– Значит, думают, что заключили договор с тварью? – Конь, на котором ехали Ган и Кая, опередил остальных. Теперь, словно без зрителей играть роль было не нужно, Ган говорил не так вычурно, будто перестал изображать книжного персонажа.

Кая кивнула:

– Угу. У них в трубе сделана дверь, перед ней – площадка. Там они приносят человеческие жертвы.

– Интересно, – задумчиво произнес Ган, поудобнее перехватывая Каю. Некоторое время они молчали, а потом он спросил:

– Как погиб… Максим?

– Я не знаю. Прости.

– Он был хорошим другом, добрым и смелым, – сказал Ган ровным голосом. – Очень жаль его. Ноге удобно?

– Что? – растерянно переспросила она.

– Я про твою ногу. Тебе удобно?

– Угу, – мысленно Кая чертыхнулась. В кои-то веки собственная немногословность ощущалась как помеха.

– Отлично. Наш врач хорош в своем деле.

«Врач, не костоправ», – мысленно отметила Кая, но вслух сказала:

– Что ж, значит, мне повезло.

– Да, – Ган кивнул. – Когда-то он учился у одного из старых – врача старого мира.

– И много у вас таких? Кто знаком с людьми старого мира?

– Да не особо. На самом деле молодых больше. Так как-то получилось.

– Когда вас стало так много? – Кая запнулась.

– Не стесняйся, спрашивай, – подбодрил Ган, поняв ее затруднение. – Если бы я вам не доверял, не вез бы к себе домой.

– Ты сказал, вас больше сотни, а Саша говорила о небольшой группе.

– То тут, то там. Люди присоединяются к общине, когда видят, что дела идут хорошо, – неопределенно отозвался Ган. – Начинали мы, правда, малым числом. Главным был мой дядя – ну, так все считали.

– То есть?

Ган пожал плечами и причмокнул, подгоняя лошадь:

– Дядя был старше меня вдвое. По факту все решения принимал я, но это не заявлялось в открытую. Скоро после того, как мы пришли сюда, дядя погиб, и меня выбрали главным, несмотря на непростительную молодость. Дядя говорил, этот недостаток однажды проходит – у тех, кто умен, конечно.

Некоторое время Кая помолчала из уважения к его утрате, а затем заговорила снова:

– Выбрали?

– Да. Тогда нас было немного, решения принимались совместно.

– А сейчас?..

Ган улыбнулся:

– Общины, в которых решения принимаются совместно, долго не живут. Я забочусь о своих людях.

Кая промолчала. Ее смущала открытость Гана, непривычная, обезоруживающая… Каю настораживала откровенность.

На мгновение она почувствовала, как в душе начинает ворочаться, разминая затекшие лапы, паника – их везли неизвестно куда люди, о которых она ничего не знала. Рюкзак с драгоценным грузом – в чужих руках… Но почему-то – и это было самым странным из случавшегося с ней за последнее время – Кая чувствовала себя в безопасности. От Гана, который крепко держал ее, шло тепло; лошадь шла медленным, размеренным шагом, и Каю заклонило в сон. Страх потерять контроль царапнул легко, как ветка ночью по стеклу, а потом она задремала.

Община оказалась большой – когда Кая открыла глаза, ворота за ними уже закрылись. Как и говорила Саша, это место было сделано на базе брошенной давно общины – некоторые дома были построены давно, а потом починены, однако большая часть зданий была отстроена заново. Это казалось необычным – чаще люди предпочитали найти заброшенный коттеджный поселок или городок (достаточно небольшой, чтобы выжить успевшую обосноваться там нечисть). Это было проще, чем строить заново, но жители Агано не искали легких путей. Кая успела краем глаза заметить длинные ряды парников по левую руку от ворот и низкие длинные конюшни – по правую. Сразу от ворот шла главная улица, от которой вправо и влево уходили ответвления с маленькими дворами у каждого из тесно стоящих домов. Дома, в основном одноэтажные, были разномастными: каждый строился на свой лад. В глаза бросались яркие стены – зеленые, желтые, голубые. В Зеленом дощатые стены покрывали чем попало, чтобы защитить от сырости и насекомых.

А еще здесь были люди – много людей. Навстречу всадникам выбежала стайка детей; у них под ногами, заливаясь лаем, вилась лохматая белая собака. Полная женщина с ведром помахала близнецам рукой, и они синхронно махнули в ответ. От толпы мужчин, бурно обсуждающих что-то у парников, отделился один, с черной окладистой бородой, и быстро подошел к ним.

– Князь! Очень удачно. Нам нужно твое слово, – он кивнул Кае, словно они были старыми знакомыми, а потом требовательно уставился на Гана.

– Хорошо, – бодро отозвался Ган. – Рассужу по справедливости. Но сперва позовите костоправа – со мною раненая девица.

Бородач кивнул и опрометью бросился в сторону голубого здания с аккуратным красным крестом над дверью.

– Ну вот, – удовлетворенно сказал Ган Кае, которая с неудовольствием обнаружила, что всю дорогу ехала, прижавшись к нему щекой, и на ней теперь отпечатались жесткие складки дождевика, – теперь тебе помогут. Артем, поможешь ей спешиться?

Артем, спешившийся вслед за Тошей, выглядел уставшим, будто проделал путь пешком, причем под рюкзаком. Кая вспомнила: Тоша показался ей болтуном; должно быть, не умолкал всю дорогу. Она улыбнулась: забавно, что нашелся человек, который сумел утомить разговорами Артема.

– Ты в порядке? – Артем помог ей слезть с коня, и ее ногу прошило острой болью, от которой она успела отвыкнуть.

– Угу.

Вернувшийся бородач предложил ей руку:

– Давай я помогу. Костоправ ждет.

– Я пойду с ней, – сказал Артем неожиданно резко.

– Не стоит, – мягко сказал спешившийся Ган. – Тебе не о чем волноваться. Я прикажу Тоше накормить тебя и показать, где выкупаться.

Вроде бы князь и не говорил ничего особенного, но тон его был таким, что Артем как будто сник, и Кае стало его жаль.

– Не волнуйся, Артем, – сказала она. – Я справлюсь. Увидимся, когда буду в порядке, хорошо?

Артем кивнул. Его лицо немного посветлело.

Из-за всех этих «князей», «костоправов» и «дружин» Кая ожидала увидеть душную комнатушку, наполненную запахом трав, но в лазарете оказалось просторно, светло и чисто. Здесь пахло травами – но и спиртом, и еще какой-то химией. Врач, который представился Шрамом, помог ей сесть на кушетку и кивнул бородачу, который тут же вышел из комнаты.

Шрам был высоким и плотным, лысым, как яйцо, но с густой рыжей бородой. Ни на лице у него, ни на руках Кая не заметила никаких шрамов.

Быстро и аккуратно он освободил Каину ногу от наложенной Артемом шины, аккуратно разрезал штанину и осмотрел лодыжку.

– Вывих, – сказал он уверенно, потирая переносицу. – С небольшим смещением. Тебе повезло с другом, девочка. Шина была наложена правильно – и своевременно. Без нее дело могло бы кончиться хуже… – Шрам замялся.