– К этому бойцу стоило присмотреться.

– Думаете, он чародей? Исключено. Но даже если бы каким-то чудом волшебнику удалось преодолеть наш контроль, во время игр колдовство не смогло ему ничем помочь – огненный диск уравнивает шансы.

– При чем здесь чародей? – раздраженно ответил огарец. – Кто отличается особой силой и выносливостью? Вы вспомните финальный удар чемпиона. Ни один обычный человек из Кантилима после такого не сумел бы подняться.

– Рундаец? – Саргонт даже привстал. – А ведь действительно! Надо будет сказать брату, чтобы лучше следили и допускали к соревнованиям только кантилимцев. А то скоро к нам еще и рурхарцы пожалуют. Но надо отдать должное бойцу Ромкуша, замаскировался он весьма профессионально. Вы его ищете?

– Да, мне бы хотелось задать этому типу несколько вопросов. Если он действительно тот, кого я ищу. Вы случайно не видели каких-либо отметин на его лице? Например, шрам на губах?

– Если кто и разглядел лицо необычного бойца, то только его противник.

– Кстати, о противнике. Ходят слухи, что в ваших краях видели человека, похожего на Михаила.

– Не может быть! Обычно я в курсе всех кантилимских новостей. Разве что из Сунгима вести приходят с большим опозданием.

– Жаль. Вполне возможно, Михаил смог бы мне помочь.

«Знаю, в чем бы он смог тебе помочь… Не дождешься! Огненный диск будет моим. Только бы секретаря отсюда спровадить!»

Саргонт полагал, что посол будет разговаривать с ним один на один, и сейчас начал нервничать. Нужно было срочно придумать предлог, чтобы третий лишний удалился.

«Хитрая бестия этот кузен Арианта! Почему он скрывает свое знакомство с чужаком? Надо будет разобраться в ближайшее время», – думал Архаз.

– Сожалею, что не могу быть полезен вам в этом деле. Однако у меня есть некоторая информация, которая может вас заинтересовать.

– Слушаю вас. – Черный колдун поправил капюшон.

– Видите ли, это касается весьма деликатных обстоятельств. Мы не могли бы переговорить с глазу на глаз?

– Мой секретарь не из болтливых, но если вам так будет спокойнее… – Посол постучал костяшками пальцев по столу. Второй огарец молча встал и покинул кабинет, плотно прикрыв за собой дверь.

На самом деле этот колдун не имел никакого отношения к канцелярской работе. В обязанности Маргуза входило устранение любых проблем, представлявших неудобства для огарского представительства. Любыми способами, будь то взятки, подлоги, шантаж или убийства. Причем все свои деяния огарец совершал руками кантилимцев, используя многоуровневую организацию, чем-то напоминавшую пирамиду, в которой его лично знали всего человек пять как сильного и богатого кантилимского мага, не уважающего законы.

Он был единственным из огарцев, кто ходил по городу без капюшона, а потому никто не мог заподозрить в нем черного колдуна. Большинство обывателей считали, что за капюшонами колдуны скрывали что-то ужасное. Зато как легко обеспечить себе маскировку: скинул балахон – и ты совершенно другой человек.

Архаз пригласил Маргуза в свой кабинет, чтобы тот внимательно изучил Саргонта. В ближайшее время посол собирался избавиться от этого чародея, а потому исполнителю следовало представить жертву.

– Мы остались вдвоем, – предложил продолжить беседу посол.

– Моя информация касается некоего мага, который умеет превращать людей в животных и владеет заклинанием синего пламени…

Лишь через сутки после столкновения в лесу Сомов немного пришел в себя. Все тело чемпиона ныло, словно его продавили через пресс-форму на собственном производстве. Всесилие для обычного человеческого организма бесследно не проходит. Парень только сейчас осознал, что мог запросто уничтожить себя, до предела истощив организм.

«Но у меня все равно не было другого выбора, – оправдывался он перед самим собой. – Наемники бы просто убили всех. В следующий раз надо больше полагаться на собственные силы. Телекинез, конечно, вещь полезная, если бы не последствия».

Страж, похоже, пребывал в еще худшем состоянии, чем Сомов. Он попросту отключился, предварительно сообщив, что трое суток будет исполнять роль спящей красавицы, к которой категорически запрещается подпускать каких бы то ни было принцев. Мишка тоже не отказался бы от партии бурого медведя в опере «Зимняя спячка», но он спешил. Накануне ночью парень даже попросил грунзонку приготовить настойку девятисила с корой гладкоствольного дуба. Однако и это снадобье не особо помогло. Марита забеспокоилась:

– Моего воина нужно искупать в росе огненного тысячелистника.

Мишка уже был согласен и в огонь, и в воду, настолько угнетали собственная слабость и ломота во всем теле.

– Делай что хочешь, – вздохнул он, – только быстрее. Пока я выть не начал.

Получив одобрение, Марита с утра развернула бурную деятельность. Она едва не загнала свою лошадку, обследуя местность, прилегавшую к дороге. Путники совсем потеряли ее из виду. Ближе к полудню радостная грунзонка вернулась к своему воину.

– Я нашла тысячелистник. Целую поляну.

– И что теперь?

– Поехали. Тут недалеко.

– Как скажешь. Показывай дорогу.

Брюнетка поскакала вперед, но когда за ней последовали все остальные, женщина развернула лошадь:

– А вам ехать незачем. Вы же не собираетесь подглядывать, как мы будем купаться?

– Ты уверена, что вам никто не помешает? – спросил Шагрид.

– Конечно. Место там безлюдное.

Через десять минут супруги въехали в крохотный перелесок, в центре которого оказалась ярко-желтая поляна.

– Раздевайся, – приказала грунзонка.

– Зачем?

– Будешь купаться.

– Где? Я не вижу тут ни пруда, ни озера.

– В росе этих цветов.

– Сейчас полдень, какая может быть роса?

– Вот эта. – Марита провела ладонью по огненному ковру. Ее рука окрасилась в золотистый цвет и стала мокрой. – Когда тысячелистник высыхает, он воспламеняется. Поэтому его и называют огненным.

– А я не сгорю? – попытался пошутить Мишка.

– Без одежды – нет. Но если ты мне не веришь… – Брюнетка мгновенно избавилась от платья и в следующую секунду нырнула в густую растительность.

«Эх, грехи мои тяжкие! – вздохнул парень. – Дожил! Раздеться – и то проблема».

Он снял изрядно потрепанную после боя куртку и брюки, по которым также горючими слезами плакала помойка. С кольчугой пришлось повозиться чуть дольше, а когда дело дошло до рубашки, оторвалась еще одна пуговица.

«Надо будет раздобыть иголку и нитки. Верхнюю одежду все равно выбрасывать, а вот рубаху жалко. Материал приятный, и карманов много». Михаил нащупал в нагрудном кармане брелок в виде сердечка. «Надо же! Не потерялся».