– Я наследник рода Везерборнов.

– Право по рождению – не судьба, – возразила она. – От чего тебе нужно отказаться, чтобы встретиться со своей?

Джуд сжал рукоять меча в руках и закрыл глаза в поисках сил, чтобы избавить сердце от предательских желаний.

Тишину в комнате внезапно нарушил громкий стук в дверь.

– Леди Беллроуз! – кто-то закричал. – Нужно убираться с корабля прямо сейчас.

Джуд, Антон и Эвандер вздрогнули. Но, взглянув на леди Беллроуз, Джуд понял, что она не встревожена.

– А. Кажется, ваши друзья пришли.

– Наши друзья? – повторил Джуд.

– Те, что напали на ваш форт, – ответила она, словно это было очевидно.

Свидетели.

Джуд двинулся к леди Беллроуз.

– Это ты рассказала им, где нас найти?

– Конечно, нет.

– Тогда… – его взгляд метнулся к Эвандеру.

Глаза лорда расширились, и он вскинул руки.

– Я вообще не понимаю, что происходит.

– Нужно уходить, – Джуд повесил Остроконечный Клинок на пояс и двинулся к двери. – Оставайтесь здесь, я проверю, безопасно ли там.

Он открыл дверь и вышел в коридор. Снизу доносился шум хаоса, гости вечеринки вопили и бегали по нижним палубам, но в коридоре было пусто. Он махнул остальным, и они вышли следом в коридор.

– С правого борта есть спасательные лодки, – сказала леди Беллроуз.

Джуд кивнул.

– Тогда придется бежать к ним.

Он повел их дальше по коридору и вывел на палубу к ряду лодок. Джуд бросился к первой из них и, встав на колени, стал быстро ее отвязывать. Металлический визг обнажаемого меча заставил его замереть.

Джуд повернулся. На другом конце палубы ярко горело белое пламя Божьего огня, освещая фигуру свидетеля в маске из Керамейкоса.

Он должен быть мертв. Джуд видел, как он упал.

– Залезайте в лодку, – бросил Джуд остальным и медленно встал.

Антон схватил его за рукав, дернув к себе:

– Я тебя не оставлю.

Леди Беллроуз приготовила лодку, и они с Эвандером залезли в нее. Они начали спускать ее на воду, а Джуд переводил взгляд с лодки на лицо Антона.

Не задумываясь, Джуд уперся руками в грудь Антона и толкнул его через борт корабля. Падать было невысоко – в лодку, где Эвандер помог ему смягчить падение. Антон вскочил на ноги, в ярости глядя на Джуда.

Тот повернулся к приближающемуся свидетелю, взялся за рукоять Остроконечного Клинка и потянул. Тот не сдвинулся. Он попытался снова в панике, но меч не покидал ножен.

Свидетель в маске подошел ближе:

– Отойди, паладин.

– Ты знаешь, что я этого не сделаю, – ответил Джуд. Он все еще слышал шум спускаемой на воду лодки.

Свидетель бросился на него, а горящий меч метнулся к плечу Джуда. Он схватил ножны Остроконечного Клинка прямо под рукоятью и вскинул вверх, чтобы блокировать удар врага. Одновременно он отошел в сторону, а свидетель пронесся вперед.

Они разделились, и Джуд отступил назад. Он рискнул глянуть на лодку и увидел, что она уже на воде. Свидетель бросился к носу корабля и вскочил на длинную деревянную рею, перпендикулярную мачте. Джуд поспешил за ним. Свидетель развернулся и замахнулся мечом, целясь в голову Джуда.

Джуд увернулся, но свидетель ударил снова. В этот раз Джуд двинулся к нему, схватил рукоять меча с Божьим огнем одной рукой и врезал локтем в горло врага. Тот отшатнулся назад и ухватился рукой за ближайший канат, чтобы не упасть, и маска соскользнула с его лица.

В свете пламени меча Джуд впервые увидел лицо свидетеля. По его горлу, словно лианы, ползли белые шрамы, закручиваясь на щеках и обрамляя глаза.

Эти шрамы были похожи на те, чтобы остались на теле Джуда.

– Тебя обожгли Божьим огнем, – произнес Джуд. Внезапно он понял, почему боевые приемы мужчины показались ему знакомыми. Он в шоке отступил назад: – У тебя Дар сердца.

– Был, – ответил свидетель, выпрямляясь. – Я выжег эту ужасную болезнь из моего тела.

Джуда пронзили шок и ужас.

– Ты намеренно выжег свой Дар? – Его взгляд блуждал по свидетелю, осматривая шрамы. – Зачем?

– Чтобы очиститься от скверны, – ответил он. – И доказать, что я самый верный из последователей Иерофана. Другие могут угрожать одаренным и сжигать их храмы, но только я прошел через обжигающую боль Божьего огня. Пламя уничтожило и переродило меня. Я вышел из него новым, чистым и, наконец, целым.

Джуд подавил дрожь. Пока он отчаянно пытался найти способ вернуть свой Дар, кто-то добровольно искал опустошения Божьим огнем. Он не мог понять, и сама только мысль об этом наполняла его отвращением. Джуда чуть не стошнило.

Свидетель снова вскочил на рею и напал на Джуда, заставляя его отступать, пока тот не оказался на краю и не взглянул на темные воды внизу. Вдоль мачты тянулись канаты. Джуд ухватился за один из них, а свидетель все приближался.

– Однажды, паладин, я надеюсь, ты увидишь правду, – сказал свидетель. – Поймешь, что Дар, которым ты так дорожишь, – ужасная мерзость, символ всех твоих грехов и грехов тех, кого ты почитаешь.

Он поднял меч, и Джуд спрыгнул с реи, с канатом в руке. Он загорелся, когда Джуд оказался над водой. Лодка леди Беллроуз находилась под ним. Когда Джуд оказался в высшей точке полета, веревка лопнула, и он свалился в воду.

Вода поглотила его, и он изо всех колотил ногами, поднимаясь к поверхности, пока не вынырнул и не сделал глоток воздуха.

Рука схватила его за воротник, потом другая, и его вытащили из воды. Он перевалился через край лодки, хватая ртом воздух. Над ним появилось лицо Антона. В глазах пылала ярость.

– Он мог убить тебя, – сказал он.

Джуд закрыл глаза.

– Ты знаешь, что я такое. Знаешь, что я должен делать.

Антон не ответил.

На корабле они играли в притворство. Притворялись, что они не пророк и Хранитель Слова, притворялись, что их судьбы не имели значения. И принять игру за что-то другое было легко – слишком легко.

Но Джуд понял, что начал притворяться намного раньше. С той первой ночи в Паллас Атосе, когда на лицо Антона отбрасывало тень пламя свечи, в той крошечной комнате в таверне. Притворялся, что Антон не видел всего того, что Джуд пытался скрыть. С той ночи в Керамейкосе перед нападением, когда он прижал Антона к полкам и притворился, что он причина гнева Джуда.

Но Антон давил и давил, пока фасад не треснул, и Джуд больше не мог уверять себя, что не знает, почему его Дар исчез, почему Остроконечный Клинок не позволяет ему взять себя в руки. В сердце Джуда не было согласия, и он больше не мог притворяться, что это не так.