая к нам внимание. Как только над частоколом показались две головы дозорных, Сигрид перекинулась в снежного барса и поползла. Чем ближе она была к воротам, тем больше зрителей появлялось на стене и в башнях по сторонам от ворот. Сигрид, как я ее и просил, начала утробно скулить. Достаточно громко, чтобы ее услышали.

Интересно, прикидывал я тем временем, какая из этих отвратительных смеющихся рож принадлежит Гартмунту? Наверное, это он вон там на башенке стоит, перегнувшись через перила и всматриваясь в Сигрид. Только бы при появлении тумана он не догадался спрыгнуть к нам. Мне нужно, чтобы он и вся его стая кинулись вглубь поселения, а еще лучше — к запасным воротам. Там их мои артефакты ждут. То, что их уже установили и активировали, я увидел сразу, как только мы приблизились к поселению. А вот измененные оборотни на них внимания не обратили. Оно и понятно — к их вождю униженно ползет гордая Сигрид, зрелище незабываемое.

Пора! Я запустил в сторону поселения огненную стрелу (освоил я ее недавно) в качестве сигнала для Сигрид и выпустил вперед фиолетовый туман, подгоняя его сильным ветром и одновременно растягивая по площади.

При виде стрелы на стене засмеялись. Зато когда там заметили несущийся на них туман тления, веселье сразу стихло. Оборотни кинулись назад. К задним воротам помчались, подумал я удовлетворенно. Надеются там выскочить и потом расправиться со мной. Ну-ну… попробуйте.

Издалека раздался полный ярости и предсмертной тоски вой. Ага. Значит — первая партия уже залетела сходу в туман от артефактов. Теперь куда вы кинетесь? В стороны, конечно. Огромные, двухметровые волки перескакивали через стены и… превращались на моих глазах в прах. А моя дымка в этом время все дальше и дальше проникала в поселение. Вот уже нет стен с нашей стороны, пропадают, обращаясь в пыль, один за другим дома. Наконец, исчезает все поселение.

Развеиваю