Вера испуганно моргала, было бы куда пятиться, она непременно это сделала бы. Но зад упирался в подоконник, пути не было.

– И кто он? – упавшим голосом спросила Аня. Почему-то ей казалось, она знает ответ.

– Твой муж, Ань. – Вера понизила голос до шепота, вдруг осознав причину Аниной тревоги. Подумала и поправилась: – Слышала, что он теперь твой бывший…

– Я приехал, – сдавленно пробормотал в мобильный Саша, с тоской оглядывая свой бывший двор.

Было чистенько, нарядно, мамаши выгуливали деток в колясках, припозднившиеся автомобилисты выкатывали из «ракушек» летнюю резину. Три подростка организовали костер из сухих веточек и жарили на прутиках куски хлеба. Пахло вкусно подгоревшей корочкой. У среднего подъезда бабушки оживленно махали метлами, расчищая себе место для летних сплетен. Был теплый воскресный день. Никто никуда не торопился. В прежние годы по воскресеньям они с Анькой брали Игорька и шли гулять в парк. Там у пруда кормили жирных уток, ели мороженое, просто гуляли. Тогда его это немного угнетало. Казалось скучным, обывательским. Хотелось других горизонтов. Другой жены, более раскованной, более нарядной.

Александр вздохнул, поняв вдруг, что именно этих простых мирских радостей он сам себя лишил. Которыми он прежде не очень дорожил, но в которых теперь отчаянно нуждался, – теперь они не для него. Теперь у него другие задачи. Самая первая на сегодня – избавиться от своей жены. От своей бывшей жены.

Знала она что-то? Нет. Могла узнать кого-то? Нет. Это совершенно не волновало его партнера. Она могла знать, могла узнать, могла выступить со свидетельскими показаниями, и поэтому ее как возможную угрозу надлежало устранить.

– Я у дома. Что делать дальше?

– Дальше… – отвратительно хмыкнул его собеседник. – Ты, мудила, все, что мог, уже сделал! Теперь попытайся хотя бы исправить свои ошибки. Иначе… Короче, ты знаешь, что будет.

– Знаю-знаю, – поспешил перебить его Александр с заискивающим смешком. – Все сделаю, не переживай. Что мне эта баба?! Она мне никто!

Она всего лишь мать ребенка, которого он от своего напарника успел спрятать. Честь ему и хвала хотя бы за это! Игорьком он манипулировать не сможет, это страшное бесчувственное чудовище. Хоть здесь он защищен. А что касается Аньки…

Аньку придется принести в жертву. И сделает он это, положа руку на сердце, не с очень большим сожалением.

– Смотри… Кишки выверну наизнанку, если слажаешь в очередной раз.

Александр закатил глаза в молчаливой злобе. Стиснул зубы. Угрозы за угрозами, жуткий ледяной страх, разбуженный трусостью. До каких пор это будет продолжаться?! Сколько можно терпеть?!

В какой то момент родилась спасительная мысль обратиться в полицию. Рассказать им все. Явиться, так сказать, с повинной, и…

И может быть, ему тогда будет снисхождение?

Не будет, тут же ответил он сам себе. Снисхождения ему не будет, потому что он будет осужден сразу по нескольким расстрельным в недалеком отечественном прошлом статьям. Его не простят ни тут, ни там, если он туда попадет. То есть если доживет до суда.

– Короче, вывези ее куда-нибудь и там уже… Дома не смей!

– А с ребятами как? Их-то мне тоже подобрать?

– Нет. Их оставь дома. Это мой десерт.

– А если они не останутся?

– Так сделай, чтобы остались. Им же лучше. Побудут одни, порезвятся на твоей бывшей койке. Правда, недолго, – его собеседник тихо рассмеялся. – Зачистка продолжается, товарищ!

Александр обеспокоенно завозился на водительском сиденье своего автомобиля.

Это чудовище собирается пускать в расход Анькиных учеников в его доме?! Он с ума сошел?! Совершенно слетел с катушек?!

Куда он влип?! И ради чего?! Денег… Денег до сих пор нет! Тех больших, астрономически больших денег, ради которых он и пустился во все тяжкие, до сих пор нет! Поганый профессор удавился, почувствовав, что натворил больших бед. Бумаги пропали. Может, он выкинул их, порвал, сжег, сожрал! А они мечутся теперь, пытаясь спрятать все концы в воду. А их все больше и больше. Каждый новый косяк неизбежно тянет за собой новый. И наматывается в клубок, и он все больше.

– Ступай уже, чего башкой крутишь! – со смешком приказало чудовище.

И Александр похолодел.

Он тут?! Он рядом?! Он контролирует его?! Или и его считает нежелательным свидетелем?!

Господи!!! Как же он попался!!!

Александр отключил телефон. Нехотя вылез из машины. Еле передвигая ноги, побрел к подъезду. И оставалось ему каких-то пару метров, когда со спины послышался дикий рев машины. Он вжал голову в плечи, в животе сделалось холодно и пусто, но мимо него – не расстреляв его, не задев и не вмесив в весеннюю пыль колесами – промчался огромный черный джип.

Это не он!!! Александр почувствовал, как по спине, по животу течет ледяной липкий пот. Не намочить бы штаны. А то вот конфуз будет: приехать устранять Аньку, а сам штаны обмочил.

Как он и что будет с ней делать, он уже решил. Он ее отравит. Бутылка вина со впрыснутым туда снотворным лежала у него на заднем сиденье машины. Он, конечно же, полагал, что выпьет с ней дома. На посошок, так сказать. Сам-то не будет, сославшись на то, что за рулем. А ей пригубить надо, чтобы напряжение снять. И за перемирие.

Он все продумал, господи! С Анькой никаких проблем не будет. Другое дело ребята – ее ученики. Сначала Нина, теперь вот эти двое.

Он ненавидел кровь, ненавидел ножи, пистолеты. Его от этого мутило. И до сих пор мутит оттого, что пришлось выбросить бедную девочку из окна.

А что было делать?! Она собиралась заорать, позвать на помощь, выдать его! А он совсем не хотел ее убивать. Он просто задержался непозволительно долгое время, обыскивая кабинет ее отца. Она вернулась не вовремя, черт ее дери! Он затих и все молил бога, чтобы она куда-нибудь ушла. Она не уходила. Все носилась по квартире, все болтала по телефону. Что-то готовила себе, отвратительно пахнущее. Или его просто от страха тошнило, и все запахи казались отвратительными в тот момент. Потом Нина затихла, села делать уроки. И он тихонечко пошел. Он очень надеялся ускользнуть незамеченным! Он не хотел ничьей крови, ничьей смерти. Он не хотел никакого насилия. Но она выскочила из комнаты и узнала его! И страшно удивилась. И что ему оставалось делать?!

Он ее убил!

Не свернул шею, не прирезал, не задушил. Он просто выбросил ее из окна. И когда ее тело ударилось на улице об асфальт с далеким тупым стуком, он написал записку. Да, посмертную записку написал он! И в записке указал Аньку. А кого еще?! Из-за кого еще могла выброситься из окна молодая девушка? Либо из-за парня, а он такого не знал. Либо из-за училки, которая достала. Он без сомнения выбрал второе. А потом еще взял и позвонил Аньке, чтобы уж наверняка. И прошептал мерзкие слова.