Некоторое время Кая видела только его сосредоточенное лицо, пристально разглядывающее что-то, затем скрылось и оно, а потом Артем вернулся на поляну. Арбалет в его руках дрожал.

– Кая, это он.

– Кто – он?

– Тот старик. Сумасшедший.

– Помоги встать.

Артем покорно подхватил ее под мышки, осторожно поставил на ноги и подал костыль. На этот раз они доковыляли до кустов вдвоем.

На крохотном пятачке земли, раскинув в стороны руки, лежал их старый знакомец. Все вокруг было выпачкано кровью: клочковатая борода, причудливый халат, земля, даже кусты. Кая наклонилась ближе к нему, стараясь дышать ртом, чтобы не чувствовать свинцовый, соленый, тяжелый запах. Кровь принадлежала старику: Кая разглядела несколько глубоких ран у него на теле. Каким-то чудом он все еще был жив: грудь с усилием вздымалась, а глаза слепо таращились вверх, время от времени моргая.

– Что с ним случилось? – голос Артема стал испуганным, тонким.

– Пока не знаю… – Кая наклонилась настолько низко, насколько получалось на костыле. Раны были рваными, страшными – таких не могло оставить ни холодное оружие, ни выстрелы.

– А что, если то, что сделало это с ним, все еще…

– Аждая! – Старик вдруг резко сел, вцепившись скрюченными пальцами в перепачканную кровью траву. Теперь он смотрел прямо на них. – Под охраной Аждая! Вас… – старик протяжно, мучительно закашлялся. Новая кровь проступила на его ранах.

Артем побледнел, и Кая услышала, как он судорожно вздохнул.

– Кая… Мы можем помочь? Нельзя же сидеть вот так и смотреть… Нужно что-то сделать…

Кая покачала головой:

– Уже не нужно.

Старик затих. Его веки дрогнули, чтобы через мгновение замереть. Грудь застыла, и весь он обмяк… Кае не нужно было касаться неподвижной жилки на его шее, чтобы убедиться, что их преследователь, кем бы он ни был, мертв.

Некоторое время они молчали, как велела традиция. Они не знали, зачем старик шел за ними, но смерть есть смерть.

Молчание нарушил Артем:

– Как думаешь, что он имел в виду? «Аждая». Он и в прошлый раз это повторял, так?

– Не помню, – но Кая отлично помнила это слово с прошлого раза, когда оно оставило тягостное впечатление чего-то смутно знакомого, возможно, услышанного во сне, но была не в настроении разгадывать загадки. – Идем. О чем бы он ни говорил, лучше убираться. Раны глубокие, рваные. Возможно, какой-то крупный зверь. Медведь или… Не знаю. Я такого раньше не видела. – Кая резко замолчала. Она думала о своей ноге.

– Думаешь, нам стоит как-то похоронить его? – Артем говорил неуверенно, но смотрел прямо на нее. – Он же человек… Ну, был человеком. Мы же не оставим его лежать вот так?

Кая пожала плечами и ахнула – привычный жест отозвался болью.

– Скорее всего, он не хотел нам ничего хорошего… Иначе зачем столько крался за нами?

– Интересно, почему он не попался людям из города, – пробормотал Артем. – А те цветы на наших вещах… Думаешь, это он положил?

Кая кивнула:

– Теперь уверена. Не ламия же? – Вспомнив речную женщину, Кая невольно вздрогнула. – Может, он хотел нас напугать.

– Или не понимал, что делает.

– Или так, – Кая с трудом выпрямилась. – Теперь это не важно. Ладно. Давай укроем его чем-нибудь. Нет времени копать могилу… Но ты прав. Не стоит оставлять его так. Поторапливайся, хорошо? Надо добраться до темноты.

Артем кивнул, и вместе они вернулись к лагерю. Пока Артем собирался, Кая держала руку на арбалете – и зорко, почти не мигая, смотрела туда, где лежал труп старика, убитого неведомым зверем.

Они оставили старика там, где он лежал, и это терзало Артема, пока он выводил Каю на дорогу, обхватив ее за талию и поддерживая, чтобы ей удобнее было опираться на костыль. Они укрыли тело травой и листьями, а Артем, пока Кая не видела, тихонько произнес над ним положенные слова, но на душе все равно было тяжело. Конечно, Артем всегда считал себя человеком науки – настолько, насколько это было возможно в мире, почти полностью ее лишенном, – мире, где большая часть закономерностей прошлого перестала работать или работала через раз… Однако, хотя умному человеку не следовало поддаваться суевериям, сейчас он вспоминал истории о мстительных духах умерших, и ему было не по себе. Кая, одинаково презиравшая и суеверия, и логику, не выглядела встревоженной – сосредоточенно смотрела вперед.

– Надеюсь, успеем, – наконец сказала она, убирая руку с плеча Артема и перенося вес на костыль, чтобы отбросить прядь волос с лица. – Дорога вроде ничего. Ровнее.

Артем обхватил ее поудобнее, и они медленно двинулись вперед. Теперь она снова была очень близко – как в тот день на кладбище… Он не сдержал нервной улыбки: каждый раз требовалось несчастье, чтобы к ней прикоснуться… Артем остановил себя. В прошлый раз эти глупые мысли не привели ни к чему хорошему. От раздумий его отвлекла Кая:

– Тебе не кажется странным то, что мы делаем?

– Что ты имеешь в виду? – Он почувствовал, как краснеет шея.

– Ну, то, что мы несем листки неведомо куда, неведомо кому, – еще куда ни шло… А как насчет того, что мы собираемся поменять мир на что-то, о чем мы ничего не знаем?

– Я знаю, – с облегчением отозвался Артем. Краснота схлынула. – Ну, то есть ты же сама много читала, много чего слышала от Анатолия Евгеньевича. Каким раньше был мир. Люди путешествовали…

– Как и мы.

– А еще у них были образование, медицина…

– У нас тоже учат и лечат.

– Да, но чему и как? Кая, ты же понимаешь, что это даже сравнивать странно? Раньше люди лечили болезни, от которых сейчас гибнет куча народа. И учились, ну, знаешь, иностранным языкам, например…

Кая хмыкнула.

– Зачем мне учить иностранные языки, если я никогда не видела иностранца?

– Ну да, – растерянно отозвался Артем. – Но это же плохо, разве нет? Неужели тебе не хотелось бы увидеть другие страны?

Кая помолчала, тяжело дыша, и Артем понял, что она заговорила с ним, чтобы отвлечься от боли.

– Не знаю, – наконец сказала она. – В книгах, которые я читала, все вечно чем-то недовольны. Кто-то хочет жить раньше, кто-то хочет жить позже. Никому не нравится то, что есть. Разве что Алисе. – Кая с трудом улыбнулась. – Может, когда-нибудь и про наше время люди будут говорить, как было хорошо?

– Надеюсь, нет, – произнес Артем с содроганием. – Куда уж хуже. Вот, скажи, зачем мы живем? Ну, ты или я?

– Зачем ты живешь, я не знаю, – отозвалась Кая с прежними нотками высокомерия. – А я живу, чтобы жить. Защищать себя, добывать еду, драться, если потребуется… Защищать близких, если… – она замолчала, но Артем понял, что она хотела сказать.