– Значит, придворные тоже были актерами? – задумчиво проговорил Снежко.

– Скорее, танцорами, – поправила его Ванесса. – Пьеса-маска – не совсем спектакль, скорее, балет-пантомима, в которой разряженная знать принимала разные эффектные позы и немного танцевала. Обычно такие спектакли создавались специально по какому-нибудь случаю.

– И что за случай был в тот раз? – спросила Аня, а англичанка почему-то вздрогнула.

– Свадьба, – ответила она торопливо и нервно поправила прядь волос. – Бен Джонсон написал эту пьесу в честь бракосочетания юного графа Роберта Эссекса, сводного брата Елизаветы, и графини Франсис Сэффлок. Свадьба состоялась пятого января тысяча шестьсот шестого года. – Брак оказался на редкость неудачным. – Она испуганно замолчала, так как Анна вдруг расхохоталась и пробормотала: «Как всегда». Стараясь сгладить неловкость, Макс громко спросил:

– Почему неудачным?

Ванесса обреченно вздохнула, но принялась рассказывать:

– Новобрачная оказалась чересчур… легкомысленной. Ее муж уехал сразу после свадьбы, чтобы закончить образование, а Франсис пустилась во все тяжкие. Говорят, в ее постели перебывала половина лондонской знати, в том числе и наследный принц.

– Веселенькая дамочка, – усмехнулся Макс. – А что муж?

– Она добилась развода, когда решила, что влюблена по-настоящему. Ее избранник готов был на ней жениться. И тогда мерзавка обвинила мужа в импотенции.

– Это ж надо до такого додуматься! – ахнула Яся.

– Додумалась она, скорее всего, не сама. Мамаша у девицы была первостатейной интриганкой. Поговаривали даже, что она занималась колдовством, но это уже из области легенд. Так или иначе была созвана специальная комиссия, которая обследовала Франсис и… признала ее девственницей.

Макс от неожиданности крякнул. Женщины недоуменно переглянулись. Только Снежко откровенно веселился.

– Как же такое могло случиться? – кашлянув, спросила Анна. – Интриги интригами, но, по-моему, девственность тогда восстанавливать не умели.

Ванесса глянула на нее с видом мученицы и со вздохом ответила:

– Все очень просто. Жених Франсис был королевским фаворитом, никто не рискнул бы ему перечить.

Анна вдруг вспомнила о том, что опозоренный Роберт был братом Елизаветы, и вздохнула:

– Бедняга.

Каким-то образом англичанка поняла, что та имеет в виду, и откликнулась с благодарностью:

– О, да! Скандальный развод запятнал честь семьи Елизаветы, и это было уже не в первый раз! Брак самой Елизаветы уже давно будоражил воображение света.

Далее Ванесса вкратце пересказала уже известную историю странных отношений Роджера и Елизаветы, которая, как оказалось, вовсе не была тайной за семью печатями. Симпатии света были на стороне графини, ее считали эталоном женщины, истинной леди, почти божеством. Страдания в браке лишь добавляли ей святости. На долю заносчивого и нелюдимого мужа достались неприязнь и всеобщая ненависть. Однако был один человек, который ненавидел Елизавету Рэтленд до глубины души. Это была Франсис. Ей удалось добиться своего, одурачить всех и даже удачно выйти замуж второй раз, но все же она отчаянно завидовала Елизавете. Трудно сказать почему. Но факт: графиня Сэффлок неутомимо плела против несостоявшейся родственницы интриги.

– Так за кого же эта Франсис все-таки вышла замуж? – поинтересовался Макс. – Вы так и не назвали его имя.

– Разве? Впрочем, если вам интересно… Это был Роберт Карр, шотландец по происхождению.

– На портрете у вашей Елизаветы довольно необычные драгоценности. Я имею в виду колье, – деловито начал Сашка, а Анна подивилась, когда он успел все заметить?

Все посмотрели на портрет. Изящную шею графини действительно охватывало жемчужное колье, в центре которого переливался крупный камень, черный цвет которого как-то не вязался с яркостью остального наряда.

– У вас острый глаз, – одобрила Ванесса. – Это действительно уникальное украшение. Знаменитый Черный бриллиант. Елизавета получила его в подарок от отца незадолго до его гибели. Графиня почти не расставалась с камнем, носила его, не снимая, и считала талисманом. Вот почему она надела его на представление, хотя он и не подходил к костюму.

– Похоже, талисман не помог ей сохранить жизнь, – грустно заметила Анна.

– Вы знаете?

– Да.

– Что ж, Елизавета действительно покончила с собой при загадочных обстоятельствах, вскоре после смерти ее супруга, но вы напрасно обвиняете в этом камень. Не то чтобы я верила в талисманы и всякое такое, но она – верила. Незадолго до смерти бриллиант исчез. Наверное, это было для нее последней каплей.

– Вспомни, что мы увидели в комнате колдуна, в том отеле, где… – прошептала Яся на обратном пути.

Анна нахмурилась, вспоминая. А вспомнив, вытаращила глаза.

– Не может быть! – выдавила она. – Ты думаешь, что это тот самый камень? Магический кристалл бога Тота? Но как он?… Не могла же она… вот так вот запросто… на шее… Черт!

– Я уверена – это тот самый камень.

– Но как же никто до сих пор?…

– А кто знал? Описание кристалла есть только в магических книгах, да и то не во всех, только в тех, что доступны лишь посвященным. Камень описан в них как черный бриллиант восьмиугольной формы, сколько-то там карат, не помню сколько, но помню, что очень много…

– Да уж, на шее этой дамочки он смотрелся просто как булыжник. Я подумала, что это художественное преувеличение.

– Нет. Художник изобразил все как есть.

– С ума сойти! Это же целое состояние!

– Не в деньгах дело. Подумай: раз бриллиант всплыл в этой истории, то все встает на свои места. «Некрономикон», восставший из ада дух, жаждущий мщения и этот камень… Все одно к одному!

– Но до две тысячи тридцатого года еще далеко!

– Зато одиннадцатое апреля близко.

– Подожди, он что, действует каждый год?

– Разумеется.

– И что именно?

– Да все, что угодно! Вплоть до воскрешения из мертвых. Есть только одно ограничение: один человек может использовать камень лишь один раз.

– Послушай, Анна, что-то происходит. Все эти совпадения не случайны, даже то, что ты оказалась в этой стране.

– Я-то тут при чем? – возмутилась девушка.

– А кого пугал призрак из зеркала? У кого убили лучшую подругу? Кого едва не похитили, причем дважды? Кого, в конце концов, чуть не прикончила помешанная американка?

– Ну, с Селией, положим, мы сами виноваты.

– Пусть так, сейчас не об этом. Пойми, все очень серьезно. Я-то все голову ломала, с какой стати этот Сомерсет так активизировался? Теперь я точно знаю.

– Из-за бриллианта?