И он поведал все за чашкой чая, щедро сдобрив эмоциональный монолог нецензурными словами. В отличие от Тимура Димка почти не матерился, но даже он не мог сдержаться, когда пытался передать тот тихий ужас, что творился на участке в последние дни.

В общем, все оказалось прозаично. С тех пор, как Михаил Андреевич засел в офисе, оставшиеся без присмотра рабочие взяли привычку выпивать по вечерам. Сильно не шумели, неудобств не доставляли (до поры до времени), просто пили пиво и играли в карты в своей секции барака. А поскольку рабочие жили отдельно от геологов, то невозможно было проследить, чем они там занимаются.

«Я что, нянька им? Бегать проверять. Думал, взрослые мужики, сами разберутся. Главное, утром вставали и шли на работу. А в остальном к ним никаких претензий»,– сказал Димон.

За этим, по идее, должен был следить Сергей Михайлович, тесть директора. Трезвость коллектива и контроль над разработкой жилы, без воровства со стороны работников – вот зачем его сюда прислали. Он жил с Димоном, а днем сидел в натопленном балке, почитывая книжки, поэтому с мужиками пересекался лишь на кухне и ничего необычного в их поведении не замечал. А может быть, все видел и докладывал директору, но тот никак не реагировал. Кто знает? Важен сам итог: так продолжалось больше месяца, пока не вылилось в серьезный инцидент…

«Значит, выходим в этот понедельник, двадцать третьего числа,– продолжил Димка.– Ты помнишь, как у нас обычно. Приезжаем, обедаем и в час идем в карьер. День короткий, но и его проводим с пользой. А тут жду час, жду два – они заваливаются после трех. Леха, Жека, Вася.

Я им: «Мужики, вы охренели? Я чё скажу Андреичу? За сегодня ничего не сделано!»

Они: «Да ты не кипишуй, Димон. На трассе авария, мы простояли в пробке».

Я ехал с Сермехом, и никакой аварии на трассе мы не видели.

Я: «Ладно, мне плевать. Завтра приедет Андреич, сами ему и объясняйте».

На них это подействовало, и в тот вечер они не пили. Зато стоило Андреичу уехать, как продолжили бухать с утроенной силой. Во вторник вечером они орали так, что их, наверное, было слышно внизу в карьере.

«Бей червями, бля!» «С хуяли ты зашел с туза?» «Тебе бы вдуть в туза!»

Послушала бы ты… У нас с Сермехом реально вяли уши.

Короче, я пошел к ним разбираться. Я же итээр, геолог и в отсутствие Андреича над ними главный. Мог сто раз написать на них служебную записку. Им прилетел бы выговор и вычет из зарплаты, но я хотел решить все мирно и по-человечески. Да и знаешь, стукачей нигде не любят… Андреич приедет, поорет и уедет, а мне с ними работать, жить на базе. Не хочу вылавливать харчки из супа… Или ходить в обоссанной спецовке.

В общем, открываю дверь, а они вовсю там хлещут водку. Леха, Жека, Вася, Батырбек – все твои друзья-картежники, не хватало только Алика. Мудрый узбек сам в рот не брал ни капли и мальчишке Азизбеку запрещал. Они сидели на кухне, о чем-то говорили на своем. Наверное, охуевали от происходящего.

«Э, мужики! Вы чё тут разорались?– кричу я алкашне и подхожу к столу:– А это чё у нас такое? На хрена столько водяры?!»

Все смотрят на меня и ничего не говорят. Еще бы, месяц закрывал на все глаза, а тут решил играть в начальника. Не знали, как вести себя со мной. У Андреича, понятно, ходили бы по струнке.

«Димон, ну чё ты… Все нормально. Немного для сугрева»,– поясняет бухой Жека-камазист. Все притихли и молчат.

«Так, быстро закругляемся!– ору я им.– Убираем все бухло и завязываем с этим делом! Вы, бля, где? На производственном объекте! Что-то натворите по синей лавочке – и мне по шапке прилетит, и вам!»

Я тогда не знал, что мои слова окажутся пророческими. В ту ночь все и произошло…

«Живо, живо!– подгоняю их.– Убираем все! А завтра чтобы встали свеженькие как огурчики! В семь подъем, завтрак и в карьер!»

Смотрю, у них изменились выражения лиц. Они-то думали, я свой и со мной можно договориться, а я настроился прикрыть их алколавочку.

«Ладно, иди уже»,– кивает Леха-экскаваторщик и показывает мне на дверь. Мол, вали, пацанчик. Заебал.

«Я тебе сейчас пойду! Писать служебную записку! Бухаешь, как свинота»,– ставлю я его на место.

Прикинь, тот смотрит волком и вдруг как гаркнет:

«ИДИ НА ХУЙ!»

«Что ты сказал?!– спрашиваю я, охреневший.– Ну всё, допрыгались! Завтра здесь будет начальство! Пусть сами разбираются с вами, с алкашней!»– и вылетаю из их бомжатника.

Ты бы видела, какой там срач! По полу катаются бутылки, стеклянные, пластиковые… Дойти до выхода и не споткнуться – тот еще квест.

Дальше я звоню Андреичу и рассказываю все как есть. Рабочие, мол, совсем от рук отбились, бухают и посылают; приезжай и сам с ними разбирайся. Он, конечно, в шоке. Говорит, что завтра же приедет и устроит им разнос по полной! А дальше…»

А дальше невозможно было цензурно выражаться. В какой-то момент пьяная компания вывалила из барака. Во дворе послышалось что-то нечленораздельное. Шаркающие шаги стали отдаляться то ли в направлении бани, то ли дороги, ведущей в деревню. Кто-то свалился в сугроб, но встал, и шествие продолжилось.

Поскольку время было позднее, Димке не оставалось ничего другого, как ложиться спать. Кричи он, не кричи – его бы никто не послушал. Он надеялся на завтрашний приезд начальника. Образно представил, как Андреич построит всех по струнке. После жалобы на шумную попойку он точно останется на базе, чтобы пресечь подобные выходки и навести порядок. Димка скучал по тем славным временам, когда геолог занимался геологией, а не усмирением пьяной оравы…

Он начал засыпать, но услышал отдаленный звук. Его невозможно было с чем-то спутать: так тарахтел «карьерный дятел»– экскаватор. Димка как ошпаренный вскочил с кровати, натянул спецовку и, крикнув Сермеху: «Пиздец, Михалыч!», вылетел за дверь. До проверяющего, наконец, дошло, что шутки кончились. Тот быстро оделся и побежал за Димкой.

В карьере им открылась жуткая картина. Все смолкло, и растерянные, мигом протрезвевшие мужики беспомощно направляли луч прожектора на экскаватор. Машина проехала пару метров и, соскользнув гусеницей в одну из канав, оставшихся после разработки жилы, завалилась набок.

«Посвети сюда!»– крикнул Димка кому-то из рабочих и бросился в канаву посмотреть, что с Лехой. Пьянчуга шевелился, и нужно было срочно его доставать. Немного погодя он сам открыл дверцу и кое-как, не без Димкиной помощи, выбрался. Похоже, что отделался испугом.

«Какого вы сюда поперлись?!– кричал Димка, осматривая экскаватор: при ударе боковое стекло потрескалось, гидромолот, главный инструмент, погнулся:– Жрали бы водяру у себя! Да хоть в три горла! На хера вы поперлись сюда?!»

Утром они придумают нелепое оправдание про какой-то пьяный спор. Но никто им не поверит. Все сойдутся во мнении, что рабочие хотели самостоятельно разработать жилу. Приняли на грудь и слишком поверили в себя, но вышло как в одном известном меме: «Пацаны к успеху шли. Не получилось, не фартануло».