– Будь все-таки поосторожнее. В Лос-Анджелесе не так безопасно, как в Портленде.

– На самом деле, – я наклонилась, чтобы получше его видеть, – число изнасилований в Портленде сейчас выше, чем в среднем по Америке. Удачи на переговорах.

Отец удивленно округлил глаза, я аккуратно закрыла дверь и, не оглядываясь, прошла прочь от машины. На плече висела желтовато-коричневая сумка, ремешок которой я мяла в руках. Я шла в Refinery – маленькую кофейню на углу, куда меня водили в начале лета Рейчел с Меган. Ради непринужденной обстановки и кофе с карамельными добавками не страшно и умереть. Когда я вошла, внутри было тихо. Человек пять склонились над дымящимися кружками: кто-то читал, кто-то пялился в экран ноутбука, кто-то болтал с друзьями.

Девушка за прилавком встретила меня дружелюбной улыбкой. Я подошла к ней и пробежалась глазами по меню у нее за спиной. Пункты меню были написаны прямо мелом, что только усилило мое уважение к этому заведению.

– Что вам приготовить?

– Стандартный обезжиренный ванильный латте, супергорячий и с карамелью.

Я потянулась к сумке, вытащила кошелек и положила на прилавок пять долларов. Мне было стыдно перед собой за то, что, не сдержавшись, я все-таки дополнительно заказала карамель, но Амелия месяцами убеждала меня в том, что ничего страшного не случится, если время от времени я буду баловать себя любимым напитком.

– Хорошо, – сказала девушка, отсчитывая из кассы сдачу. – Я принесу вам кофе за столик.

Взяв сдачу, я подошла к маленькому столику у стены и, сняв с плеча сумку, села и устроилась поудобнее. Здесь было приятно даже просто сидеть и благостно рассматривать окружающих. Я любила наблюдать за людьми. Всегда интересно, как складывается их житье-бытье. Откуда они? Есть ли у них братья и сестры? Какое мороженое им нравится?

Но интересней всего другое: это лето для них складывается так же непросто, как и для меня?

– Пожалуйста, – через пару минут сбоку раздался тихий голос, и девушка поставила передо мной чашку. – Приятного аппетита.

Я поблагодарила, дождалась, пока она уйдет за прилавок, потом взялась за чашку и сделала долгий глоток. Кофе был очень горячим, даже слегка обжег мне горло, но это меня не испугало. Вкус был изумительный.

Поглубже устроившись на стуле, я покопалась в сумке, выудила оттуда наушники и телефон и погрузилась в музыку Lla Breve Vita. Глаза закрылись, голова покачивалась в соответствии с ритмом и дыханием. Как же все-таки здорово, что я попала на их концерт. Я сразу же в них влюбилась. Тексты были такими глубокими, и каждая песня рассказывала об ошибках – как совершенных нами в прошлом, так и тех, что еще ждут нас в будущем. Во многих композициях использовались вставки на итальянском языке.

Я полностью погрузилась в музыку, но в какой-то момент, почувствовав перед собой движение, открыла глаза, и душа ушла в пятки – кто-то внимательно на меня смотрел. Я вскочила, наушники шлепнулись на стол.

– Привет.

– Как же ты меня напугал! – выдохнула я, прижимая руку к груди.

Это был всего лишь Дин. Такое впечатление, что только что участвовал в марафонском забеге: щеки горели, по лицу струился пот, волосы были взъерошены.

– Прости, не подумал, – сказал он, и на лице появилась полная раскаяния улыбка. – Вот зашел купить кофе, смотрю, а тут ты сидишь.

Опустив взгляд, я увидела в руке у Дина стаканчик с кофе навынос.

– Ты только что из спортзала?

– А что, так заметно? – Он вытер рукой пот со лба и засмеялся.

– Да нет, – сказала я и отпила кофе. Посередине глотка мне в голову вдруг пришла мысль, и, судорожно проглотив латте, я спросила:

– А Тайлер с тобой? – Взгляд заметался по залу в поисках пары зеленых глаз и кипы черных волос.

– Не-а. Он поехал в Малибу полировать машину.

– Ясно. – Я расстроилась и, уставившись на чашку с кофе, стала водить по ее краю пальцем. – Ничего удивительного.

– А что ты слушаешь? – спросил Дин и, наклонившись над столом, коснулся экрана телефона. На экране высветилась надпись Lla Breve Vita.

– Да ладно?!

– Они классные, – смущенно пожала плечами я.

– А какая песня тебе больше нравится?

– Ого! Ну ты спросил! – Со вздохом я наклонила голову и подперла ее ладонью, мысленно перебирая в памяти песни с трех альбомов группы. Потом ответила: – Пожалуй, «Holding Back».

Дин отклонился назад и сложил руки на груди.

– Невероятно!

– Что?

На какое-то время он застыл, только карие глаза неотрывно смотрели на меня, да губы медленно и осторожно расползались в мягкой улыбке.

– Моя самая любимая.

Как ни кусала я нижнюю губу, улыбка все равно предательски проникла на лицо.

– Невероятная песня.

– Полностью согласен, – кивнул Дин, лучезарно улыбаясь. Со стороны могло бы показаться, что он любуется тем, как неловко я потягиваю из чашки кофе. – Я за тебя заплачу, – сказал Дин, садясь напротив, и, порывшись в карманах джинсов, извлек оттуда кошелек. Несколько секунд он что-то в нем искал, потом положил передо мной смятую пятидолларовую купюру. – Вот пять долларов для возмещения расходов. Твои, между прочим.

Я потянулась к купюре, подцепила ее большим и указательным пальцами и, украдкой на нее взглянув, удивленно открыла рот. На тыльной стороне купюры поверх мемориала Линкольна черными чернилами было что-то написано. Я присмотрелась к надписи. Она гласила: «Деньги Иден за бензин». Еще больше открыв рот, я подняла глаза на Дина.

– Ты ее сохранил? – спросила я. – И даже подписал?

– Чтобы не забыть тебе ее вернуть.

– Но я не хочу, чтобы мне ее возвращали!

– Очень плохо. – Смущенно улыбаясь, он дотянулся до моей руки, сунул в нее купюру и, сжав вокруг нее мои пальцы, подтолкнул руку назад ко мне.

Я засмеялась. Мне осталось только укоризненно покачать головой и убрать деньги в сумочку. Мы отпили по паре глотков кофе.

– Куда сейчас направляешься?

– Пора возвращаться домой, – ответила я. Дин удивленно выгнул брови. – Сюда, в Санта-Монику, – пояснила я. – Не в Портленд.

– Я так и подумал, – сказал он, вставая. Затем поднял со стола свой стакан и, прижав к губам, осторожно глотнул. – Тебя подвезти?

Я уже поняла, как, оказывается, иногда удобно очутиться в чужом городе без машины: даже не приходится просить, потому что из жалости все и так постоянно предлагают тебя подвезти.

– Если тебе не трудно, – согласилась я. В любом случае, прав у меня пока еще нет.

– Конечно, не трудно! Идем!

Глотнув напоследок кофе, я убрала наушники в сумку и повесила ее на плечо. Дин уже подошел к двери и, придержав ее, дождался, пока я не выйду. Небо, ясное с утра, затянуло облаками. Я подняла кверху лицо и удивленно спросила: