Крюк действительно был отличным проводником. Как он ориентировался в окружающем пространстве, было непонятно, но его наладонник почти не подавал признаков опасности: ловушки он находил задолго до приближения к ним, находил каким-то одним ему ведомым способом.

Дважды он оправдывал свое прозвище, сворачивая с вроде бы чистого пути и делая большущий крюк вокруг опасного места. Протоптанных старательских троп проводник избегал, оно и понятно: по специальности мародер-разбойник должен обходить людные дороги стороной.

На переправе через Припять Серый заметил бродивших на другом берегу старателей, однако Крюк лишь махнул на них рукой. Впрочем, старатели тоже не обратили на группу особого внимания и исчезли задолго до того, как Серый и его попутчики выбрались на берег.

Первое испытание Зона предоставила через две сотни метров от края побережья – на группу, прорываясь сквозь плотный кустарник, бросилась плоть. Макс вскинул автомат, но Крюк уже отправил в голову мутанта очередь. С противоположной стороны продирались еще несколько тварей, что было довольно странно: плоти не охотятся стаями, и уж тем более не устраивают загон, окружая противника. Серый прицелился на звук и нажал на курок. «Абакан» глухо выпустил пули, разрезая заросли, и на одну тварь в Зоне стало меньше.

Еще двух плотей укокошили Макс и Данила, который постепенно привыкал к зоне. В целом бой прошел с явным перевесом людей, но необычное поведение крайне трусливых и глупых мутантов немного обеспокоило Крюка.

– Может, контроллер? – спросил Макс.

– Не знаю. Вряд ли контроллер рискнул бы атаковать нас такими слабыми силами. Положение было заведомо проигрышное. Да и не встречал я здесь контроллеров.

Опачичи и Плютовище пришлось обойти стороной, поскольку еще на дальних подступах к деревням послышались звуки ожесточенного противостояния. Макс взглянул на наладонник: никаких просьб о помощи не поступало, значит, там свои разборки – это чужая война, и лезть в нее не нужно.

Крюк решил так же, поэтому быстренько скорректировал маршрут и заложил вокруг канонады приличный вираж, не желая попадать под шальную пулю.

По дороге Макс по возможности обучал Серого и Данилу премудростям старательского дела, показывал разные ловушки, объяснял, как их определять.

А незадолго до Ивановки пришлось остановиться. Сама Ивановка интересовала Крюка мало – через нее проходила изведанная старательская тропа, а вот мелкие поселки, расположенные вокруг, он знал очень хорошо.

В последнее время панцирные собаки все чаще обживали мелкие деревеньки, используя поселковый ландшафт для нападения на людей из засады. Чаще нападали они на старателей-одиночек, по неосторожности или неопытности зашедших на опасную территорию, но, когда голод припирал к стенке, не брезговали и большими группами.

Поэтому соваться в поселки без разведки Крюк посчитал неблагоразумным. Оставив группу на привале вблизи Вечерен, Крюк исчез. Не было его минут пятнадцать, после чего он вернулся, довольный собой и с артефактами. Макс сразу определил, что его контейнеры потяжелели, и, усмехнувшись, сказал:

– Чем богата нынче Зона-мать?

– Да так себе «артюшки» – «осьминожки», четыре штуки, и «верблюжья колючка». Все равно пока пустые идем, может, где по пути скинем. А вот в Вечернях сейчас тихо, ни души вокруг, тварей не видно. Там в профилактории и переночуем.

– А что, нам обязательно здесь останавливаться? – спросил Серый. Ему очень хотелось поскорее добраться до места, а до ночи пока что было далеко, если поторопиться, то можно и до Чернобыля догрести.

– Нет, но тогда нам придется искать ночлег в Чернобыле, – подтвердил его предположения Крюк.

– А это плохо?

– Да в общем-то нет, просто я не вижу смысла торопиться, времени у нас предостаточно, а до Чернобыля дойдем только к вечеру. А в дороге мало ли что, задержимся – придется ночевать на болоте. Оно нам надо?

– Нет, Серый, Крюк прав, – согласился Макс, – перегон непростой, топи, если не дойдем до Чернобыля, остановиться негде будет. Лучше уж с утра пойдем.

На том и порешили.

Вечерни – небольшой поселок в километре от Ивановки, на берегу узкой речушки, – был образован как профилакторий работников Ивановского сельхозкомбината. Большой центральный комплекс из пяти этажей окружали здания помельче – открытый бассейн, отделения лечебной физкультуры и вспомогательные постройки. У входа в главный корпус ржавели три автомобиля – два стареньких «жигуленка» и перевернутый КамАЗ.

Внутри профилакторий выглядел плохо: остались голые стены да покрытый толстым слоем пыли пол. Шахта лифта раскрыта, внутренности раскурочены, кабин внутри нет, моторы разобраны.

– Это еще в период между первым и вторым взрывом мародеры поработали, – прояснил ситуацию Крюк. – Цветной металл искали. То же самое в Чернобыле и даже в Припяти, буквально разобрали весь город по частям. Ладно, пошли дальше, только осторожно, проспект кончился.

Что имел в виду Крюк, скоро стало ясно. После относительно чистого пространства начиналась территория аномалий. По лестнице пришлось пробираться медленно, поскольку сбоку притаилась «ленивая» «печка».

– В принципе, она не слишком опасна, – тут же пояснил Макс, – «ленивая», это значит слабо реагирующая. Чтобы в нее попасть, надо сильно постараться.

– А какие еще бывают? – Данила присел, чтобы лучше видеть разогретые потоки воздуха над аномалией.

Такие бывают в солнечный день, когда воздух прожаривается лучами, будто мелкие мушки перед глазами.

– «Печки» бывают трех типов, – вздохнув, начал объяснять Макс. С ролью наставника над молодежью он нехотя, но свыкался. – «Неподвижные» – это когда, проходя рядом с ними, ничем не рискуешь. Зажарит, если только влезешь непосредственно в нее. Они, как правило, и самые холодные, в хорошем комбинезоне можно отделаться ожогами. Второй вид – это «живые» печки, но здесь их почти нет, они ближе к центру бывают. Реагируют даже на движение воздуха рядом с собой. Когда такая «печка» срабатывает, пламя бьет не вверх, как у обычной печки, а как бы окружая источник движения. Если оказался рядом с такой «печкой», двигаться надо как можно медленнее, чтобы от твоего движения травинка не качнулась, иначе прыгнет и сожрет.

Ну, и третий вид – вот такие «ленивые». Реагируют только на резкие движения. Если пройти мимо нее медленно, то она не загорается, а если пробежать, то начнет активизироваться. В общем, средний вариант. И рукава у нее долго вытягиваются – даже если сработала, от такой «печки» убежать можно.

Для наглядности Макс поднял с пола деревянный обломок и бросил его так, что тот не долетел до аномалии около метра. Воздух над «печкой» стал чуть более густым, вверх заструились мелкие, похожие на дым пузырьки разогретого воздуха. Аномалия, подобно мутной завесе, потянулась к деревяшке, но, не дойдя до нее примерно трети пути, остановилась и замерла.

– Потеряла, – прокомментировал Макс. Не давая «печке» вернуться в прежнее состояние, он бросил еще один обломок, но уже с другой стороны и так, чтобы тот наделал как можно больше шума.