– Джорджа там не было, мастер Йооп.

Йооп приблизился вплотную к Тому и схватил его за руку.

– Значит, он где-то еще, ясно? Найди его!

Том побывал везде, где только можно, но уже начинал догадываться, что он вряд ли найдет Сахарного Джорджа.

В конце концов он примчался на конюшню, оседлал свою лошадь и вывел ее на двор.

Мистер Бриггз бурно обсуждал случившееся с мастером Йоопом, который говорил, что ситуация вышла из-под контроля и что при сложившихся обстоятельствах это единственный выход.

Идея состояла в том, что все семейство Бриггзов должно отправиться на соседнюю плантацию и погостить там какое-то время, пока Йооп со своими людьми все не уладит.

Короткое время спустя лошади были запряжены, и из ворот плантации на дорогу выехала коляска.

Йооп отправил Тома обратно в конюшню, а сам тем временем проверил оковы на лодыжках Кануно.

– Его приятелей мы заперли в бараке. Волк и остальные останутся здесь, я же поеду и посмотрю, что там делается.

Йооп перевел взгляд на столб дыма, поднимавшийся на горизонте, и закурил свою трубку. При этом он не казался особенно взволнованным, удивленным или разгневанным.

Он даже подмигнул Тому.

– Ты ведь понимаешь, что будет дальше, не так ли?

– Да… И нет, – пробормотал Том.

– Все скаковые лошади семейства Бриггз на месте, – сказал Йооп, – значит, тот, кто это сделал, передвигается пешком. И насколько я могу судить по дыму и по тому месту, где начался пожар, этот человек все еще находится в тростнике, потому что на своих двоих далеко не убежишь. Думаю, он захочет посмотреть результат своих трудов в надежде, что дотла сгорит не только урожай, но и весь «Арон Хилл» в придачу.

Йооп подтянул штаны и прищурил глаза.

– Но, думаю, нам придется его разочаровать. Франц уже там, и если кому и под силу выследить поджигателя, так только ему, Францу Брюггену. Он взял с собой ищеек с кофейной плантации. Двенадцать собак натасканы на поиск негров. Если, не дай бог, наткнешься на одну из них, сразу сигай на лошадь. Что касается приятелей Кануно, то они заперты в бараке. Я отдал приказ без предупреждения стрелять в первого, кто высунется наружу. Думаю, это удержит их от соблазна воспользоваться ситуацией.

– Разве мы не должны послать всех людей в поле, мастер Йооп?

– Ты рехнулся, Коллинз?

Красные глаза Йоопа свирепо блеснули.

– Разве ты не видишь, что происходит?

– Объясните мне, что происходит, мастер Йооп.

Губы голландца искривились в усмешке.

– Объяснить? Ну что ж, это… – Йооп вывесил язык наружу и в притворном ужасе округлил глаза, – …это заговор, – прошептал он.

Том отвел взгляд и покачал головой.

– Приведи моего коня, – велел управляющий.

– Мастер Йооп! Это как-то связано с нами и Джорджем. Я не думаю, что Кануно к этому причастен. Хотя и не понимаю, как Сахарный Джордж мог решиться на такое…

– Боже мой, боже мой, Коллинз…

Йооп вскочил на коня и обернулся.

– Сколько же тебе еще нужно узнать, малыш. Но это подождет. Наш общий друг Франц Брюгген уже выехал туда с благословения мистера Бриггза, хозяин дал ему поручение действовать по собственному усмотрению. Мы найдем этого поджигателя, это я тебе обещаю. Веревка для него уже припасена. Еще до конца дня на самом высоком дереве, какое только найдется на плантации, будет висеть большой черный фрукт. И когда Джорджа не станет, придет черед того, кто стоит сейчас во дворе. Мы должны произвести чистку, Том. Понимаешь, что я говорю? Чистку.

Йооп повернул коня.

– Бери с собой остальных бомб и заставь этих черных вкалывать, как они никогда еще раньше не вкалывали. Хватайте всех – женщин, детей. Некоторые из них до смерти боятся огня, но плевать. Вы со своими плетками устроите для них ад почище любого пламени.

– Да, мастер Йооп.

– Езжай. И еще, Том, возьми себя в руки. Сегодня ты можешь себя показать. Я не позволю, чтобы мою репутацию испортил какой-то сахарный негр.

Лошадь неслась через замысловатый лабиринт широких и узких тропинок. Сначала направо, потом налево. Том не следовал какому-либо плану, полагаясь лишь на свое чутье.

Он отъехал от широкой дороги, ведущей через поле, и теперь дым был позади него. Солнце поднялось уже высоко. Душная вонь накрыла собой всю плантацию.

Копыта жеребца тяжело стучали по земле, и их стук смешивался с тявканьем ищеек.

Том оглянулся через плечо, чтобы посмотреть, насколько далеко распространился огонь. Он впервые видел пожар и, в отличие от негров, которые приближались к пламени лишь под угрозой плети, страха перед огнем не испытывал.

– Другого выхода нет, – пробормотал он и пришпорил лошадь.

Едкий запах гари проникал в легкие и в кровь, и Том понемногу начинал осознавать всю мощь огненной стихии.

Он придержал лошадь, соскочил с седла и прислушался. Но слышно было только собачье тявканье, которое то приближалось, то удалялось, пока наконец не переросло в протяжный вой.

Том поднял голову и посмотрел наверх. Над ним плыл гигантский парус из дыма.

Он стремительно поднялся на стременах и увидел, как огромное дымовое облако за несколько секунд накрыло большую часть тростниковой плантации.

Первый раз в жизни Том увидел, как белое, словно мел, море пламени с молниеносной скоростью пожирает сухие стебли. Одна лишь мысль о том, что где-то там сейчас находятся люди, была невыносимой.

Лошадь поднялась на задние ноги и захрапела, но Том только глубже всадил шпоры ей в бока и поскакал на восток. Потом остановился, резко поменял направление и принялся кружить, обдумывая ситуацию. Что делать? Вернуться или поискать остальных? Быть может, все давно спасаются бегством, а может, рабы под руководством бомб уже выкопали противопожарную полосу?

Том не знал, в какую сторону податься, и, надеясь найти мастера Йоопа, решил двигаться в том направлении, откуда доносился собачий лай.

Но далеко уехать ему не удалось.

Лошадь внезапно поднялась на дыбы и чуть было не сбросила его. На земле, скорчившись, лежало человеческое существо. Тому хватило одного взгляда, чтобы узнать Сахарного Джорджа.

Раб смотрел на него с диким испугом на лице. Он не шевелился, и было похоже, что он смирился со своей судьбой. Поза Джорджа свидетельствовала о том, что он провел здесь уже много времени, напуганный, измученный, почти отчаявшийся. Он, конечно, тоже слышал собачий лай и знал, что с ним будет, если его обнаружат.

Том соскочил с лошади, и Джордж попятился назад. Он был весь в грязи, копоти и саже, с израненными руками и ногами. Его сердце колотилось так сильно, что все тело содрогалось, словно в конвульсиях.