устойчивы, поскольку они коренятся в масштабных экономических и культурных структурах того, что по ходу повествования я называю скопическим капитализмом.

Свобода с многочисленными ограничениями

Я боюсь обидеть тех, кого люблю, и особенно тех, кому чем-нибудь обязан.

Энтони Троллоп395

Они любили друг друга,

Но каждый упорно молчал;

Смотрели врагами, но каждый

В томленьи любви изнывал.

Они расстались — и только

Встречались в виденьи ночном;

Давно они умерли оба —

И сами не знали о том.

Генрих Гейне396

Знаменитый музыкант Роберт Шуман на протяжении длительного времени был знаком с семейством Фридриха Вика. Он влюбился в Клару Вик и попросил у ее отца разрешения жениться на ней. Получив отказ, Роберт и Клара обратились в суд с ходатайством о его отмене. 1 августа 1840 года, после тяжелого судебного процесса, длившегося целый год, судья вынес решение в пользу молодых. Они поженились 12 сентября 1840 года397. Отказ отца не казался чем-то необычным для того времени, и это позволяет предположить, что свобода действовать согласно собственным чувствам не была ни естественной, ни само собой разумеющейся. Георг Вильгельм Фридрих Гегель был убежденным сторонником эмоциональной свободы, которая, по его мнению, должна быть закреплена правом вступать в брак по велению сердца (вероятно, по аналогии со свободой действовать по совести). С этической точки зрения законный брак должен был заключаться на основании свободного волеизъявления двух людей, пришедших к обоюдному согласию посвятить свою жизнь и себя друг другу398. И все же, несмотря на призывы Гегеля к свободе, отцы семейств, семейные кланы, суды и общины продолжали отвергать личный выбор спутника жизни. Еще долго после смерти Гегеля право вступать в брак согласно собственным чувствам человека оставалось предметом ожесточенных споров. Такая свобода вступления в брак стала для гражданского общества и частной жизни тем же, чем свобода слова для политической сферы.

Аксель Хоннет придерживается гегелевского понимания свободы как всеохватывающего явления, в равной степени относящегося к частной и общественной сферам. По его мнению, какой-либо институт или практика правомерны с точки зрения того, насколько лучше или хуже каждый из них реализует свободу399, причем брак, семья и любовь являются не менее привилегированными территориями для реализации свободы, чем политическая сфера. Два типа свободы, которые Хоннет называет негативной и рефлексивной свободой400, позволяют индивидам сосредоточиться на личных целях и собственной идентичности и беспрепятственно отдаваться своим предпочтениям с условием, что они не причиняют вреда окружающим. С другой стороны, социальная свобода, без всякого сомнения, отбрасывает индивидов обратно на социальную арену, в сферу коммуникативной деятельности401. Будучи социально свободными, мы встречаемся друг с другом по обоюдному согласию, интерсубъективно, а не как монады. Таким образом, социальная свобода преодолевает дилемму, стоявшую перед либеральной мыслью, которая заключалась в примирении индивидуальной независимости и взаимности. Подобной сферой для осуществления социальной свободы является именно любовь, и эта точка зрения созвучна нормативным требованиями многих культурных кругов нашего общества. Как утверждает интернет-сайт под названием Loving in Freedom («Любовь на свободе»): «В идеале наша любовь должна быть совершенно свободным обоюдным выбором, добровольным обязательством, которое мы вольны на себя брать так часто, как нам это заблагорассудится»402.

Такая концепция свободы опирается на один из главных нравственных принципов либерализма в политической и экономической сфере, а именно на договорность. С помощью договоров действующие лица уважают свободу других людей и вступают в отношения, ставя и подтверждая свои собственные цели. И хотя договоры не являлись единственной формой, допущенной социальной свободой, тем не менее она преобладала. Как выразилась Кэрол Пэйтмен в своем классическом труде The Sexual Contract («Сексуальный договор»): «Теория договоров была преимущественно освободительной доктриной, вселявшей надежду, что всеобщая свобода является принципом современной эпохи»403.

Однако если обратиться к области эмпирического исследования, то можно задаться вопросом, не стали ли негативная и рефлексивная свобода, по сути своей, мощными культурными силами, препятствующими социальной свободе, то есть возможности формирования связей между субъектами с помощью договоров. Рефлексивная свобода позволяет субъекту исследовать свою собственную волю, делая такие предпочтения оплотом взаимоотношений и узаконивая человеческие связи в соответствии с утилитарными принципами удовлетворения потребностей. Негативная свобода, в свою очередь, уважает свободу других людей, но не определяет ни процедуры вступления в социальные отношения, ни взаимные обязательства друг перед другом. Как я неоднократно утверждала, негативная и рефлексивная свобода на самом деле не позволяет заключать договоры, которые являются одновременно эмоциональными и сексуальными.

Как социальная философия и экономическая практика, договорность подразумевает свободу воли вступать (или не вступать) во взаимодействие, исходя из целей и предпочтений индивидуума. Эта доктрина проникла и в гражданское общество, и в частные отношения. Как заявляет Кэрол Пэйтмен (определенно, ссылаясь на Гегеля): «Социальная жизнь и отношения не только возникают в результате общественного договора, но, в сущности, являются бесконечным рядом отдельных договоров»404. В этой связи интимные отношения стали рассматриваться как договор, заключаемый между двумя волями, и эта точка зрения получила поддержку в законодательстве, которое все чаще превращало свободное согласие индивидов в узаконивающую основу межличностных действий и сделок405.

Договорность стала господствующей социальной философией, регулирующей брак и интимные отношения. До 1960-х годов большинство стран мира признавали только «развод по вине» — расторжение брака, которое суд одобрял только в том случае, если один из супругов мог доказать виновность другого в совершении действия «несовместимого с браком». В 1970-х годах многие страны начали вводить развод по обоюдному согласию: простого заявления о том, что человек не желает больше оставаться в браке, было достаточно, чтобы его расторгнуть406. Это изменение отражало юридическое и нравственное значение «согласия», активного волеизъявления каждого партнера в супружеском союзе. Параллельно с этими изменениями законодательство превратило «согласие» в новое и необходимое нравственное и юридическое требование к сексуальным взаимодействиям. Так как отношения строились на основе свободного волеизъявления двух сторон, договор стал главной метафорой для осмысления интимных отношений. Любовь, брак и секс считались законными при условии, что они были согласованы двумя сторонами и оформлены договором, как любая официальная сделка.

Энтони Гидденс, как известно, теоретизировал это положение дел, определяя современные интимные отношения как договор. В чистые отношения, по его словам, «вступают ради самих отношений и ради того, что может каждый человек извлечь из постоянного взаимодействия