Хьюго сказал, что поэтому в мяч ставят настоящие моторы: много маленьких моторов меняют положение центра тяжести, и траектория его движения становится непредсказуемой. Даже если часть моторов откажет. Многие начинающие паладины прочувствовали это на собственном горьком опыте, когда мяч, казалось бы, уже попавший в руки, вдруг скакал с такой скоростью и силой, что разбивал шлем и сбивал с ног, а иногда и то и другое сразу.

Другое дело – игроки. Люди сами по себе полны неожиданностей, но, в отличие от мяча, их надо изучать, а поступки и движения можно предсказывать. Когда играешь без команд, лучше думать, что все вокруг хотят сожрать тебя с потрохами, – это, собственно говоря, правда. Невозможно держать в голове положение всех участников, за исключением случая, когда игроки выстроились в шеренгу на треке и едут на тебя все вместе. Тогда остается лишь обогнать их. Иначе ты отбивная. Но это маловероятно. Игроки рассыпаются по всему треку, и нужно определить, где они, ничего не видя.

– Ты должна знать, как правильно слушать, – сказал Хьюго. – На треке иногда кажется, что вокруг неразборчивый машинный шум, но это не так. Всякий мотор либо турбина звучит по-разному. Игроки по-разному двигаются, у них разная техника. Некоторые по многу раз ускоряются и тормозят: газ-тормоз, вот так. Моторы изнашиваются и звучат не так, например, как у Джашугана. Он, чтобы сбросить скорость, заезжает на крутой склон, а не бьет все время по тормозам.

Потом Хьюго заговорил о привычках.

– Они есть у любого, многие даже не подозревают о них. Два круга по треку – и ты узнаешь массу вещей о соперниках, даже если раньше с ними не играла. Есть те, кто постоянно разгоняется и тормозит; те, кто норовит вырваться вперед после каждого крутого поворота; «хвостовые», которые стараются сидеть на хвосте и обманывать, заходят то с одной стороны, то с другой. Их нужно быстро стряхивать, иначе сойдешь с ума.

Хьюго показывал ей приемы и финты, уловки, наскоки и подкаты. В игре было столько всего, стратегии и тактики, требовалось думать и думать. Хьюго сказал, что, прежде всего, нужно выиграть в своей голове.

Алиту поражали его знания и прозорливость. Он сказал, что набрался всякого, околачиваясь подле команд и торгуя запчастями. Но после проб Алита всерьез хотела предложить ему стать профессиональным тренером. Конечно, он будет возражать, но она его убедит – пусть даже для этого придется свинтить ему голову и хорошенько потрясти.

Но сейчас Алита не сомневалась: покрытые шрамами, битые-перебитые громилы на испытательном треке точно не пытались обдумывать стратегии или выигрывать в своей голове. Они играли в другую игру: Алита пришла играть в моторбол, они – в охоту и убийство. А добычей была она.

За полсекунды до старта из памяти выскочили слова Хьюго:

– Что бы ты ни делала, просто будь быстрее.

Затем сверкнул зеленый, и Алита оказалась быстрее.

* * *

Быстрая реакция – едва ли не лучшее в теле берсеркера, залог выживания этим вечером.

Звук лезвий Жала чуть изменился, когда он направил их в голову Алиты. И тут же, прыгая, Антик закряхтел от натуги. Человеческий звук, даже кряхтенье, не спутать со звуком машины. Алита с ее берсеркерским слухом легко вылавливала человеческое из какофонии вокруг и замечала малейшее изменение тона, сигнализирующее о приближении того, кто издавал звук.

Реакция берсеркера позволила оказаться на три метра впереди, прежде чем колеса остальных пересекли стартовую линию. Быстрый взгляд через плечо – все, что нужно для определения их позиций, теперь достаточно слушать, чтобы узнать, как они движутся. Например, тот, с табличкой «Гангста», с ногами в виде одного большого колеса и меньшими колесиками на предплечьях. Он точно не подберется тайком – звучит как гиробайк Хьюго (это напомнило Алите о необходимости устроить мучительную моральную смерть коварному другу).

Или вот Оторва с четырьмя руками. Если четыре руки в самом деле дают преимущество, почему она еще не чемпион? Ее оружие – длинная цепь с несколькими лезвиями на конце, которая легко запутается в руках.

У типа по имени Детонатор – две правые руки и что-то, напоминающее пушку, торчит из левого плеча; колеса вместо ног, похоже, взятые от детской коляски либо трехколесного велосипеда. Даже у Жала с его грозными двойными лезвиями – странные овальные ноги-колеса. На них гусеницы скользят по стационарной раме. Может, лезвия предназначены отвлекать внимание от ногоколес, выглядящих так, будто они вот-вот развалятся?

Что касается пары на фланге, одинаковых, если не считать того, что один красный, а другой синий, их снаряжение выглядело хуже, чем взятые напрокат доспехи Алиты. Группа убийц казалась стадом животных-мутантов, двигающихся в замедленной съемке.

Однако они не были животными, медленными тоже. Просто тело берсеркера гнало в мозг питательные вещества, чтобы ускорить мысли. Но это ненадолго. Алите нужно быстро запомнить все необходимое и стараться всегда быть впереди.

Когда она «перевалила за век» – то есть когда скорость превысила сотню миль в час, – выстрелила мортира и выбросила в игру мяч. Алита услышала, как он просвистел над головой. Мяч ударился о трек в нескольких метрах впереди, подпрыгнул и пролетел еще пять метров, притом дергался из стороны в сторону, будто подзадоривал – попробуй поймай!

Алите не требовалось снова оглядываться, чтобы понять: стая нагоняет. Во главе Стингер размахивает жужжащей рукой-лезвием. Девушка решила, что настало время показать превосходство, и погнала быстрее, не сводя глаз с моторбола и наблюдая, как он скачет. Приблизившись на три метра, она прыгнула влево. Догадка оправдалась: мяч сам прыгнул в руки, словно приманенный. Но как только Алита бросилась за мячом, Стингер прыгнул за ней.

– Новенькая, Алита, практически мгновенно завладевает мячом! – истерично захлебываясь, вопил комментатор.

Девушка улыбнулась: если он подумал, что это здорово, в следующие полминуты напустит в штаны от восторга. Еще в воздухе она развернулась и за мгновение перед тем, как коснуться трека, влепила мяч прямо в грубую харю Жала.

Тот опрокинулся назад, в толпу убийц. Четверо немедленно полетели наземь, включая парня с большим колесом – Гангсту да типа с торчащими из головы гайками и болтами по прозвищу Молот. Катясь задним ходом, Алита наблюдала за побоищем и думала, что Оторвой стоило назвать как раз этого Молота.

Настоящая Оторва умудрилась не свалиться в общую кучу-малу, хотя едва не споткнулась о чью-то оторванную руку, кувыркающуюся по треку. Головорезу в красном повезло меньше: он перепрыгнул руку, споткнулся, приземляясь, и полетел кувырком. Явно не обладая талантами акробата, он еще мог бы встать на ноги – но у него оборвалась трубка подачи топлива. Он мгновенно вспыхнул от летящих по треку искр и превратился в напалмовый фейерверк. На трибунах восторженно завыли.

Там уже собралась толпа. Трибуны заполнялись, постоянно подходили новые зрители. Наверное, разнесся слух, что сегодняшние пробы – настоящая бойня. Алита подумала, что, возможно, так и будет, и улыбнулась. Ее улыбка испугала бы Идо.