Персефона тянется назад иберет меня за руку. Подползает ко мне, притягивая ближе, иостанавливается, только когда мы плотно прижимаемся друг кдругу телами. Кладет мою руку себе на грудь поверх одеяла исонно выдыхает.

–Доброй ночи, Аид.

Яморгаю, глядя втемноту, больше не всилах отрицать, что эта женщина безвозвратно изменила мою жизнь.

–Доброй ночи, Персефона.

Проходит день, за ним еще, неделя сменяет другую. Целыми днями ято зацикливаюсь на мыслях отом, когда мать иЗевс сделают следующий шаг, то вся отдаюсь развлечениям, которые предлагает жизнь сАидом. Каждая комната вдоме открывает простор для исследований, тая секреты, которые ямогу хранить ближе ксердцу. Вкаждом укромном уголке инише стоят полки скнигами, корешки которых истрепались от того, что их перечитывали множество раз. Япосвящаю каждой комнате день, растягивая это путешествие ичувствуя, что подбираюсь все ближе иближе квладельцу этого дома.

Несколько раз внеделю мы ходим на зимний рынок, и,пока яисследую его, Аид позволяет мне таскать его за собой, как любимую плюшевую игрушку. Аеще он начал показывать мне другие тайные сокровища нижнего города. Явидела множество колонн, каждая из которых изображает уникальную сцену, связанную сместом, возле которого расположена. Яникогда не устану наблюдать, как тревога на лице Аида сменяется благоговением, когда он понимает, как сильно яценю эти впечатления. Уменя возникает чувство, что это позволяет мне получше узнать не только нижний город, но имужчину, который им правит.

Аночи? По ночам яузнаю его совершенно по-другому.

Язакрываю книгу, которую даже не читала, исмотрю на него. Аид сидит на другом конце дивана со стопкой документов иноутбуком. Ячуть прищуриваюсь, имне почти удается представить, что мы обычные люди. Что он просто взял работу на дом. Аявполне довольна ролью домохозяйки или любой другой, которая соответствует моему нынешнему статусу.

–Ты очем-то крепко задумалась,– говорит он, не поднимая взгляда.

Яверчу вруках книгу.

–Очень хорошая книга. Настоящая головоломка.– Мои слова звучат совершенно неубедительно.

–Персефона.– Его серьезный тон требует ответа. Честного ответа.

Слова слетают сязыка, ияне успеваю их сдержать.

–Ты больше не водил меня всвою темницу для секса.

–Это не темница для секса.

–Аид, это само воплощение темницы для секса.

Тут он наконец откладывает ноутбук всторону иуделяет мне все свое внимание. Хмурит брови.

–Мы хорошо проводим время.

–Хорошо– это еще мягко сказано. Мне нравится исследовать твой дом инижний город. Нравится исследовать тебя.– Мои щеки заливает румянец, но япродолжаю.– Но ты сказал, что хочешь, чтобы люди воспринимали нас всерьез, акак они могут воспринимать нас всерьез, если ты обращаешься со мной не так, как от тебя ожидают?

–Яне хотел делить тебя сизвращенцами из верхнего города.– Он говорит так спокойно, будто не огорошил меня своими словами. Аид стягивает плед, под которым яустроилась, ибросает его на пол.– Хотя ты права. Возможно, они не сделали следующий шаг, потому что мы не вынудили их сделать его.

Ятаю, чувствуя, как его рука сжимает мою лодыжку. Сним всегда так. Явсе жду, когда накал стихнет, когда от обоюдной доступности потускнеет великолепие секса между нами. Но пока это не произошло. Напротив, за последние пару недель ястала хотеть его еще сильнее. Якак собака Павлова. Он прикасается ко мне, иятотчас сильно его хочу.

Очем мы говорили?

Мысленно встряхнувшись, ястараюсь сосредоточиться.

–Мы стараемся заставить их действовать?

–Мы стараемся их задеть. По крайней мере, его.– Аид ведет рукой по моей голени и,обхватив ногу под коленом, тянет меня за собой на диван. Поужинав вочаровательном ресторанчике неподалеку, мы поднялись прямиком вего комнату, поэтому на мне до сих пор красуется одно из кокетливых платьев, которые сшила для меня Джульетта. Судя по тому, каким горячим взглядом Аид окидывает меня, платье нравится ему больше, когда подол задран до бедер.– Покажи мне.

Ятянусь дрожащими руками ислегка задираю платье ровно настолько, чтобы он смог под него заглянуть.

Аид приподнимает брови.

–Смотри-ка, надела трусики, как хорошая девочка.

–Ну да, иногда мне нравится дразнить.– Яотпускаю платье иотодвигаю трусики всторону. Неважно, что Аид видел каждый сантиметр моего тела иприкасался кнему губами. Делая так, ячувствую себя порочной, аиграя на грани этого ощущения, впадаю взависимость, от которой, возможно, никогда не смогу избавиться. Не могу сейчас думать ни об этом, ни отом, что будет потом.

Когда закончится зима. Когда яобрету свободу. Когда навсегда исчезну из жизни Аида.

Он сдвигает меня еще на несколько сантиметров ближе инаклоняется над моими разведенными бедрами. Один взгляд– иявыпускаю трусики из рук иприподнимаюсь на локтях. Аид прикасается кшелковому белью губами. Ястону.

–Боги, это так приятно.

Похоже, он не намерен снимать сменя белье имедленно ласкает через ткань, отчего под ней становится скользко ивлажно. Итолько когда яначинаю тяжело дышать иизо всех сил стараюсь не приподнимать бедра, Аид встречается со мной взглядом.

–Завтра унас будет вечеринка.

–В… вечеринка.

–Угу-м.– Наконец-то он носом отодвигает трусики всторону, апотом долго иосновательно целует меня там.– Скажи, чего ты хочешь. Опиши подробно.

Мне приходится сдержать стон.

–Что?

–Сейчас же.

Ясмотрю на него сверху вниз. Он хочет, чтобы япрямо сейчас описала, чего хочу, пока он трахает меня языком? Видимо, да. Яприкусываю нижнюю губу истараюсь сосредоточиться, противясь волнам удовольствия, которые он посылает по моему телу. Уменя было предостаточно времени, чтобы изучить исвои вкусы, ивкусы Аида, но по моим ощущениям это совсем другое дело.

–Я… эм… яхочу.

Яне хочу ему говорить.

Сжав пальцами его волосы, яприподнимаю бедра, открываясь перед ним. Но он больше не прикасается ко мне языком. Ясжимаю его руками, но Аид все равно слегкостью отстраняется от меня. Нахмурив брови, вглядывается вмое лицо.

–Учитывая все, чем мы занимались впоследние несколько недель, какое желание могло вызвать утебя такую неуверенность?

–Мне нравится быть стобой. Нравится все, чем мы занимаемся.

Он хмурится еще больше.

–Персефона, если бы яне был готов дать все, что тебе нужно, то не стал бы спрашивать.

Яне хочу. Яправда не хочу. Это слишком неправильно, слишком пошло даже для нас. Понимаю, что крайне лицемерно требовать от Аида, чтобы он не сдерживался со мной, апотом самой поступать точно так же, но мне кажется, тут все иначе. Так иесть, все иначе.