по разные стороны стола, и я явно отправил своего младшего брата в бега. Точно так же, как Эдмунд поступил в нынешней ситуации.

Темно-красный цвет моей армии покрывал три четверти доски. Брат откинулся на спинку стула, слегка сощурившись.

– Думаешь, это не было несчастным случаем?

Я огляделся по сторонам. Хоть остальные и были погружены в свои игры, это не значило, что они не слушают.

– Я думаю, что ты глупый, если веришь в это, и из того, что я видел на тренировочной площадке, в тебе даже больше тайн, чем я предполагал, – я жестом предложил ему сделать свой ход на доске.

В этой игре ему некуда было деваться.

Или в той, в которой мы оба жили.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, – я старался говорить ровно, – что ни в одном бою со мной не видел, чтобы ты так дрался. Ни разу я не видел в тебе огня, который, по-моему, достоин закаленного в боях воина. И все же он был.

Уилл не смотрел мне в глаза.

– Я считаю, что в нашем мире лучше не опускать руки, когда речь заходит об истинной силе, о настоящих способностях. Не так ли, Генерал?

Значит, я был прав – Уилл тот лидер, который нам нужен, но он скрывается. Тот момент во дворе показал то, что мне нужно было знать. То, за что, как я знал, стоило сражаться, – принц, который будет достаточно силен, чтобы остановить Эдмунда.

Однако его улыбка говорила об обратном. Он уперся локтями в стол, как бы придавая игре напряженности.

– Ты думаешь, что я загнан в угол.

Я осмотрел фигуры на доске.

– Я уверен в этом.

Уилл развел руками над фигурами.

– Не численность армии, Генерал, а сердце солдат определяет, выиграют ли они войну.

Я передразнил его, опершись на локти и уставившись на доску. Этот момент долго приближался, и я задавался вопросом, готов ли он понять всю глубину того, что разыгрывается в королевстве. Если он действительно готов сразиться с Эдмундом, как это было со мной. Я должен верить, что он готов, потому что тот бой показал мне в Уилле то, чего, как я думал, не хватало.

Умный, сообразительный мальчик скрывается у всех на виду.

– Война, которая ведется, – дело нешуточное, и какими бы ни были сердца солдат, они могут быть захвачены, если враг будет коварен в своей тактике. Как змеи, выпущенные на волю в казарме спящего солдата, – я коснулся одной из своих фигур, будто хотел передвинуть ее, а затем отдернул руку. Взял из тайника с другими цветами на краю стола несколько черных фигур и расставил их по разным местам на карте. Как в моем цвете, так и в цвете Уилла. – Если ты не знаешь, кто есть кто, как ты можешь доверять любому сделанному шагу? Откуда ты знаешь, что твои действия обеспечат тебе безопасность?

Уилл медленно поднял взгляд. В нем одновременно читались ужас вместе с пониманием.

– Я был прав, пряча козырь в рукаве.

– Очень похоже на то, – сказал я.

– Тогда могу сказать, что наша тетушка любит меня больше всех, потому что это был ее совет, – сказал Уилл. – Когда мне было двенадцать.

Двенадцать. Он прятался более двухсот лет. Проклятье. К слову о такой долгой афере… Я не мог не впечатлиться и им, и своей коварной тетей.

Его рука зависла над доской.

– Итак, каков теперь наилучший ход, Генерал?

Я медленно сбил каждую из черных фигур.

– Чтобы уничтожить змеиное гнездо, сначала убей детенышей, пока мать на охоте. Потому что, если мать будет поражена первой, наверняка нападут все малыши.

Он взял свой бокал и поднес его ко рту, прежде чем ответить.

– Это западня. Но я согласен с ходом твоих мыслей.

Даже тогда мне хотелось рассмеяться над ним.

– Да, и вправду западня.

В комнате прозвенел колокольчик, и я поморщился.

– Похоже, к вам вот-вот присоединятся участницы Игрищ Жатвы.

Я встал, и Уилл жестом велел мне сесть обратно.

– Они меня не интересуют, давай продолжим игру, – сказал он.

– Даже рыжая?

Что же это такое: если не одно, так другое доставляет мне неприятности. Уилл посмотрел на меня, когда женщины по одной входили через потайную дверь, обшитую панелями, позади меня. Я не видел их и держался к ним спиной. Уилл оглядел девушек.

– Она прелестна, и я нахожу ее очень забавной, но в довольно дружеском отношении. Ничего больше, Генерал. Я предпочитаю красавиц, чьи волосы сияют, как солнце, – его взгляд метнулся в мою сторону. – В отличии от тебя.

Проклятье. Я зациклился на собственной ревности.

– Блондинка, брюнетка, рыжая. Для меня это не имеет значения, – я пожал плечами и взял свой бокал. – Любопытство, вот и все. Я слышал от любящего посплетничать оруженосца, что в замке кипит жизнь. Говорят, она рассмешила тебя во время вашего танца прошлой ночью и что твой выбор может пасть на нее.

– Мы смеялись вместе, это правда. Обсуждали тебя, – Уилл улыбнулся, а затем скривился, потирая подбородок. – А леди, о которой идет речь, кажется, направляется прямо к нам.

Мне потребовалось немало усилий, чтобы не отреагировать на пьянящий запах сбивающей с толку женщины, когда она приблизилась к нашему столику. Ведьма была одета в серебряное платье, усыпанное черными сверкающими драгоценными камнями, покрой которого не создавал иллюзий относительно изгибов фигуры: талии и нежной округлости бедер и груди.

Изгибов, которые я ощущал под своими руками, когда прижимался к ее губам своими, пробуя на вкус ее желание, когда я пил ее кровь, облизывая кожу… Я поерзал на своем месте, борясь с нарастающим возбуждением. Нужно убираться отсюда, пока тело окончательно меня не выдало.

Сиенна сделала идеальный реверанс, протягивая золотой поднос, уставленный шоколадными конфетами, что позволило мне прекрасно рассмотреть ее пышные груди, которые буквально напрашивались на мои клыки, выступая из корсета.

Я изо всех сил пытался выровнять дыхание, не отрывая глаз от Сиенны.

– Похоже, мы должны притворяться, что сделали их сами, – сказала она, оставаясь в той же позе, всего на мгновение опустив взгляд, искрящийся задором. – Но я не стану. Я попробовала одну и советую вам избегать их, потому что они довольно неприятные. Я бы даже собакам не стала их скармливать.

Уилл рассмеялся.

– Можешь встать, Сиенна, – он сделал паузу и склонил голову набок. – Необычное имя… Сиенна. Это настоящее имя или прозвище?

Она встала и опустила поднос.

– Забавно, что вы спрашиваете. Прозвище, да.

– А волосы? – спросил я.

Замолчи, замолчи. Не поощряй ее встречаться с тобой взглядом!

Слишком поздно.

Эти золотые