Сделав еще один вдох, Эйлин оттолкнулась от его груди, сделала шаг назад и высвободилась из его объятий. Роберт опустил руки. Она не без труда заглушила желание вернуться назад, чтобы снова ощутить их силу.

Как спокойно, как уверенно она чувствовала себя в его объятиях.

А если учесть неукротимую жажду, которую он пробудил в ней, это был ясный знак того, что разум ее покинул.

Хватит. Возьми себя в руки.

Она только на шаг сбилась с пути и не собиралась отступать дальше.

Подняв голову, Эйлин с подчеркнутым вызовом посмотрела Роберту в глаза.

– Я знаю, зачем вы меня поцеловали. Но, несмотря на то что я вела себя неразумно, я вовсе не собираюсь позволять вам использовать эту… тактику, чтобы управлять мною.

Его губы сжались, глаза слегка прищурились, однако он даже не пытался опровергнуть ее обвинение.

Эйлин была достаточно взрослой и опытной, чтобы отрицать свое участие в том, что между ними произошло, но она не собиралась говорить об этом. Подняв голову еще чуть выше, она надменно заявила:

– Думаю, нам пора идти. Насколько я помню, вы говорили, что ваши люди ждут вас.

Роберт долго смотрел на нее, прежде чем снова повторить:

– Нет.

С этими словами он развернулся и пошел к двери.

– Чтобы дойти до места, где прячутся ваши люди, мне надо пойти по центральной дороге, проходящей через трущобы. Она будет продолжением улицы, ведущей на ту сторону холма. С центральной дороги я должна свернуть на вторую улицу слева и…

С низким стоном Роберт снова повернулся к ней и проговорил:

– Вы подслушали, как я объяснял мальчику дорогу.

Она посмотрела на него с жалостью:

– Конечно.

Роберт пришел в ярость. Он провел рукой по волосам, уже основательно помятым ее стараниями, и пронзил ее откровенно раздраженным взглядом невероятно синих глаз:

– Существует ли в пределах реальности какой-нибудь способ убедить вас остаться здесь… в безопасности?

Она отнеслась к вопросу с должным вниманием.

– Нет.

Роберт запрокинул голову назад, стиснул зубы и издал стон, красноречиво выражавший его отчаяние.

Эйлин спокойно подтвердила:

– Если вы не возьмете меня с собой, я просто пойду за вами, что будет гораздо менее безопасно, поэтому я действительно не понимаю, почему бы вам просто не сдаться.

Он подтянулся и посмотрел на нее.

Встретившись с ним взглядом, она коротко заявила:

– Решать, куда мне идти, – это не ваша компетенция.

Прошло несколько секунд, после чего его челюсти сжались крепче.

– Хорошо. – Слово прозвучало так, словно его тянули клещами.

Скрипнув зубами, Роберт повернулся кругом и протянул руку к двери. «Сдаться». Обычно это слово не значилось в его лексиконе, но сейчас… судя по всему, у него не было выбора.

Открыв дверь, он подождал, пока заноза, которая теперь, похоже, прочно угнездилась в его плоти, прошла мимо, и следом за ней вышел из комнаты.

Когда под руку со своим хмурым кавалером Эйлин вошла в кишащие людьми трущобы, она обнаружила, что все ее самодовольство куда-то улетучилось.

Фробишер был прав, говоря, что этот район отличался от того, где они побывали утром. Эти трущобы располагались гораздо дальше от центра поселения, и положение их обитателей казалось куда более бедственным. Еще она отметила, что большинство этих обитателей были не европейцами, а принадлежали к смешанной расе.

В их меньших по размеру и еще более ветхих жилищах ютилось гораздо больше людей. Перенаселенность этих трущоб казалась почти невероятной, а соответствующая ей какофония различных запахов – буквально удушающей.

Эйлин никогда бы не решилась войти в такое место без сопровождения… желательно такого, как сейчас. Одного взгляда на Фробишера хватало, чтобы даже карманники расступались, давая им дорогу. Его способность предотвратить любые попытки приблизиться к ней, не говоря уже о нападении, заключалась не только в том, как он возвышался рядом с ней, постоянно отслеживая, что происходит вокруг, и не только в том, как свирепо он смотрел на каждого, кто оказывался слишком близко. Главное, что отпугивало любого недоброжелателя, заключалось в его манере двигаться, в той угрозе, которую он излучал без всякого видимого усилия.

Иначе говоря, в том, каким человеком он был в душе.

Внешне Фробишер выглядел спокойным и даже галантным, но внутри… Эйлин чувствовала, что за его респектабельным видом скрывается нечто куда менее цивилизованное.

Сделав несколько шагов вперед, она заставила себя прекратить эти размышления, стремительно переходящие в одержимость, и напомнила себе, что в таком месте ей стоит быть настороже.

Четверть часа они шагали по узким улочкам и переулкам, прежде чем остановиться перед перекосившейся деревянной дверью. Роберт окинул взглядом улицу, потом отодвинул щеколду и приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы Эйлин могла пройти. Она проскользнула мимо него в полутемный коридор, где стоял неприятный запах. Роберт вошел следом за ней и закрыл дверь. Прежде чем глаза Эйлин успели привыкнуть к темноте, она ощутила, как рука Фробишера сжала ее локоть. Он повел ее в дальний конец коридора.

– Здесь лестница. Поднимайтесь осторожно.

Слева от нее появились ступеньки. Следуя его указаниям, Эйлин приподняла юбки и начала подниматься. Его близость придавала уверенности, и она, преодолев два шатких пролета, ступила на почти такую же шаткую лестничную площадку. Впереди виднелась единственная дверь.

Роберт прошел мимо Эйлин и постучал в дверь.

– Это Фробишер.

Взявшись за дверную ручку, он бросил испытующий взгляд на свою спутницу. Роберт видел, что она отдает себе отчет в том, какие опасности поджидают ее в этом месте, но не заметил никакого намека на тревогу, не говоря уже о страхе. Толкнув дверь внутрь, он жестом пригласил Эйлин войти и сам вошел следом.

Его люди освободили комнату на улице, где жил Ундото, и перетащили свои тюфяки и мешки с вещами сюда, в новый наблюдательный пост. Бенсон, Коулман и Фуллер сидели на табуретках вокруг маленького круглого столика, а Харрис, придвинув свой табурет к окну, вел наблюдение. Увидев Эйлин, все четверо напряглись, но потом успокоились, встали и почтительно кивнули Роберту и его спутнице. На берегу им всегда требовалось несколько дней, чтобы отказаться от привычки вскакивать по стойке смирно и отдавать ему честь, как они обычно делали на корабле.

– Это мисс Хопкинс. Ее брат – лейтенант Хопкинс – один из тех людей, которые исчезли.

– Добрый вечер, – ответила им Эйлин.

Бенсон предложил ей свой табурет.