– Какая прелесть! Вижу, вы устроили себе трудотерапию. Очень хорошо, что вы не даете своим прежним навыкам угаснуть.

Капитан кивнул.

– Уверяю вас, – угрюмо проворчал он, – мои прежние навыки еще при мне.

В нижней части горного склона стояла синяя будка.

На то, чтобы ее найти, у гвардейцев ушло некоторое время – главным образом потому, что они каким-то образом все время проходили мимо.

– Будка? Какая будка? Ах, эта…

Возможно, все дело в том, что синяя будка выглядела совсем не похоже на продвинутый космический корабль… а, может, она просто не хотела, чтобы ее нашли.

Но, в конце концов, солдаты ее все-таки заметили и сосредоточили на ней все свое внимание. Капитан приказал им найти транспортное средство пришельцев и любой ценой проникнуть внутрь. Ну что ж, видимо, большой проблемы это не составит: синяя будка была сделана из дерева – совершенно точно из дерева, так как попытавшись высадить дверь, они порядком занозили себе плечи. Потом гвардейцы попробовали взломать замок, но в процессе у них возникло странное впечатление, что будка над ними хихикает. Поэтому они расчехлили оружие. Сфокусированные лучшими натуральными алмазами лучи уже не раз доказали, что способны справиться с чем угодно.

Солдаты принялись за работу.

Чертог Скорби так и кипел деятельностью. Плакальщиков охватило чуть ли не радостное волнение. Доктор взирал на происходящее с некоторым любопытством.

Миллиарды созданий под многими солнцами жили свои жизни, понятия не имея, зачем и даже не догадываясь, почему с ними случаются… всякие вещи. Вплоть до самого недавнего (в пределах нескольких минут) прошлого Плакальщики знали только, что ушиблены горем и обладают невероятной силой – но не умели ею управлять и не понимали, зачем она. Ныне, постигнув ее ужасный источник, они жаждали пустить свои способности в дело.

Мула и Кимус выглядели куда менее счастливыми – и их можно было понять: они только что узнали, что причиной их богатства была смерть других планет. Праликс ласково держал сестру за руку, лицо его было печально.

– Жизненная сила?

Праликс кивнул.

– Каждый раз, когда планета умирала, я чувствовал это.

– Это очень больно?

Праликс отпустил ее руку и принялся теребить прореху на своем одеянии.

– Невыносимо. И моя агония росла вместе с голодом Капитана. Но теперь я среди тех, с кем могу разделить это бремя. Кто поможет мне его понять.

Мула задумалась, специально ли он ее подколол, но тут брат снова потянулся за ее рукой.

– А знаешь что? – сказала Мула, не глядя в его печальные глаза. – Мне сейчас еще хуже. Потому что пока все это происходило, я не чувствовала вообще ничего.

Романа со своей стороны до сих пор не была совершенно уверена, что у планет тоже есть души, и консультировалась на этот счет с К-9. И им уже удалось задать удовлетворяющее обе стороны понятийное поле, основанное на переменных Боки и шкале Ванталлы.

Доктор слушал их дискуссию и улыбался. Романе еще так много нужно узнать о Вселенной. Есть ли у планеты душа? Это она еще не видела английского сельского сада в летний день.

Он оглядел свои войска. Да. Пора идти спасать планету.

– Это было как отнять конфетку у младенца, – сказал Доктор, прекрасно понимая, что рисуется.

Спрятавшись за колонной на площади, он аккуратно подкинул пакетик лакричного ассорти в воздух. Снаряд описал дугу. Сласти рассыпались по капоту автолета. Солдат выскочил наружу, подозрительно осмотрел площадь, вытащил оружие и исчез в темноте.

К этому моменту Доктор уже сидел в кабине, Кимус – на пассажирском сиденье рядом, а сзади угнездился К-9.

Кимус так и подскакивал на своем месте. Если революция подразумевает такие воздушные машинки, он всеми руками «за». Между прочим, по этой причине Доктор его с собой и взял – пора ребенку узнать, что такое настоящая жизнь.

Доктор щелкнул несколькими тумблерами, и автолет взмыл в воздух.

– Пора мне с этим завязывать, – вздохнул он. – А то как конфетами в бочку кидаешься.

Улетая в пустынные дали, он весело помахал солдату внизу.

Солдат помахал в ответ.

Потом понял, что ему полагается сделать хоть что-то, выхватил пистолет и выстрелил.

Доктор, пошатываясь, выкарабкался из дымящихся руин автолета. Руки он заранее держал вверх. Выплюнув некоторую часть песчаной дюны, он застенчиво улыбнулся солдату.

– Ой, мне так жаль, – он дернул головой в сторону кучи металлолома позади. – Он был ваш?

Солдат ударил его по голове.

Мистер Фибули нашел Капитана в галерее – тот любовался на трофеи. Свет вспыхивал и гас у него на лице, но Капитан, казалось, почти спал. Интересно, он вообще когда-нибудь спит, подумал мистер Фибули. Ему стало неудобно. Как-то слишком долго он тут стоит… собрав остатки храбрости, мистер Фибули открыл рот.

– Капитан?

– Мистер Фибули? – Капитан рывком вышел из оцепенения; голос его был тих и задумчив. – Хорошие новости или плохие?

– Ну…

– Продолжайте.

– Я только что получил доклад. Гвардия продолжала попытки проникнуть в корабль Доктора с целью захвата макроматического полевого интегратора…

Капитан ничего не сказал. Пауза вышла опасная и вместе с тем какая-то тихо-веселая. Все в его теле говорило, что обладатель тела разгневан, но лицо улыбалось. Мистер Фибули подумал, уж не будет ли последним зрелищем в его жизни вот эта странная сердитая улыбка.

– И?

– Сэр, на корабле не осталось ни отметины, что бы они с ним ни делали. Взломать его невозможно.

– Дурачье! Некомпетентные идиоты!

Мистер Фибули давно уже научился иметь что-нибудь в рукаве на крайний случай – он вытащил таблицу.

– Зато мы засекли потенциальное месторождение Пи-Джей-Икс 18. В текущих условиях мы сможем позволить себе еще один прыжок, и если мы прыгнем к этой планете, то добудем Пи-Джей-Икс 18 и сами отремонтируем свои двигатели.

Капитан отмахнулся от таблицы и, погрузившись в размышления, зашагал на Мостик.

– Мы раскопаем эту планету, – объявил он команде. – Приготовьтесь прыгать, как только у нас будут кристаллы вулиума и мандранита 1–5. А знаете, мистер Фибули, все складывается просто превосходно.

– Думаю, мне стоит напомнить, сэр, – вставил тот, – что это очень густо населенная планета.

Зловещий взгляд Капитана живо зашил ему рот.

– Напомните мне оплакать ее население когда-нибудь потом, мистер Фибули, – зевнул он.