А мне улыбнётся девчонка-награда

Глазами, в которых и солнце, и счастье.

Не будет уже ничего между нами –

Ни мокрых такси, и ни шума вокзала,

Услышу как ты мне одними губами:

А я ведь другим тебя не представляла…

Нас ранняя осень обнимет за плечи,

Приблизятся взгляды и сердцебиенья,

Казалось, две вечности ждали мы встречи,

Хоть жизнь не бывает длиннее мгновенья.

Всё золото мира – с деревьев на лужи,

Все звёзды вселенной – сквозь землю ручьями,

– Нужна, понимаешь?!

– Ты очень мне нужен!..

И, значит, не властна разлука над нами.

А дождик при встрече – святая примета:

Прольётся слезами, и больше не надо!

И осень не повод грустить, если лета

Теплей и светлее моя ненагляда.

Как трудно найтись в этом мире огромном,

Но две половинки в нём не разойдутся –

Ты видишь две капельки в небе оконном?

Они обязательно где-то сольются…

Сказоч-Ник

Арина вытащила телефон из сумки, быстро набирая слова, которые с самого утра звучали в сознании. С той самой минуты, как за ним закрылась дверь.

– Ты моя сказка. Я тебя придумала, а ты оказался настоящим. И я никогда не перестану благодарить за это судьбу.

Ответ пришел быстрее, чем успел погаснуть экран.

– Птичка, а я думаю о том, как мне повезло встретить тебя. Я жду Нового года, но не потому, что хочу праздника. Мне так нравится вспоминать каждую минуту с нашего с тобой знакомства. Переживать заново. И любить тебя еще больше.

Она ни с кем не могла бы поделиться такими мгновеньями. Ни с кем, кроме него. Это было только их время, только их тайны, по-прежнему будоражащие кровь, как в самом начале. Игра, начатая прошлой зимой, не только не закончилась: переписка стала частью их повседневной жизни, волнуя и заставляя еще больше ждать новой встречи, чтобы вслух повторить написанное за день.

Перечитала вывеску над дверью, стараясь унять удары сердца. Напрасное занятие: как всегда, оказавшись здесь, чувствовала себя слишком взволнованной. И слишком счастливой.

Алиса подняла глаза от компьютера и, увидев вошедшую, беззвучно ахнула, прикрывая рот ладошкой. Девушка выглядела настолько забавно, что Арина, не удержавшись, рассмеялась.

– Зачем ты приехала? – волнение в голосе смешалось с плохо скрываемой радостью от встречи, убеждая в правоте сделанного шага. Они не виделись уже давно, и Арина соскучилась. Телефонных разговоров не хватало, а у самой Алисы никак не находилось времени выбраться в гости.

Их отношения миновали тот этап, на котором людей объединяет только работа. И хотя Юля по-прежнему была для Арины самой близкой подругой, эта девочка, чьи глаза сияли сейчас, стала тоже дорогой. Их так много объединило, столько общего пролегло между сердцами, что теперь хотелось встречаться чаще. Особенно последнее время, когда Арина перестала ездить на работу.

– Ты как себя чувствуешь? – Алиса оказалась рядом, обнимая подругу. – Представляешь, что скажет Алекс? Он ведь еще не в курсе, что ты приехала?

– Я ему не говорила, – Арина довольно кивнула, представляя реакцию мужа на свое появление. И как всегда в такие мгновенья, на секунду зажмурилась, наслаждаясь свободой. Свободой от страха.

Она могла допустить ошибки, сделать что-то такое, за что потом корила бы себя сама, произнести лишние слова, но опасаться непонимания или осуждения было не нужно.

Осознание этого пришло не сразу. Первое время было более чем непросто. Хотелось взвесить каждый поступок, оценить любое свое действие прежде, чем это сделает Александр. Арина и пыталась это сделать. Жила, почти не расслабляясь, любя с каждой минутой все сильнее и все больше боясь, что ее нежданное, призрачное счастье вот-вот превратится в пыль. Она пыталась изо всех сил, угодить, понять, поддержать того, кто находился с ней рядом, но не могла до конца раскрыться сама. До одного вечера, когда происходящее внезапно предстало в другом свете.

Тогда Арина не поехала в офис и, дожидаясь Алекса, решила приготовить ужин. Уже хорошо изучила его вкусы, знала, что из еды нравится больше всего, и хотела воспользоваться ситуацией, чтобы порадовать. Обычно у нее это получалось: мужчина оказался неприхотливым, а Арина так старалась, что не оценить он просто не мог. Вот и теперь: к его приходу в квартире витали аппетитные запахи, стол был накрыт, и оставалось доделать всего лишь какие-то мелочи. Но она отвлеклась, замечтавшись и представляя, какой вечер их ждет, а спохватившись, обнаружила парящий над сковородкой дымок. Такого давно не случалось, и, глядя на почерневшие колечки лука, предназначенные для украшения, Арина едва не разрыдалась. Ей вдруг вспомнились укоры первого мужа, перемежаемые насмешками, звучащие в подобных ситуациях. Прекрасно знала, что Алекс никогда не сделал бы ничего подобного, но воспоминания ожили, вставая за спиной ехидными призраками прошлого. Чудесное настроение растаяло, и, встречая любимого, женщина поспешила выбраться из его объятий. Избегая удивленного взгляда, потянулась за посудой, принялась в очередной раз переставлять блюда на столе и опомнилась лишь тогда, когда из ослабевших от волнения пальцев выскользнул салатник – из того самого набора, что она покупала по настоянию своего сказочника. Глядя под ноги, на разлетевшуюся по полу зелень, Арина тихо заплакала, отчетливо вспоминая все, что слышала в подобных случаях раньше и не смея поднять глаза на Александра.

Мужчина молчал, как показалось, очень долго, но прерывать это молчание она сама никак не могла решиться. Наоборот, хотела, чтобы слова не звучали, потому что не знала, чем можно оправдаться и как объяснить свою оплошность. Но объяснений не потребовалось. Сильные руки подхватили ее, отрывая от пола, и Алекс вышел из кухни, направляясь прямиком в спальню, где опустился в кресло, не выпуская женщину из объятий.

– Кто испортил тебе настроение, родная? Кто посмел расстроить мою птичку? Мы ведь разговаривали совсем недавно, и было все хорошо.

– Было… – она всхлипнула, утыкаясь ему в шею и пряча лицо. – Пока я в очередной раз не убедилась, какая невнимательная и неуклюжая. Так хотела приготовить ужин… твое любимое… и оно пригорело… и я…

Алекс притиснул ее к себе с такой силой, что стало почти больно, но Арина не сделала ни малейшей попытки высвободиться. Это как раз и не хотелось: в его руках, у груди, чувствуя, как она вздымается, и слыша удары сердца становилось спокойнее. Будто и не случилось неприятности с ужином, и все так, как и хотелось совсем недавно.