— Отдыхайте, — сказал барин, поднялся, подошел к двери и остановился. — Набирайтесь сил. Когда проснетесь, двигательные функции обязательно восстановятся. Приятных вам снов. — Он пропустил вперед низкорослого лысоватого мужичонку с руками до колен, как у обезьяны, вышел вслед за ним и аккуратно прикрыл дверь.

Но буквально через минуту толстячок опять возник на пороге.

— Старею, — пояснил он, хотя никто и не спрашивал. — Любимую фуражку забыл.

Ага, так я ему и поверил.

Барин бросил на меня острый взгляд и заговорил громко и внятно, так, чтобы даже из коридора было слышно:

— Вы достаточно о многом поведали мне, но там, на месте, обязательно потребуется кое-что уточнить. Советую не глупить, на все мои вопросы отвечать честно и откровенно. В противном случае возникнет необходимость повторно ввести препарат, что с гарантией превратит вас в овощ. Подумайте. — Он аккуратно даже не надел, а водрузил фуражку поверх прически.

Проходя мимо меня, толстячок произнес еще несколько слов, на сей раз тихо, почти шепотом, чтобы их расслышал только один я. Прямо как в плохом кино про войну и немцев.

— Сигаретку хотите? — любезно осведомился Николай Павлович, устроившийся рядом со мной на заднем сиденье «Нивы».

Именно так перед самым отъездом предложил обращаться к нему тот джентльмен, барин в фуражке, сосед по этажу, развлекающий меня разными умственными играми.

— Спасибо, — промычал я, с третьей попытки кое-как сцапал курево и снайперски метко направил себе в рот фильтром вперед.

— Молодца! — Толстячок придвинулся поближе, щелкнул зажигалкой, дружески потрепал меня по плечу и обнадежил: — Скоро вы будете в полном порядке.

— Хорошо бы, — вложил я свои две копейки в беседу.

Очень приятно было снова начать говорить и двигаться, пусть и через силу. Главное…

— Главное, помните, что до второй инъекции данного препарата доводить дело не стоит. Вы меня поняли? — осведомился Николай Павлович.

— Вполне, — отозвался я, медленно повернулся к окну и принялся любоваться пейзажами, как-то печально проплывающими мимо.

Почему, спросите, именно проплывающими, а не пролетающими? Потому что часа два назад закончилось шоссе, а совсем недавно сошла на нет и грунтовая дорога.

— Надеюсь… — тут машину тряхнуло, и барин, видимо, прикусил язык или испугался, что это случится.

В общем, я так и не узнал, на что надеялся мой попутчик.

Так мы и ехали в скорбном молчании, пока и бездорожье не закончилось. Наша «Нива» далеко не первой молодости остановилась возле рощицы.

Мой спутник по случаю перехода на походно-полевое положение был облачен в застиранный камуфляж. Он поправил капитанскую фуражку с крабом, на сей раз темно-синюю, и смело шагнул из машины в утренний туман. Тот, что всем нам по пояс будет.

А я не успел этого сделать. Мужик, сидевший за рулем, развернулся и цепко ухватил меня здоровенной пятерней за горло, начисто перекрыв кислород.

— Ты этого поганого интеллигента не бойся, — тихо, с непонятно откуда взявшейся ненавистью проговорил он. — Меня страшись. Если что, прямо здесь зажарю и сожру. Вкурил, убогий? — Мужик усилил хватку и так встряхнул меня, что моя несчастная голова сначала чуть-чуть не врезалась затылком в мою же собственную задницу, а потом едва не оказалась в желудке.

Я представил себя, зажаренного до аппетитной хрустящей корочки, закусил губу и тихонько застонал. Дескать, понял, дяденька, не извольте беспокоиться.

— На выход! — скомандовал тот человек, которого мне отныне следовало бояться, и распустил стальной захват на моем горле.

Небо в тучах, мелкий противный дождь из тех, которые с короткими остановками идут целыми сутками, да нулевая видимость на десерт. Красота, короче.

Из шедевра Ульяновского автозавода с патриотическим названием, подошедшего к нам, наружу выбралась команда покойного Ваньки. Трое достаточно взрослых здоровенных мужиков и еще один, помладше их, пониже ростом и совсем не напоминающий шкаф со створками. Зато подтянутый, ладный и ловкий в движениях, весь как на пружинках.

Все семеро витязей прекрасных, если считать со мной, наскоро перекурили и двинулись в рощу. Мужик, которого я должен был бояться, заботливо подхватил меня под локоток и зашагал рядом.

— Назад! — вполголоса скомандовал интеллигент Николай Павлович, и наш водила безропотно перешел в арьергард.

Мы миновали рощицу, пересекли овражек и углубились в лес. Он был такой густой, что меня аж страх пробил. Может, мы забрели в Чернобыльскую зону? Бывалые люди рассказывают, что там благодаря мирному атому и сосны в три обхвата, и грибы по колено, и живность прямо как из фантастических романов. Трехголовые кабаны, зайцы с быка размером, русалки с крыльями, правильные менты, умные политики. Жуть, короче.

Но все обошлось. Сначала послышался комариный писк, леденящий душу, потом лес начал редеть, и впереди показалась небольшая поляна.

— Надеюсь, мы правильно идем? — негромко спросил Николай Павлович.

Я молча кивнул, потом остановился, переводя дыхание, вытер рукавом взмокшую физиономию. После всего того, что эти злые и любопытные люди в меня закачали, пешие прогулки перестали приносить мне удовольствие. Передвигаться на своих двоих я не особенно хотел и не очень-то мог.

Я шагнул вперед. Нога запуталась в корнях. Я наверняка смачно приложился бы мордой об природу, ежели бы не все тот же водила, на все руки мастер. Успел, шустрик этакий, подскочить и поддержать меня. Душевное ему за это спасибо.

Мы вышли на поляну, кишащую комарами и прочей крылатой нечистью. Мой сосед по этажу на правах старшого объявил десятиминутный привал. Все снова задымили, собравшись двумя группами, одна рядом с другой. Мордовороты и парень с ними время от времени бросали в нашу сторону быстрые и настороженные взгляды. Стволы они не доставали, но явно держали наготове.

— Ну и комарья же здесь, — задумчиво проговорил наш предводитель, несколько растерявший привычный лоск, и принялся брезгливо счищать с козырька фуражки паутину, прилипшую к нему. — Прошу прощения, — сказал он, вдруг влепил мне молниеносную оплеуху и стряхнул с ладони здоровенного слепня.

— Благодарю вас. — Впервые за долгое время у меня получилось хоть что-нибудь выговорить, не заикаясь.

Я повел головой, осматриваясь. Вот же она, та самая заветная ямка. Мы буквально трех шагов до нее не дошли.

— Обращайтесь, если что, — великодушно отозвался он, как-то совсем уж по-плебейски почесывая подмышку. — Внимание! — вдруг взревел Николай Павлович.

Он резко повернулся влево и тут же вогнал пулю в затылок мастеру на все руки, застывшему в паре шагов от нас: лакею, медбрату и водителю. А еще, по всему судя, представителю заказчика с неограниченными полномочиями. В том числе и на зачистку. Это я сам по пути догадался. Времени на раздумья хватало.