И тут же над ее головой громко затопали.

Вернулись хозяева?! Надо же, а она и не знала. Слышала какие-то звуки порой, но относила их на счет разыгравшегося собственного воображения. Могли гулять сквозняки и ронять на пол какие-то предметы? Могли. Могло ветром раскрывать форточки? Могло. Вот вам и звуки неясные, вот вам и объяснение.

Но сейчас совершенно точно кто-то топал. Не крался, не старался ступать тихо, а именно топал. И Аня пошла наверх. Дверь квартиры, что была над ее, была едва прикрыта. Из щели на лестничную клетку пробивался луч света из прихожей. От пломбы не осталось и следа – видимо, полиция разрешила пользоваться квартирой. А кому она могла разрешить? Собственникам?

Она позвонила в дверь, а потом, когда никто не откликнулся, чуть приоткрыла ее и позвала:

– Эй, тут есть кто-нибудь?

– Есть, – отозвался женский голос. – Заходите.

Она вошла, опасливо озираясь по сторонам. Картины страшной расправы над молодой парой еще не стерлись из памяти. Она отчетливо помнила, как входила тогда. Как рассеянно осмотрела одежду на вешалке, там же висела женская сумка, верхняя одежда. Потом их ввели в комнату и…

Сейчас прихожая была совершенно пуста. Ни одежды. Ни мебели. Голые стены с темными квадратами невыцветших обоев в местах, где когда-то стояли шкафы. Комната, в которую ей жутко было заходить, тоже оказалась пустой. Ни окровавленного ковра, ни шкафов с развороченным нутром, ни диванов с креслами с распоротыми подушками. У окна суетилась с тряпкой женщина в спортивных штанах и широченной футболке почти до колена. Ведро с водой стояло на подоконнике. Женщина мыла окна.

– Здравствуйте, – поздоровалась Аня, не решаясь ступать на чистый, вымытый до блеска пол. – А я тут… Слышу, над головой кто-то ходит, думала, хозяева…

– О, Анечка! Приветик, – от окна на нее обернулась Вера, та, что жила на восьмом этаже. – Как дела? Как жизнь вообще? Нашла своего седого мужика?

– Кажется, да, – кивнула Анна, не зная, насколько она может быть откровенной с этой словоохотливой женщиной. Но поправку все же решила внести: – Только он не мой. Он вообще…

– Понятно, – кивнула Вера. Сочувственно пробормотала: – Все они козлы!!!

И швырнула в ведро с водой тряпку с такой силой, что брызги полетели на только что вымытое стекло. Она недовольно покосилась на плоды собственной неосторожности. Со вздохом вытерла потеки с окна.

– Да-а-а… А я вот квартиру готовлю к продаже. Хозяева позвонили. Попросили все выбросить или раздать. А мне что? Я готова! За такие-то деньги! Да ты наверняка знаешь.

– Знаю что? – не поняла Аня.

Что квартиру отмыли, освободили от мебели, хранящей следы крови, ее даже порадовало. Если честно, то некоторые из неясных шумов над головой ей нет-нет да казались потусторонними. Теперь в пустой квартире привидениям делать было нечего.

– Знаю что? – тряхнула она головой, совсем не понимая красноречивого взгляда Веры с восьмого этажа.

– Сколько наши услуги стоят! – фыркнула Вера и плутовски ей подмигнула.

– Услуги?

Аня почувствовала, что сатанеет от непонимания.

Такое тупое, раздражающее мозг оцепенение на нее нападало всякий раз, когда неподготовившийся ученик у доски начинал нести ахинею и при этом смотрел на нее светлыми умными глазищами, в которых время от времени читалось недоумение: а с чего это она его не понимает, он же все верно и умно говорит.

Вера на нее сейчас смотрела приблизительно так же.

– Ань, чего тупишь-то? – спросила Вера и, кажется, даже немного обиделась.

– Честно? – Аня приложила руку к груди. – Туплю! Потому что ни черта не понимаю!

– Вообще ничего? – Вера сморщила лоб гармошкой. Облокотилась о подоконник задом.

– Ничего! Ни про деньги, ни про услуги! О чем речь вообще?!

– Ладно… Короче, начнем с самого начала. Хата эта сдавалась. – Вера растопырила пальцы и попружинила ладонями над уровнем пола. – Это ты знаешь?

– Да, знаю.

– Хозяева за границей.

– Это я знаю тоже. Ты говорила.

– На время своего отсутствия хозяева оставили здесь доверенность на право распоряжаться жилой площадью в плане найма.

– Понятно, – кивнула Аня. – И за это платили доверенному лицу деньги?

– Наконец-то! – фыркнула обрадованная Вера, поддернула сползающие штаны, одернула футболку. – И деньги хорошие! За месяц сто пятьдесят долларов.

– Сто пятьдесят долларов, – эхом отозвалась Аня.

Тут же в уме подсчитав, что за ничегонеделанье это больше, чем достаточно. В их школе уборщица получает немногим больше.

И Вера тут же вдогонку к ее мысленным подсчетам проговорила:

– Это же просто ни за что, Ань! Просто нашел человека, поселил его тут, а потом ходи раз в месяц и плату с него снимай.

– А плата?..

– Нет, эти деньги надобно перечислять на счет. Но и сто пятьдесят баксов не лишние. Так ведь?

– Да, – кивнула Аня. – Только вот я не пойму, я-то тут каким боком? Почему я должна была знать о…

– Черт! – Вера, успевшая снова достать тряпку из ведра, снова швырнула ее туда, подняв каскад брызг. – Я даже не подумала!

– Не подумала о чем?

Разговор все больше напоминал опрос двоечников. Это когда Аня плавно, шаг за шагом подводила неуспевающего к нужному варианту ответа.

– Что ты можешь не знать. – Вера прикусила губу, оглядела квартиру, снова полезла в ведро за тряпкой. При этом она бормотала что-то, для Ани мало понятное. – Конечно!.. Откуда?.. Надо было догадаться… Кто же знал-то!

– Вера! – прикрикнула на нее Аня, устав ждать результата. – И?!

– Короче, – ее растопыренные пальцы снова пришли в движение, будто футболили невидимый мяч от стен. – Эта квартира сдается.

– Это я уже поняла!

Аня начала терять терпение. Ей уже хотелось спуститься вниз. Квартира у нее осталась с распахнутой дверью. Скоро должен подъехать Сашка. К нему масса вопросов. Если он так же будет говорить с ней, как Вера, то она точно сойдет с ума. К тому же не терпелось снять с себя эту чертову красную кофту, от которой начала чесаться шея.

– Доверенным лицом сейчас являюсь я, – продолжила Вера, перестав играть с невидимым мячом и сложив руки вдоль швов спортивных штанов. – То есть имею права сдавать ее, а теперь вот даже и продать. Но деньги должны быть мною переведены на счет хозяев и…

– Вер-ра-а!!! – заорала Аня и ввернула горло у красной кофты, задыхаясь. – Я поняла это все! Но какое отношение я-то имею ко всему этому?! Какое???

– А такое, что до меня доверенным лицом был другой жилец нашего подъезда. И он сдал квартиру тем, кого здесь убили.