– Ты совсем плох, – озабоченно вздохнул Павел Иванович. – Может, тебя в клубе опоили какой-нибудь дрянью? Ночные бабочки на любую подлость способны, лишь бы облегчить мужской кошелек.

– Юко не бабочка…

– Извела она тебя, вот что. Присушила, заворожила…

Алек криво улыбнулся и отвел глаза.

– Не до смеху мне, сынок! – признался Павел Иванович. – Признавайся, что ты натворил? Я должен правду знать, чтобы принять верное решение. За чужие грехи мне вписываться не резон, но тебя я в беде не оставлю. Ради своего же спокойствия! Ты правильно заметил: я фантастический эгоист.

«Вряд ли ему понравятся мои провалы в памяти, неадекватные поступки и странные видения. Один Щеголь чего стоит! – рассудил Алек. – Кстати, сегодня он пока не являлся».

Мысль об отсутствии Щеголя встревожила его не меньше, чем пропажа брелока.

– В молчанку играешь? – нахмурился отец. – Зря! Я хочу оградить нашу семью от сплетен и кривотолков. Мать не переживет, если узнает о твоих похождениях. Учти, будешь выпендриваться, я на тебя управу найду! Ты меня знаешь.

Павел Иванович слов на ветер не бросал, и Алеку это было известно. Он бы пошел на компромисс, но боялся себе навредить.

– Что с трупом делать, сын?

– Что хочешь.

Павел Иванович словно на стену наткнулся и ощутил свое бессилие.

– Ты окончательно сдурел? Мертвое тело рано или поздно обнаружат! Соседи, знакомые… коллеги по цеху. Кто угодно!

– Юко жива, – упрямо твердил Алек.

– А чьи останки разлагаются в подвале ее дома? Что ты себе в башку втемяшил? Свихнулся совсем?

– Пап, я ее пальцем не трогал, клянусь… У меня вот-вот случится взрыв мозга!.. Я не знаю, что со мной… Я ни в чем не уверен!..

Он не мог свести одни факты с другими, даже визит отца и его подозрительная осведомленность казались продолжением болезненных иллюзий…

Гена сидел за столом и вертел в руках визитку журналистки с ее номером телефона. Звонить или не звонить? Что он скажет почти незнакомой женщине? Хочу обратиться к вам с просьбой? Не можете ли вы раздобыть для меня немного индейского порошка? За любые деньги?!

А если та пошлет его подальше?

– Переживу, – пробормотал Гена. – Она не зря пригласила меня на встречу и оставила свой номер… Ей что-то известно!

Эзотерические книги повлияли на его мышление. Он придавал значение знакам и обращал внимание на мелочи. Именно мелочи и есть тот бисер, которым вышита картина судьбы.

– Я найду выход, – твердил Гена, прислушиваясь к блуждающей в теле боли. – Жалкое существование в инвалидном кресле не для меня! Я прорвусь…

Он смеялся сквозь слезы, отчаивался и вновь наполнялся надеждой. Резкие перепады настроения обуславливались его хворью, но теперь он начал относиться к своим эмоциям более осознанно. Ожидание чуда трансформировалось в решимость действовать, желание выздороветь сменилось необходимостью завершить нечто важное. Гена понял, что здоровье – не самоцель. Жизнь преходяща, но и смерть, оказывается, не вечна. Это открытие он сделал благодаря шаманскому порошку, который пробудил его память.

После недолгих колебаний Гена набрал-таки номер журналистки. На визитке почему-то не было ее фамилии, только имя – Лариса.

– Слушаю, – сухо ответила она.

– Это Геннадий Каневич, – представился он, хотя чувствовал, что женщина узнала его. – Помните, мы сидели в кафе и беседовали о… стритрейсерах?

Он смутно помнил тот разговор. Кажется, журналистка расспрашивала об Алеке… потом как-то незаметно перешла на другое.

– Мы говорили о моей болезни, – добавил Гена.

– Неизлечимый недуг, – подтвердила она. – Сожалею. Но у вас есть шанс справиться с этой проблемой.

– Речь не идет о новейших достижениях медицины, верно?

– Вы довольно умны.

– В тот раз я откликнулся на вашу просьбу, теперь я прошу вас встретиться и поговорить.

– О чем?

Гена сидел за столом, поглаживая больную ногу и глядя на светлый прямоугольник окна, за которым раскинулся белый от снега город.

– Я многое понял, – признался он. – Хочу поделиться с вами своими выводами. Мне кажется, мы найдем общий язык.

– Где и когда?

– Через час, в том же кафе, – обрадовался он. – Я боялся, что вы заняты и встречу придется отложить. А это срочно!

– Хорошо, я выезжаю…

* * *

– Гена Каневич, – нажав на кнопку отбоя, сообщила Лариса. – Просит о встрече. Подбросишь меня?

– Сейчас? – недовольно скривился Ренат. – Мы же собирались наведаться в Озерное, проверить, на месте ли труп.

– Это не к спеху.

– Может, Каневич и есть Хромой? – предположил он. – Внешне они похожи. Лица я не видел, но все прочее… Хромой того же роста и припадает на левую ногу. Кстати, я ему фейс разукрасил не хуже, чем он мне. Решено! Я еду с тобой и подожду в машине, а то мало ли…

– Не думаю, что Гена поднимет руку на даму, – улыбнулась Лариса. – Он интеллигент, хоть и мажор.

– Тот, с которым мы подрались, церемониться не станет.

Вместо возражений Лариса отправилась одеваться, а Ренат пошел за машиной. Во дворе за ним увязался громадный котяра песочного окраса. Животное путалось под ногами, Ренат отступил в сторону, поскользнулся на укатанной детворой ледяной дорожке и чуть не упал.

– Мяу-у-у! – злорадно протянул кот.

– Брысь!

Тот и не думал убегать. Ренат узнал любимца Вернера и его неизменного спутника по кличке Ра. Неужели гуру где-то поблизости?

– Ра? – окликнул он кота, и тот снисходительно взмахнул хвостом. – Тебя твой хозяин прислал? Чтобы я сломал ногу и не добрался по назначению?

Ра молча потрусил за ним, всем своим видом выражая презрение к его умственным способностям.

– Ладно, прости, – извинился Ренат. – Я что-то не то сказал.

На стоянке кот дождался, пока Ренат откроет дверцу, и сразу запрыгнул в салон.

– Эй, ты куда?

– Ур-р-ррр, – отозвался кот, что означало: «Отстань, бестолковый человек!»

– Вижу, ты не в духе, дружище. Наверное, не выспался, как и я?

Ра свернулся калачиком на заднем сиденье и притих.

Через пару минут Ренат подогнал машину к парадному, где уже ожидала Лариса в брюках и меховом манто поверх свитера. Это она для Каневича нарядилась.

– Придерживаюсь образа, – улыбнулась она. – Звездные мальчики перед кем попало откровенничать не будут. Надо соответствовать.

– У нас пассажир, – доверительно сообщил Ренат.