– Мутанты! – чей-то истошный крик метнулся вслед за взрывом, леденящей нотой вплелся в новую серию оглушающих, ритмичных хлопков и угас.

– Пашка! Собирай всех, кого сможешь! Встретимся в школе! – Егора словно подменили. Он вскочил, не обращая внимания на боль в ушибленном колене. – Я сейчас! Я мигом!

Ноги сами несли его к зданию мастерских. В эти секунды не думалось ни о чем, лишь стылый крик: «Мутанты!» – заполнил рассудок. Он угасал и вновь повторялся, словно запись, поставленная на бесконечное повторное воспроизведение.

Массивные ворота мастерских оказались незапертыми. Внутри здания царил сумрак, но Егор бывал тут не раз и прекрасно ориентировался среди помещений.

Он пробежал мимо неисправных аграрных роботов к самой дальней от ворот двери, подергал ее.

Заперто.

Ну а как же! Ведь там оружие! Ключи от металлической двери были только у Романа Карловича!

Егор действовал быстро, как будто заранее все продумал, в точности знал, как поступить!

Ближайший сервомеханизм возвышался над ним, словно огромное механическое насекомое.

Егор быстро вскарабкался в кабину, ладонью ударил по сенсорной панели, услышал гул – это заработали электродвигатели!

Отлично! Есть питание!

Выдвинуть технический манипулятор, способный ворочать каменные глыбы, – дело нескольких секунд. Робот подчинился беспрекословно, на период ремонта большая часть автоматики была выключена, что позволяло совершать любые операции на ручном управлении.

Манипулятор резко пошел вперед, массивный захват с гулом ударил в преграду, смял дверь, словно лист фольги, сорвал ее с петель.

Егор потянул джойстик на себя и вбок, складывая манипулятор, освобождая путь, затем выскочил из кабины, спрыгнул на пол, метнулся ко взломанной двери.

* * *

На улице разлилась зловещая тишина.

Снова проглянуло солнце. В утренние небеса поднималось несколько столбов дыма.

Егор на мгновенье замер, после сумрака дневной свет казался ярким, а для подростка, почти никогда не видевшего солнца, так и вовсе нестерпимым.

Два автомата он закинул за спину, один держал в руках, наготове, но неуверенно, неловко, – мешал жилет «разгрузки», полный снаряженных магазинов, перекинутый через сгиб локтя.

В «оружейке», кроме стареньких «Абаканов», было еще несколько импульсных автоматов, но Егор интуитивно выбрал более простое и надежное оружие, из которого умел стрелять.

Он осмотрелся. Центральная улица города была пуста из конца в конец.

Здание школы располагалось в двух кварталах от мастерской, и он припустил бегом, сгибаясь под весом оружия и снаряжения.

Дышалось тяжело, надрывно. Сердце билось неровно и часто.

Первого мутанта он увидел неожиданно, когда до заветного крыльца оставалось шагов двадцать, не больше.

Егор оцепенел.

Такой жути даже во сне не привидится.

Тварь, лишь отдаленно похожая на человека, стояла посреди улицы.

Морда, заросшая шерстью, была испачкана в крови, непропорционально длинные руки опирались о тротуар, широкие ноздри трепетали, улавливая запахи.

Сейчас учует, рванет к школе!

Егор растерялся. Сколько раз он стрелял из автомата на полигоне? Да не счесть! Что же теперь случилось?! Почему застыл?!

Со второго этажа донесся детский плач.

Тварь моментально услышала новый звук, повернула голову, снова принюхалась и вдруг рванула к крыльцу.

Сокрушительный удар!

Металлопластик не выдержал, треснул, но дверь устояла, даже напор звериной силы не сорвал ее с петель!

У Егора все поплыло перед глазами. Он оцепенел, хотя кровь вскипела, – ощущения, овладевшие телом и разумом, лежали за гранью его мировосприятия, жизненного опыта.

Руки дрожали. Рот кривился в беззвучном крике. Вес оружия и экипировки давил к земле, автоматный ремень соскользнул с плеча, один из «Абаканов» глухо стукнул о мостовую.

Тварь резко развернулась, оставила в покое дверь, мгновенно сгруппировалась для прыжка!

Все. Пропал!..

Ноги подкашивались, палец вслепую искал скобу предохранителя, нашел, толкнул ее вниз, но поздно, нужно было сразу – разорванные мысли метались в голове, время как будто замедлилось, текло вязко.

Вой сервоприводов раздался в глухой тишине улиц, коротко рявкнуло импульсное орудие, жуткие очертания мутанта вдруг исказились, – на том месте, где стояла тварь, всколыхнулся туман из мельчайших частичек плоти, и вдруг время сорвалось в прежнем темпе: с грохотом вышибло дверь, всплески огня и дыма разорвали крыльцо, ударная волна сбила Егора с ног.

Живой… Я живой… Живой…

В ушах стоял звон.

Он жадно хватал ртом прогорклый воздух.

Из здания школы выскочил Родька, метнулся через улицу, схватил Егора, помог встать, потащил его к выбитым дверям.

Он машинально оглянулся, еще не осознавая происходящее, лишь впитывая взглядом осколки реальности: в конце улицы двигался серв, это он спас Егору жизнь, а сзади, настигая кибернетический механизм, катилась темная волна жутких тварей!

Снова ударила оглушительная очередь, но цепь событий уже порвалась, серв исчез из поля зрения – это Родька втолкнул Егора в прохладный сумрак школьного здания.

– Наверх! Бегом!

Егор рванул вслед за другом.

На втором этаже у окна с перекошенным лицом замер Пашка.

Дверь одного из классов была приоткрыта, оттуда испуганно выглядывали младшие ребята.

– Оружие давай! – крик прорвался в сознание. – Егор, да очнись же!

* * *

Он очнулся.

Шок медленно отпускал, по телу гуляла дрожь.

Сознание немного прояснилось, он уронил жилет «разгрузки», присел, почувствовал, как Пашка отобрал у него автомат, а Родька вдруг залепил звонкую пощечину.

Подействовало.

– Я… Я сейчас!.. Сейчас… – Егора мутило. Он привстал, выглянул поверх широкого подоконника.

Улица полнилась мутантами. Твари протяжно выли, серв отбивался от них, используя технические манипуляторы. Ребристый ствол его импульсного орудия был сломан, волочился по земле, болтаясь на толстом жгуте проводов.

Сбоку от Егора вдруг оглушительно заработал автомат.

Гильзы со звоном рассыпались по подоконнику, некоторые отскакивали, падали на пол, катились, дымясь.

– Бей! – подстегнул сознание хриплый, неузнаваемый крик Родьки.

Грохот выстрелов, перестук падающих гильз, сизый дым, сминаемый сквозняком, – все слилось в единое, уничтожающее рассудок ощущение, для которого не придумано слов. Его нельзя описать, можно только прожить.