Повезло, можно сказать: Руслан проявился лишь после того, как я отстрелялась на экзамене, зубами и когтями вырвав у комиссии четверку.

— Ты че не звонишь? — без обиняков спросил он, едва я приняла вызов. — Я же написал, чтобы позвонила, когда включишь эту чертову трубку!

— Прости, у меня экзамен сегодня, — ответила я. — Не до сообщений было.

— Ты в институте? Я сейчас подъеду.

— Надеюсь, чтобы ответить на мой вопрос?

— В том числе.

Руслан отключился, а я опустилась на лавку, думая, что же ему соврать. Меня так и подмывало рассказать про Луизу и Роберта — уж тогда бы он сто процентов выставил ее за дверь! Но я не была уверена, что Руслан не полезет разбираться с моим другом. И потом… Нет, конечно, я не могла так поступить.

Когда Руслан подъехал, легенда была составлена и выверена на возможные нестыковки и проколы, но выкладывать ее не пришлось — его перестало волновать, как я завладела той пикантной информацией.

Он ждал неподалеку от здания института, опершись на свою «Шкоду», сложив руки на груди. Наши взгляды встретились, едва я вышла из дверей, однако радость встречи была за секунду смыта другой мыслью. Он изменил мне! Мысль, конечно, сумасбродная, ведь с женой не изменяют.

Окружающая реальность исказилась — я почувствовала, как слезы щекочут ресницы, и поскорее их смахнула. Пока я преодолевала разделявшие нас несколько метров, мозг усиленно пытался вызвать в сердце праведный гнев, но находил лишь презренное слепое обожание. Руслан еще ничего не сказал в свое оправдание, а я, тупица, уже его простила.

— Как сдала?

— Нормально. Четыре.

— Круто, поздравляю.

— Спасибо.

Между нами повисла многозначительная тишина. Похоже, он всеми способами пытался отвертеться от этого разговора. Не выйдет, любимый.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — наконец, спросила я.

— Садись в машину, — ответил он и открыл дверь со стороны водителя.

Я забралась на пассажирское сиденье, протянула руки навстречу теплу из кондиционера. Собрала остатки самообладания и повернулась к нему.

— Было?

— Да.

Руслан не был настолько наглым, чтобы смотреть мне в глаза, подтверждая подобные вещи. Он предпочел общаться с рычагом ручного тормоза. Я больше ничего не хотела слышать. Слезы уже не ручейками, а бурными потоками бежали по щекам. Я закрыла лицо руками и заплакала, стараясь не рыдать громко — не хотела так унижаться перед ним.

— Кать, прости…

Ну, валяй, оправдывайся теперь!

— Я не знаю, что говорить, — продолжал Руслан. — Могу сказать, что не знаю, что на меня нашло, что так случайно получилось… но это все будет ложь. Я не хочу тебе врать, Катя. Я знаю, как это вышло. Я виноват.

Мне захотелось заорать от боли. Может, лучше все же сладкая ложь? Сказал бы, что она к нему полезла, что это все вообще было во сне! Проклятые мужики, далась им эта правда?!

— И что дальше? — спросила я, утирая салфеткой глаза. — Ну прощу я тебя, а дальше-то что?

— Давай поженимся? — внезапно сказал он.

— Что, прости?

— Выходи за меня, — повторил он. — Я имею в виду мусульманский брак, в мечети. Это для меня основное.

Не веря ушам, я взглянула на Руслана. Он уже не изучал тормоз и также смотрел на меня, ожидая ответа.

— Прости, но у тебя есть одна жена, — с сарказмом напомнила я. — Ты предлагаешь мне стать второй?

— У нас это допустимо, — он пожал плечами, как будто говорил о какой-нибудь акции «вторая шоколадка в подарок».

— А давай лучше ты разведешься с ней, и тогда мы поженимся! Как тебе такой расклад?

— Я не разведусь с ней до лета, я же говорил. Это не обсуждается!

— И ты можешь мне поклясться, что летом дашь ей развод?

— Летом…

И тут Руслан запнулся на полуслове. Я видела, как он, раздражаясь из-за спора, хотел было сгоряча ответить утвердительно, но что-то не дало ему это сделать. И это наблюдение причинило гораздо больше боли, чем новость об измене.

— Если она попросит — дам, — наконец, ответил Руслан. — Но после того, что было, я не вправе выставлять ее за дверь без видимых причин.

— Я — эта причина! Я! Или я, или она, Руслан! — вскричала я, пораженная его реакцией. — Я не собираюсь тебя с кем-то делить. Какая вторая-двадцать вторая жена вообще? Как у тебя язык повернулся мне такое предлагать?!

Я умолкла, надеясь, что он шутит и сейчас мне об этом скажет, но он лишь слушал меня, сжав губы. Решил легко устроиться, быть сразу с двумя? Нет, не могу я на такое подписаться! Судя по выражению лица, в Руслане боролись растерянность и желание мне врезать.

— Похоже, ты не так сильно любишь меня, что готова отказаться вообще, лишь бы не делить? — проговорил он.

— Это ты не так сильно любишь, потому что не можешь выбрать одну из нас! — парировала я.

— Похоже, мы разговариваем на разных языках!

— Точно. Я — на русском, а ты — на чеченском. Только это не языки, а понятия.

Руслан опустил голову. Я впервые видела его обескураженным. Он привык ставить условия, и я всегда соглашалась, но теперь взбрыкнула, и он не знал, как надавить, чтобы все снова пошло по его правилам. Разумеется, он чувствовал себя виноватым, только за физическую ли измену или ту, что произошла в его душе?

— Знаешь что, давай так, — предложила я. — Тебе нужно ждать до лета? Хорошо. Ты позвони мне первого июня и скажи, что ты решил. Либо ты разводишься с Луизой, либо расстаемся мы. Потому что я не могу так. — Я в очередной раз всхлипнула и достала из рюкзака пачку салфеток. — Делайте что хотите, я не желаю ничего об этом знать! Только выбери, ладно? Третий — лишний.

Я вышла из машины и поскорее зашагала прочь, чтобы оставаться в глазах Руслана сильной и независимой девушкой. Не стану ползать перед ним, умоляя взять меня в их шведскую семью! Не стану закатывать истерики и угрожать покончить с собой (хотя очень хотелось)! Не соглашусь на его дурацкое предложение насчет второй жены, даже если оно давало нам право стать ближе, чем он всегда допускал. Мы встречались полтора года, и его это не стесняло, а теперь вдруг понесло налево? Ерунда это, просто Луиза тоже ему понравилась — вот и все.

Никогда не верила, что парень может симпатизировать сразу двум девушкам, пока не столкнулась с этим сама. А как же все эти слова о двух половинках? О большой любви до гроба? У принца всегда была одна принцесса, а не две! Я чувствовала, видела, знала, что Руслан до сих пор любит меня… Но он замешкался. Он уже не горел желанием избавиться от навязанной предками жены-чеченки!

«Если она попросит, я дам развод… Я не вправе выставлять ее…» — что за детские сказки!