ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ ИНТЕРФЕЙСА ЗАВЕРШЕНО

Такой была моя вторая смерть.

Которая подарила мне третью жизнь. Я так и не прошел в ту золотую дверь. Я только собрался ступить за порог, как меня позвал женский голос. Я не хотел возвращаться. По-моему, это не трудно понять. Но голос продолжал звать, а дверь начала растворяться в белом тумане, который уже окутывал силуэты моего отца и мамы. А потом он окутал и меня. Я больше их не видел, но чувствовал рядом чье-то присутствие. Меня обняли, а дальше началось падение, но тот, кто меня обнимал, падал вместе со мной. И мне не надо было слышать, как он называет меня любимым, чтобы понять, кто это такой. Я пытался вырваться. Я устал, я проголодался, я не хотел снова терять маму, но он произнес: «Еще не время, любимый, еще не пора».

Я сказал, что ненавижу его. Я заявил, что так нечестно. Он, мой ангел-хранитель, позволил мне украсть Меч, дал умереть всем рыцарям и мне тоже. Теперь уже во второй раз.

Я хотел остаться с мамой.

Кто-то звал меня по имени, но это был не архангел Михаил.

Это была Абигейл Смит.

– Альфред… Альфред! Альфред, ты слышишь меня?

Я открыл глаза. Оказалось, что я лежу на кровати в комнате с белеными стенами и дощатым полом. На столике рядом с моей кроватью стояла ваза с цветами. По-моему, маргаритками.

– О черт, – произнес я. – Опять извлекли.

Она сидела возле моей кровати и улыбалась. Белые стены в сравнении с ее ослепительной улыбкой казались тускло-желтыми.

– У тебя жизней как у кошки, – сказала Эбби.

– Две вычитаем, остается семь. Где я?

– В надежном месте.

– Я? В надежном?

– Конечно ты, а кто же еще.

– Где Сэм?

– Здесь. Хочешь его увидеть?

– Может быть, но не сейчас. Он рассказал тебе, что произошло после того, как ты уехала из Кэмп Эхо?

Эбби кивнула и взяла меня за руку.

– Зря я тебя там оставила, Альфред.

– Это понятно, – огрызнулся я. – Ну и зачем ты это сделала?

– Я верила, что сумею тебя спасти, только лично выступив перед советом.

– И ты не знала о замыслах Нуэве?

– Конечно нет. Я распорядилась, чтобы никто ничего не делал без моего разрешения.

Я обдумал ее слова.

– Да, в наше время тяжело рассчитывать на чью-то помощь.

Эбби издала свой журчащий английский смешок.

– Доктору Мингусу конец. Ты его больше не увидишь.

– Это хорошо. Он не умеет работать с больными. А как насчет Нуэве?

Ее улыбка увяла.

– Оп-девять лишен полномочий до полного рассмотрения его действий, совершенных после моего отлета из Кэмп Эхо.

– О! И что это значит?

– То, что он в глубокой заднице.

– Ты переубедила совет?

– Я сделала так, что его мнение потеряло важность, Альфред. Я взяла на себя чрезвычайные полномочия, на которые имею право при определенных обстоятельствах. А нынешние обстоятельства, безусловно, чрезвычайны.

– Как насчет Эшли? У нее тоже неприятности?

– А ты считаешь, что их быть не может?

– Значит, вы ее арестовали.

Эбби внимательно на меня посмотрела и спросила:

– А что, по-твоему, я должна была с ней сделать?

Я немного подумал и ответил:

– Ничего.

– Неужели? – удивилась Эбби. – Вообще ничего?

– Я не думаю, что она желала мне зла. Как могла защищала меня, но оказалась в дурацком положении из-за Нуэве. Потому что она… Ну, я думаю, она его любит. Мы же не выбираем, кого любить, – взять хотя бы девчонок из вампирских историй или настоящих, которые влюбляются в торчков. Все происходит само собой, и ты попадаешь в ситуацию, которую хочешь контролировать, но не можешь. То же самое случилось с Оп-девять, рыцарями, моим отцом и даже с отмороженным на всю голову Журденом.

Эбби смотрела на меня, как мамаша на малыша, который только-только, пуская пузыри, начал говорить.

– То, что должно сделать, – продолжил я. – Отец поклялся защищать меч, даже если тот его убьет. Сэмюэл, будучи Оп-девять, мыслил немыслимое, даже если немыслимое означало устройство тысяча тридцать один у меня в голове. Понимаешь? Даже Нуэве и Мингус… Ладно, Мингуса вычеркнем, у этого малого капитальный сдвиг по фазе. Даже Нуэве думал, что другого выхода нет, а Эшли пришлось выбирать: отдать меня Нуэве или помочь чем сумеет… хотя лучше бы она мне открылась, когда могла. И еще Журден. По-моему, он искренне поверил, что меч вернется, если он отомстит за смерть отца. Что с ним, кстати?

Эшли ответила в своем стиле:

– А ты бы чего хотел?

– Ничего. Ну, может, ему надо подлечиться. Нам обоим не помешает. Мне до смерти надоела психотерапия, но теперь из нас наберется группа. Я, Сэм, Эшли, Журден.

Эбби засмеялась, как будто я пошутил, но она не поняла, что это шутка только наполовину.

– Без Нуэве?

– Вряд ли ему поможет терапия, еще выхватит меч и снесет терапевту голову. – Сказав про голову, я вспомнил: – Надо вернуть в могилы черепа.

– Все двенадцать в данный момент разъезжаются по местам, – ответила Эбби.

– Отлично. Остается тринадцатый. Что меня ждет?

И снова, как в случае с Эшли и Журденом, она спросила:

– А ты чего хочешь?

– Того, что я хочу, ты не дашь.

– Теперь я дам что угодно, Альфред.

– О, тогда замечательно. У тебя чрезвычайные полномочия. Королева Абигейл. Говоря «что угодно», ты…

– Я имею в виду, что мы еще можем извлечь тебя, дать новую личность и отправить, куда пожелаешь.

– Вернуть мне нормальную жизнь.

– Да.

– Внедрить в обычный интерфейс.

– Да.

– Навсегда.

На этот раз «да» не последовало.

– Пока я остаюсь директором.

– Но ты не будешь им вечно.

– Альфред, это все, что я могу предложить.

– А если ты потеряешь работу… или уйдешь в отставку… или с тобой что-то сделают… Тогда я окажусь вне игры.

– Сделанного не воротишь, – осторожно заметила Абигейл. – Я не в силах изменить прошлое, Альфред.