Не успела Аня порадоваться своему счастью, как девица неожиданно взвизгнула, притворяясь испуганной.

– Ой, смотри, киска!

В отличие от нее, Анна испугалась по-настоящему. Ее обнаружили! Это провал!

– Откуда здесь кошка? – продолжала вопрошать девица, усиленно морща гладкий лобик.

– Наверное, днем забежала, – пожал плечами ее приятель. – Народу-то до черта было.

– Ей нельзя здесь. Кис, кис, кис! Иди сюда, киска.

Анна завопила от ужаса, попятилась, рухнула вниз и запуталась в драпировках позади кресла.

– Ой, она мяукает. Наверное, ушиблась, бедняга. Достань ее, – потребовала барышня.

Парень отнесся к ее предложению скептически, за креслом было пыльно.

– Брось, – предложил он компромисс, – пойдем лучше. У нас мало времени, через час я сменяюсь. Перед уходом заскочу сюда и вышвырну этого кошака.

– Какой ты злой! – Она шутливо стукнула его кулачком по спине, но сопротивляться больше не стала. И парочка наконец убралась.

Анна не могла поверить своему счастью. Портрет остался лежать на столе. В два прыжка Каспер преодолел расстояние и осторожно прихватил зубами миниатюру. Ноша оказалась тяжелой, и бежать было неудобно. Кот потрусил к двери и ткнулся в нее лбом. Здесь его ожидал еще один сюрприз: теперь дверь была заперта. Кошка заметалась по комнате, натыкаясь на все подряд в поисках выхода. Каспера спасло окно. Девушка-реставратор приоткрыла форточку, так как в хранилище было пыльно и душно. Ликуя в душе, Анна воспользовалась предоставленной возможностью и вскоре оказалась на улице.

Обратный путь до гостиницы занял гораздо больше времени. Анна устала и почти выдохлась, управлять Каспером становилось все труднее, но она упрямо шла к своей цели…

Репортаж о загадочной краже из Виндзорского дворца появился уже в утренних газетах. Об этом Анну проинформировал Макс, потрясая у нее перед носом свежим номером «Sun». Анна старательно изображала из себя оскорбленную невинность и делала непонимающий вид.

– Мы же хотели как лучше, – сказала Аня.

– И вообще, нас никто не подозревает, – поддержала ее Яся, которая под шумок завладела газетой и уже успела бегло просмотреть статью. – Вот, здесь прямо написано, что кот таинственно исчез. На привидения намекают, это они мастера.

– Ты трофей-то свой когда покажешь?

Анна открыла было рот, но тут же его закрыла, торопливо полезла в карман халата.

– Вот. – Она положила миниатюру в центр стола и скромно потупилась.

– Ну дела-аа, – покачал Макс головой. – И что теперь с этим делать?

– Ясное дело – вскрыть, – пожала плечами Анна, а Макс застонал.

Снежко вызвался заняться «вскрытием» собственноручно, утверждая, что это плевое дело.

– Если не получится, готов съесть свои штиблеты.

– Хотелось бы присутствовать, – размечталась Анна.

Но радовалась она напрасно. Через каких-нибудь двадцать минут Сашка продемонстрировал им прямоугольный кусочек картона размером с игральную карту. Собственно, это и была карта. Художник зачем-то загрунтовал рубашку карты и написал акварель поверх нее.

– Что у него, дефицит бумаги был, что ли? – посетовал Макс, вертя в руках миниатюру.

Анну заинтересовала карта сама по себе, помня о разговоре с Ясей, в котором они обе пришли к выводу, что в деле Рэтлендов любая мелочь имеет скрытый смысл.

Карта относилась к колоде старших арканов и называлась «Повешенный». На картинке красочно изображался безмятежный мужичок, висящий на ветке вниз головой и привязанный при этом за ногу. Судя по лицу, ситуация его не угнетала, он даже вроде бы улыбался.

– И что это должно означать? – нахмурился Снежко. – Чего он тут висит?

Макс вопросительно посмотрел на Анну. В картах она была специалист.

– В самом общем смысле аркан «Повешенный» означает жертву. Причем добровольную. То есть, если хочешь достичь цели, – жертвуй.

– Мне кажется, эта карта – самодельная, – проговорила она задумчиво. Снежко с готовностью поскреб уголок карты пальцем, заметив:

– Верно. Краска не типографская. Обычная акварель.

– То-то я смотрю, колода мне незнакома, – обрадовалась неизвестно чему Яся.

– Вы не туда смотрите, – вздохнула Аня. – Глаза разуйте: повешенный висит на том же дереве, под которым сидит Рэтленд! Пейзаж один и тот же!

– Может, и висит сам граф? – воодушевился Сашка. Он перевернул картинку и вздохнул с сожалением: – Слишком мелко. Лица не разглядеть. Хотя вроде бы похоже. Одежка точно его.

Тем временем Макса заинтересовало дерево. Он вертел карту то так, то эдак, при этом беззвучно шевелил губами, как будто что-то подсчитывал.

– На деревьях по семь веток, – сообщил он наконец. – Как вы думаете, это важно?

– Все может быть, – кивнула Анна.

– Ребята, мы, кажется, не там ищем, – забеспокоился Снежко. – Деревья, ветки, карты. Не вижу смысла. При чем тут Шекспир? Где связь?

– Название карты Таро «Жертва» совпадает с названием книги Честера «Жертва любви», – не очень уверенно произнесла Анна.

– Да что ты оправдываешься? – возмутилась Яся. – Портрет в Великом фолио прямо отсылает к этой миниатюре и советует обратить внимание на обратную сторону. Камзол на портрете означает, что обе стороны одинаково важны.

– И чего такого важного вы почерпнули, лицезрея эту карту? – не унимался Снежко. Все растерянно промолчали.

Первой опомнилась Анна. Она упрямо нахмурилась и заговорила, осторожно подбирая слова:

– Мне кажется, что художник, помещая Рэтленда на место висельника, хотел сказать, что тот добровольно приносит некую жертву…

– Во имя чего? – язвительно поинтересовался Саша. – И какую жертву?

Анна в сердцах топнула ногой, но умных мыслей от этого не прибавилось.

– Ладно, а что ты на это скажешь: дерево на рисунке – это тис, – сообщила Яся.

– Не факт.

– Факт. Можешь мне поверить.

– Ну и что? Тисы в Англии растут, как у нас – тополя.

– В Англии – да, но на рисунке изображена… Италия! Не берусь утверждать, что тис там вообще не водится, но то, что не растет на каждом углу – абсолютно точно.

– Допустим, – нехотя согласился Сашка, явно ожидая продолжения. Ярослава Викторовна не заставила себя долго ждать.

– Тис, по древним кельтским поверьям, олицетворяет царство умерших. Точнее, тис – как бы мост между двумя мирами. Уверена, он выбран не случайно.

– Что-то никак не пойму, куда вы клоните.

– Что тут непонятного? – удивился Макс. – Ясно же – все умерли. Вон и крестиков вам везде понатыкали, чтобы намек был понятнее.