Финн уткнулся лицом в мамину одежду.

–Граждане, успокойтесь,– прогремел голос госпожи Моралес – нет, судьи Моралес.

–Мама, если её микрофон снова заработал, то, может, и твой тоже?– взволнованно шепнул Финн.

Даже в полной темноте он увидел, как мама покачала головой:

–Они включили вспомогательную систему аудиосвязи. Они…

Голос судьи Моралес продолжал греметь в темноте, заглушив мамины слова. Толпа постепенно успокоилась.

–Очевидно, сюда проникли саботажники, которые решили, что могут помешать нам, всего-навсего перерезав электрический провод,– продолжала судья Моралес.– После того как они попытались сбить нас с толку записью детского голоса.

Таким образом она пыталась объяснить то, что сделала мама? Финну захотелось крикнуть: «Это не запись! И ты сама отключила электричество!»

–Уверяю вас, виновные будут найдены и должным образом наказаны,– продолжала судья Моралес, её голос царил надо всем в зале.– Но прямо сейчас мы обязаны показать саботажникам, что воля народа – не то, с чем следует шутить. Микрофоны уже работают, а через несколько секунд включится свет. Пусть даже мы остались без экрана, настало время вызвать свидетелей.

Толпа вновь загудела, на сей раз возбуждённо.

–Мама!– прошептал Финн.– Экрана не будет! Им придётся показать тебя и услышать твои ответы! Что бы там ни болтали все остальные, ты сама должна просто говорить правду!

–Я справлюсь гораздо лучше, если не буду волноваться за тебя, Финн,– отозвалась мама.

Или она его успокаивала?

Финн по-прежнему ничего не понимал, но совершенно точно не хотел быть причиной, по которой маме пришлось бы соврать.

–Что за игру они затеяли?– спросил с пола Джо.– Не понимаю, как…– Он замолчал, потому что в дальней части зала вспыхнул ослепительный свет.

–Бегите!– шепнула мама, ещё настойчивей толкая Финна, Эмму иЧеза.

Но свет был направлен не на маму. Вместо того чтобы двинуться к ней, луч озарил кучку охранников – и три маленькие, жмущиеся друг к другу фигурки.

Одна из них жалобно позвала – голосом, который очень напоминал голос Финна:

–Мама? Мама? Ты там? Пожалуйста, они обещали! Они сказали, что отведут нас к маме!

Это были дети Густано.

«Вот как они намерены контролировать маму,– поняла Эмма.– Они по-прежнему думают, что это её дети. Те, кто здесь заправляет, не в курсе, почему она осмелилась сказать правду несколько минут назад,– но они хотят напомнить ей, что на кону стоит их жизнь».

УЭммы пошёл мороз по коже, потому что на кону с самого начала стояла жизнь ИХ ВСЕХ.

Несколько секунд назад мама шепнула ей на ухо:

–Логика и любовь в конце концов победят. А пока я хочу, чтобы ты позаботилась о брате. Точнее, о братьях. Верь мне.

ИЭмма ей поверила. Но сейчас мама привалилась к спинке кресла, к которому была прикована, и её отчаяние передалось Эмме, как заразная болезнь.

–Я думала, твоё послание означает, что дети спасены!– прошипела она, обращаясь кДжо.– Иначе я бы не стала…

–Тише!– взмолился Джо.– Прости! У меня был план!

«Был,– подумала Эмма.– Прошедшее время».

Он тоже сдался?

–Джо, а увас нет ещё каких-нибудь электронных штучек, чтобы отвлечь охрану?– спросила Эмма.– Мы можем подбросить их в толпу. Или…

–Та штука, которую я бросил, просто муляж,– ответил Джо.

–Но вы же собрали механическую ящерицу!– напомнила Эмма.– И что, больше ничего нет?

–Всё это требует времени!– прошептал Джо.– А нам некогда!– Он беспомощно выворачивал карманы.– У меня есть проволока, винты, несколько детских безделушек, из которых я рассчитывал что-нибудь собрать… бенгальские огни, петарды, которые остались сЧетвёртого июля… детали «Лего», резинки, верёвочка… ну какой прок от этого сейчас?

Не будь ситуация такой жуткой, Эмма подумала бы: «Бенгальские огни и детали конструктора? Как же Джо похож на меня!» Но теперь она подумала: «Он ничего не может».

Натали подбежала к ним в то самое время, когда Чез, Эмма иФинн неохотно отходили от мамы.

–Они ведут детей на сцену,– сообщила она.– Я слышала, как ненастоящая моя мама – в смысле судья – сказала, что свет направят на миссис Грейстоун, только когда дети окажутся прямо рядом с креслом. Им нужен драматический эффект. Но нельзя, чтобы они увидели тут всех вас! Может, мне подбежать к моей ненастоящей маме и заговорить с ней, чтобы немножко потянуть время?– её голос дрогнул.– Я ещё не знаю, что сказать, но…

–Натали,– произнесла мама, полным отчаяния голосом,– мы не вправе требовать от тебя жертв. Это слишком большой риск, и любая мать увидит разницу. Вы все… и ты, Джо, спасайтесь!

Джо упрямо лежал на полу и возился с винтами. Теперь он как никогда нравился Эмме.

–Кем надо быть, чтобы не откликнуться, когда зовут собственные дети?– насмешливо произнесла судья Моралес.

«Но у мамы нет работающего микрофона, поэтому никто бы и не услышал, даже если бы она откликнулась,– подумала Эмма.– Судья просто хочет выставить её плохой матерью!»

Мама, задрожав, опустила голову.

–Надежда ещё есть,– прошептала она, грустно усмехнувшись.– Они оставят меня в живых, потому что я знаю кое-что, что им интересно. Но эти дети… они имеют ценность, только если…

Она имела в виду, что дети Густано имеют ценность для правительства лишь в том случае, если их считают её настоящими детьми. И они мигом лишатся защиты, если правители увидят Чеза, Эмму иФинна Грейстоунов.

«А вдруг Густано сами себя выдадут, когда приблизятся к маме?»– подумала Эмма.

Мама всё-таки походила на миссис Густано. Если они действительно две разные версии одной и той же женщины – эта мысль причиняла Эмме боль, но вряд ли стоило отрицать факты,– значит, мама иКейт Густано, скорее всего, генетически идентичны. Точно так же, как две Натали Мэйхью. Точно так же, как госпожа Моралес и судья Моралес, неоспоримо обладающие одним набором генов.

Но во всём остальном госпожа Моралес и судья Моралес не походили друг на друга. И возможно, между мамой иКейт Густано тоже имелась какая-то разница. Наверняка уКейт Густано и уеё детей есть какие-то особые любимые словечки и уникальные воспоминания, которые отличаются от словечек и воспоминаний мамы, Эммы, Финна иЧеза – просто потому, что они живут в разных местах и разной жизнью.

Дети Густано заметят, что мама Грейстоунов ведёт себя не так, как их мама. Если Финн Густано походит на Финна Грейстоуна, он немедленно выпалит: «Это совсем не наша мама, она просто похожа на неё!»