Рошель сказала, что ее задача – подкинуть нам лайфхаков, о которых не пишут в буклете колледжа Мертон. Например, кто из преподавателей козел, и от парней из каких общежитий следует держаться подальше, как перехитрить инспектора пожарной охраны, когда он придет проверять комнаты на наличие горячей посуды.

Со мной никто не сел. Я крутила стаканчик с вином, понимая, что и здесь я буду такой же бессильной и невидимой, как в Истерли.

– Ну, теперь вы расскажите о себе, – предложила Рошель.

Они начали с противоположного конца рекреации: Бэмби, Киппи, Тамми. Все они обладали милым жизнерадостным характером, подходившим к их диснеевским именам, и наперебой выражали восторг, что попали в заштатный Мертон.

Девушки, сидевшие ближе ко мне, были попроще и одеты похуже. У одной из них, по имени Вероника, был заметный нервный тик. Она рассказала, как попала в программу подготовки к магистратуре и серьезно относилась к занятиям. Хрупкая и нервная, как волнистый попугайчик, Наоми рассказала, что все лето провела в Вудстоке и этот эксперимент заставил ее открыть глаза. Затем она перескочила на Вьетнам, гражданские права и содержание ртути в марлинах. Киппи и Бэмби неловко переглянулись. Рошель округлила глаза и перебила:

– И последняя, но не менее важная?

Я грызла краешек стакана, страшась своей очереди. Скрип моих зубов по пластмассе был самым громким звуком в комнате. Все ждали.

– А, я? – наконец сказала я. – Долорес.

– И?

Ну что мне им рассказывать? Что у меня хватило глупости приехать на неделю раньше остальных? Что меня изнасиловали в тринадцать лет?

– Я офигенно рада здесь оказаться, – буркнула я кофейному столику.

Мне пришло в голову, пока Рошель читала правила общежития со своего клипборда, что о людях можно гораздо больше узнать по тому, как они поступают с пластмассовыми стаканчиками, чем из их слов. Киппи перестала записывать и дырявила стенки стакана заостренным карандашом. Наоми разломала свой на мелкие кусочки. Я выгрызла длинную спираль.

– Скажу один раз, для умных, – произнесла Рошель. – Не связывайтесь с парнями с кулинарного факультета – туда берут исключительно дятлов со стальными яйцами, это обязательное предварительное требование. – Киппи и Тамми переглянулись, вытаращив глаза, и захихикали. – У кулинарных в этом году академический испытательный срок. Вы их сегодня увидите – они устраивают барбекю для нашего общежития. И не говорите потом, что я вас не предупреждала. Да, и еще: есть тут одна жирная Дотти[17] десять тонн весом…

У меня перехватило дыхание. При упоминании о жире некоторые девушки невольно взглянули на меня и тут же опустили глаза.

– Дотти, – повторила Рошель, – наша знаменитая уборщица-лесби.

– Знаменитая кто? – не поняла Киппи.

– Лесби, – повторила Рошель. – Лесбиянка. Когда девушка любит девушку.

– Гадость какая, – возмутилась Киппи. – Меня сейчас стошнит печеньем!

Мне вдруг отчетливо вспомнился эпизод нашей пьяной гулянки: в тумане водки, сумбура и пения, после моего исполнения «Уважения» Дотти встала, подплыла ко мне и поцеловала в губы, сразу засмеявшись. Поцелуй показался мне странным и глупым и вскоре забылся. Сейчас мне стало не по себе – не от самого поцелуя, а от выводов, которые могут сделать всякие Рошели и Киппи. Газ от сожранных фисташек, бродивший в кишках, вступил в реакцию со страхом перед сидевшими в рекреации. Я готова была оказаться где угодно в мире, только бы не на этом потрепанном диване.

– Мне нехорошо, – выдавила я. – Можно выйти?

– Секунду, – ответила Рошель. – Вопросы есть?

– У меня вопрос, – сказала Киппи.

– М-м?

– Я к вам после собрания подойду.

– А собрание уже кончилось, – сообщила Рошель.

Мать Киппи все-таки повесила занавески с индийским узором. Ветер их отдувал, и ткань надвигалась на меня, как прибой. Всю неделю мне и в голову не приходило открыть окна.

Школьный альбом Киппи лежал на кровати. На фотографии у нее были длинные волосы и теплая улыбка.

«Младший волонтер Красного Креста I, II, тамбурмажор II, III, IV, секретарь класса III. Любимое времяпрепровождение: болтать во время самоподготовки. Слабости: жвачка «Джуси фрут». Любимая цитата: «Сегодня первый день остатка твоей жизни».

Она успела распаковать фотографию темноволосого парня и поставить к себе на тумбочку. Я нашла его в альбоме – конечно же, это Данте. «Святой Данте. Любимое времяпрепровождение: молоко с печеньем, молитвы за грешников. Любимая цитата: «Я плакал, потому что у меня не было обуви, пока не встретил человека, у которого нет ног».

Я встала с кровати и подошла к тумбочке получше разглядеть снимок. Густые брови ерошились сочувственно и скорбно, в глазах читалась борьба.

Вернувшись в комнату, Киппи с грохотом закрыла чемоданы и пихнула под кровать. Я сразу поняла, что Рошель наложила вето на ее переселение.

– У тебя очень милые родители, – сказала я. – Ты похожа на маму. – Киппи со стуком выставляла косметику и духи на полочку над кроватью. Пальцы нервно дергали узел на проводе стереоприемника. Она бралась то за одно, то за другое и все бросала, не закончив.

Она же полюбила меня по переписке, хотела напомнить я, и по своей охоте доверила мне свои интимные переживания. Это из-за моего жира Киппи меня возненавидела.

Я подошла к ее тумбочке и взяла фотографию Данте.

– Какой красивый, – сказала я. – Если можно, скажи, как у вас вышло в итоге?

Киппи наконец взглянула на меня.

– Помнишь, ты писала, что он настаивает на близости? – продолжила я. – Мне просто хотелось узнать… Хотя это не мое дело.

Она подошла, выхватила у меня фотографию и грохнула изображением вниз на тумбочку.

– Я тебе ничего не писала! – заявила она. – Понятно?

В коридоре две девицы радостно заорали, встретившись после каникул.

– Тебе я ни слова не писала. Я писала кому-то другому, той, которой ты притворялась. Дошло?

Трясущейся рукой я прикурила «салемку». Газ от фисташек будоражил кишки.

– Ну, а что я могу сделать, если у меня проблема с щитовидной железой? – спросила я. – Я такая родилась. Давай, пристрели меня за это.

На этот раз Киппи первая отвела взгляд.

На пикнике я накладывала себе по ложечке разных салатов – маленькие островки на белой равнине тяжелой фаянсовой тарелки. Это был аванс с моей стороны, чтобы задобрить Киппи: я похудею и стану нормальной ради нее. Но Киппи не обращала на меня внимания. Они с Бэмби старательно от меня дистанцировались. Я шла за ними от общежития до самой очереди к барбекю.