от нас не ждут, — ферини пожал плечами. — А в подходящем месте затаимся… И либо они нас потеряют, либо придут к нам в руки. Поверь мне.

Я подумал немного, и кивнул.

Мы потащились на север, по постепенно расширяющемуся отрогу все выше и выше. Лес поредел, затем и вовсе сошел на нет, и мы очутились на травянистом плато, усеянном огромными каменными глыбами.

Друиды из Стоунхенджа ощутили бы себя тут как дома.

— Вот здесь и заляжем, — сказал Дю-Жхе.

Мы прошли еще метров триста, чтобы оставить в траве четкий, хорошо различимый след, а потом рассредоточились. Двадцать бойцов направо, двадцать налево, а остальные со мной — классические клещи, в которые должен угодить неведомый враг.

— Сиди тут и не высовывайся, — велел я Котику, сбрасывая на землю рюкзак. — Понятно?

Зверь независимо посмотрел на меня и застриг ушами, но улегся рядом с рюкзаком и даже клубком свернулся.

А мы принялись ждать — без разговоров, без движения, чтобы ничем не выдать себя. Свистел ветер, нес горькие травяные запахи, солнце медленно двигалось к горизонту, далеко на юге, над джунглями, рвали небо самолеты, до нас доносились глухие удары и взрывы.

Можно было только радоваться, что мы не там.

— Идут, — шепнул в ухо Дю-Жхе, и я напрягся, крепче схватил автомат. — Тридцать… Пять минут.

— Принято, — так же тихо ответил я, и то же слово повторила Фагельма.

Секунды ползли невыносимо медленно, казалось, что они вообще не двигаются. Хотелось вскочить, высунуться из убежища, посмотреть наконец в лица тех, кто нападал на нас сегодня.

Три минуты… Четыре… тут я услышал шаги, шорох травы под ногами… Пять!

— Огонь! — заорал я, выкатываясь из-за валуна.

Автомат забился в руках, точно живое существо, точка прицела заскакала по облаченным в странную бронезащиту фигурам. Упала одна, вторая, третья, остальные метнулись в стороны, залегли, начали отползать, вжиматься в землю.

Но мы лупили по ним с трех сторон… и охотник стал дичью!

Чужая пуля выщербила валун рядом со мной, брызнули осколки, но я не обратил внимания. Сменил магазин, краем глаза увидел, как дернулась, опустила лицо на руки Марта — ранена или убита.

Но тут же забыл про нее, поскольку уцелевшие враги вскочили на ноги и понеслись прочь, петляя, как зайцы.

Глупо! Хотя нет, так хотя бы какие-то шансы спастись!

Мы перенесли огонь дальше, и тут зашевелился один из тех, кого я вроде бы свалил первой очередью. Я увидел треугольное лицо, хищный острый нос, три холодных глаза, и решил, что сплю.

Этого просто не могло быть!

Палец на спуске дрогнул, на лбу выступила испарина, меня накрыло желание перекреститься.

— Живаааая!! — заорал где-то далеко Макс, и в его голосе звучало потрясение.

Лиргана, бывший наш центурион, потом трибун и агент ордена Трех Сил, мертвая… Хотя как мертвая, если я вижу ее собственными глазами, и не могу, не могу в нее выстрелить! Зато хотя бы понятно, кто открыл охоту на нас… все то же гнусное тайное общество, чтоб я сдох.

Лиргана ухмыльнулась так, что я задрожал, и рванула следом за своими.

И только вмешательством каких-то оккультных сил можно объяснить то, что ни одна из сотен выпущенных в нее пуль не нашла цели. Бывший трибун исчезла вдалеке за камнями, а между ними осталось лежать полтора десятка тел — половину чужого отряда мы положили.

Глава 19

Как, как такое возможно? Или меня тогда обманули, и Лиргана не была убита? Получила тяжелую рану, ее увезли с линкора… и вот теперь она вернулась в составе непонятной вооруженной группы, что идет по нашим следам и вставляет в колеса даже не палки, а бревна?

Мысли кружились в башке и орали, точно стая перепуганных чаек.

— Это Лиргана? — пока я соображал, ко мне подскочил Макс: глаза вытаращены, лицо бледное. — Я сам видел ее труп! Развороченную башку, раскиданные по стенам мозги! Кровищу!

— Я не знаю… — пробормотал я. — Сам обалдел.

Шок я видел на многих лицах, да практически у всех, кто знал нашего бывшего командира.

— Чо ваще происходит ваще? — влез Билл, размахивая кулаками. — Как оно все такое? Бредем фигзнат куда, что зачем ваще?!

За его спиной еще более неразборчиво бормотал Орз-Банга, недовольно кривила тонкие губы Адриза. Даже остальные десятники смотрели на меня с сомнением и недоверием, а кое-кто и враждебно.

Похоже назревал бунт.

— Тихо! — рявкнул я. — Смирно!

Орз-Банга заткнулся, а вот американец не остановился, наоборот, ринулся в атаку. Голубые глаза его воинственно сверкнули, он подскочил ко мне и завопил во всю луженую буржуйскую глотку:

— Горло демократии не заткнешь! Путинский выродок! Русский тиран! Что за как?!

Ну и дебил — ведь Билл не подчинился прямому приказу, и это значит, что я могу расстрелять его прямо на месте.

Но я просто ударил Мак-Грегора по физиономии, мой кулак с сухим стуком впечатался ему в скулу. Американец качнулся, но устоял, покраснел как рак в кипятке и сам замахнулся, но в последний момент одумался.

— Смирно, — повторил я, с ненавистью глядя на его смазливую физиономию, на фотогеничную ровную щетину на квадратном подбородке. — Ты не слышал приказа, боец?

Тут уж американцу деваться оказалось некуда, и он вытянулся передо мной.

— Надо позаботиться об убитых, — сказал я негромко, обводя взглядом свое воинство. — Остаемся на ночь тут, а утром двинемся дальше.

— Разрешите обратиться? — подал голос Дю-Жхе, отлично знавший, что его я не заткну просто так. — Центурион, мы имеем право знать, что происходит… Что это за существа, — ферини указал туда, где лежали чудно вооруженные и снаряженные трупы. — Куда мы идем?

— Дело такое, это особое задание, мы должны разведать кое-что для командования, — приходилось мешать правду и ложь, и я ощущал, что накладываю лопатой дерьмо в бочку с медом: да, мы вроде как в дальней разведке, но вот идем туда, куда надо мне, а точнее — тиззгха. — А что до этих… — я сглотнул. — Я знаю не больше вашего, чем угодно поклянусь. Думал всегда, что Лиргана мертва, — я нашел взглядом Макса, тот смотрел напряженно, исподлобья, сдав кулаки. — Поверьте мне… это правда!

Нет, они не верили, я для них вновь стал чужаком, как в тот день, у заброшенного селения в джунглях. Между нами снова выросла невидимая стена, очень прочная, непроницаемая, и от нее веяло холодом.

— Больше мне нечего сказать, — бессилие давило к земле хуже усталости, хуже разочарования. — Юнесса, твои в караул… Дю-Жхе, пройди по их следу, убедись, что они и правда свалили… Фагельма, на тебе убитые, как минимум