— Хорошо. Свидетели утверждают, что с работы вы ушли от двух до трех часов, а домой попали от шести до семи. И это называется: «Зашли в стекляшку, выпили по сотке и разбежались»? Кто с вами пил?

— Друзья. Они приезжие, и я их адресов не знаю.

— Неважно. Мы узнали и нашли их. В этот день они расстались с вами у ворот стадиона. Их интересовал долг. Вы задолжали крупную сумму и не могли отдать.

— А кто сейчас живет без долгов? Подождут. Шубу я жене на Новый год купил.

— Вы можете себе такое позволить?

— Она может, а почему я не могу? Не вижу связи с делом, господин хороший.

— Она уже ничего не может, и в этом вся связь, а фамилия моя Мамонов.

— Можете не напоминать, все равно забуду.

— У вас нет более убедительного алиби?

— Нет. Один я пил. И никто мне этого не запретит. Почему я должен заботиться об алиби? Разве я знал, что в этот момент убивают мою жену? Кто мог мне сказать, что в случае ее смерти я стану главным подозреваемым? Так просто, ни с того ни с сего, а потому что у следователя дело не клеится и ему ярлык повесить не на кого.

— У вас есть оружие?

Олег вздрогнул. Несколько секунд он молчал, затем тихо ответил:

— Зачем мне оружие?

Мамонов выдвинул ящик стола и достал целлофановый опломбированный пакет, в котором лежал никелированный пистолет.

— У этого оружия богатая биография. Это не серийная безделушка, а гордость фирмы. Мы знаем, кто и когда вам его передал. Будете отпираться?

— Какой номер? Последние три цифры?

— Серия S. М. № 07535.

— Мой.

— Экспертиза доказала, что из этого пистолета убита Вера Бодрова. С документами и показаниями мы вас ознакомим позже. Сначала надо решить главный вопрос. Кто стрелял в затылок вашей жене? Разве вас этот вопрос не интересует? Почему такое отчуждение?

— Не интересует. Потому что я знаю.

— Кто же?

— Что там Ваньку валять. Я стрелял.

В кабинете повисла тишина. Мамонов не отрывал глаз от Коптева. Все детали ушли на второй план. Любые слова будут лишними. Признание — процесс тяжелый и сложный.

— Гуляла она от меня, вот я ее и порешил. Позвонил ей на работу и попросил приехать на Борисовские пруды. Мол, там хороший катер есть и стоянка на Москва-реке. Она давно хотела иметь катер. Участок присмотрела для летней дачи за Лыткарино, на берегу реки. Короче говоря, она клюнула. Ну а остальное дело техники, как говорится. Я сел на заднее сиденье, пистолет у меня находился за поясом.

— Где сели? — спросил Рогов.

— У метро «Каширская». Показал, куда ехать. Как только она остановилась, я достал пушку и выстрелил. А потом выбросил его в пруд. В этот день дождь шел. Безлюдно на пустыре. Вернулся домой и начал готовить обед.

— Вы говорили, что обед готовила падчерица.

— Какая разница, кто готовил жратву. Ее все равно никто не ел.

— Ладно, Коптев. Сейчас мы составим протокол допроса, но учтите, мы все равно все проверим.

— Опять не так? Видать, совсем у вас дела плохи. Короче говоря, можете надевать наручники.

— Во что вы были одеты, Коптев? — спросил Рогов.

— Я?

— Ну конечно.

— Не помню… В костюм, наверное.

— В какой?

— В голубой. Лето же.

Ни Мамонов, ни Рогов не чувствовали себя победителями. Коптев меньше остальных подходил к роли убийцы. Если это наговор, то дело упрется в тупик и зависнет.

* * *

Судя по длинному беспрерывному звонку, кто-то пробивался через междугороднюю линию. Нина Соболевская не решалась взять трубку. Она осталась одна, без инструкций, и могла что-нибудь ляпнуть невпопад. Телефон продолжал трещать, и девушка не выдержала.

— Слушаю вас, — осторожно спросила она, вместо обычного: «Адвокатская контора Марка Левина».

На противоположном конце провода послышались знакомые интонации.

— Ниночка, лапульчик, что случилось? Почему такой напуганный голос? Что с тобой?

— Ничего не случилось. Ты меня бросил, как кутенка в воду, и решил, будто я могу плавать самостоятельно. Так не бывает, Марк. Мог бы перед отъездом меня проинструктировать, а не сматываться, как вор.

— Милочка, я очень торопился, а ты же знаешь, что от тебя очень трудно уйти.

— А содержательная записка «Я уехал в командировку», по-твоему, лучше? Какая командировка? Ты что, устроился по совместительству снабженцем на фабрику?

— Будь лаконична, Нина. Ты же умница и сама все прекрасно понимаешь.

— Не обольщайся. Тут дважды приходил следователь. Они требуют завеш;ание. Ты тормозишь следствие. По закону…

— Не старайся, я знаю законы. Подождут.

— Неприятности не подождут. Они сваливаются разом, как снежный ком. Зачем тебе конфликтовать со следственной группой? Ты же свидетель. Я наговорила им глупостей, и они отстали, но надолго ли? Они вскроют сейф без тебя…

— Для начала надо знать, где он.

— Спросят у Дашки.

— Для начала надо знать, где она.

— У Коптева.

— Он ничего не знает. И потом, у нас есть дела поважнее. Ты мне нужна. Запиши код моего сейфа: 3516214. Записала?

— Да.

— Открой и сожги бумажку. Возьми две тысячи долларов, я думаю, этого хватит. Затем возьмешь черный замшевый футляр. Позвони на вокзал и срочно выезжай в Харьков. От Харькова сядешь на автобус и приедешь в Балабаново. Это уже Россия. Обрати внимание на погранпост. Это важно. Встретимся на автовокзале в зале ожидания, я тебя найду. Выезжай сейчас же. Купи билеты у перекупщиков, если их не будет в кассе. Это все.

— Что-то случилось?

— Да. Это важно.

— Но я могу вылететь самолетом.

— Не можешь. Тебя не пропустят через турникет.

— Почему?

— Хватит глупых вопросов, пошевеливайся, крошка.

— Подожди, Марк. Тут есть еще одна новость. Я думаю, что тебе стоит ее услышать. Сейчас. Сегодня утром раздался междугородний звонок. Мужской голос спросил меня. Я, как наивный ребенок, отвечаю: «Нина Соболевская — это я. Что вы хотите?» Мужчина представился майором милиции из Обояни. Он меня спрашивает, знаю ли я девушку высокого роста, около метра семидесяти, голубоглазую, с русой широкой косой. Тут я немного пришла в себя и сама пошла в атаку. В ответ я задала встречный вопрос: «Что случилось с девушкой?» Майор оказался прост, как чистый лист бумаги, и тут же выложил историю, как девчонка попала в городскую больницу с сотрясением мозга и назвалась моим именем. Девушка проходит по делу об убийстве как свидетель. Весь фокус в том, что красотка смылась. Я ответила майору, что мне описание девушки ничего не говорит, но может быть, оно знакомо моему боссу, который в данный момент находится в командировке. Пришлось пообещать ему, что ты с ним свяжешься, как только вернешься в Москву.