–Говорят, он ее описал в книге, а книгу выложил в Интернете. Будто бы он ее убил. Я хотела найти, но ее уже убрали.

–Вещдок. Писатель рассказал? Не думаю, что Эрик убил тетку. Соседи говорят, он был очень ей предан. До такой степени, что не выбросил ничего из ее вещей, даже постель не убрал. Просто закрыл дверь в ее спальню и не входил туда. Даже парик оставил…

–Ужас! – с чувством произнесла Лина.

Монах вспомнил голову над спинкой кресла, и его передернуло.

–А зачем он убивал девушек?

–Трудно сказать… – Монах пожал плечами. – С ним сейчас работают психологи.

–Вы думаете, он псих?

–Ага, все они психи! – вдруг сказал Миша. – Как убивать – так не псих, а как ответить – так сразу псих. Отмажут! Если есть деньги, отмажут.

–Вряд ли. А насчет психа… не без этого, странности налицо. Шарахается от людей, выкладывает всякие страшилки в Интернете, называет себя Черным Властелином…

–Как?

–Черным Властелином. И самое странное, он приносил с собой вещи тетки – шляпку, платье, туфли…

–Зачем? – воскликнула Лина.

–Такой выверт, – уклончиво ответил Монах. – Была, значит, какая-то идея… месседж, как сейчас говорят.

–Он убивал только девушек из «Черного фарфора»? – спросила Лина.

–Боюсь, что так.

–Почему?

–Не знаю, Лина, я с ним не говорил. Он видел девушек, когда они выходили от писателя. Подглядывал в глазок. Возможно, следил за ними – провожал до дома, узнавал адрес.

–Ревность?

–Не исключаю. Он одинок, несмел, робок. Ревновал и завидовал… это одна из версий. И девушки у него никогда не было.

–Есть и другие версии?

–Месть, например. Писатель думает, что Эрик приносил с собой вещи своей тетки, которую уважал и любил, чтобы отомстить девушкам, очистить их от скверны, так как, с его точки зрения, они занимались сомнительными делами. Соседи говорили, что его тетка была очень правильной женщиной с сильным характером и воспитывала мальчика в строгости. Часто маньяками становятся из-за отрицательного опыта в детстве – жестокости, избиений, запретов, издевательств. Что-то сдвигается в психике, и человек превращается в монстра. То есть я не хочу сказать, что над Эриком издевались… но, видимо, ему хватило строгости и запретов. Скорее всего, это был тонкий и нежный ребенок.

–Он признался? – спросил Миша.

–В чем-то признался, в чем-то нет. Но его изобличают фотографии, вещи, которые он приносил в дом жертв, также рукопись его книги… кстати, она называется «Книга теней». Предполагается, что он сначала придумывал и в деталях описывал убийство, а потом шел и убивал. Кроме того, у него нет алиби. Вообще нет. У него ничего нет, и никого – ни друзей, ни девушки, как я уже сказал. Типичный индивид двадцать первого века, ведущий виртуальную жизнь.

–Он бы убил меня… – сказала Лина, обхватывая себя руками. – Мне повезло. Я сама не понимаю, как я почувствовала, что в квартире кто-то есть. У меня колени подогнулись, и такой страх… ужас! Как мне удалось открыть сумочку… не помню. Схватила баллончик – и в него! Если бы не попала, он придушил бы меня, как котенка!

Она закрыла лицо руками и заплакала. Миша шевельнулся в своем кресле, но остался сидеть.

–Повезло, – согласился Монах, вздохнув. – Лина, нужно все забыть. Жизнь продолжается.

–У вас случайно нет его книги? – Она все еще всхлипывала.

–Хотите почитать? – Монах с любопытством уставился на девушку.

–Хочу! Просто интересно, как он описывает мое убийство.

–Если хотите. Но я бы на вашем месте, Лина, не стал читать. Пережито, забыто… Нужно перевернуть страницу и идти дальше. Это уже прошлое. Кстати, вас, наверное, вызовут на беседу. Тоже интересный опыт.

–Да меня уже вызывали из-за Кирилла. Я знаю майора Мельника, он приехал, когда я нашла Кирилла. Я даже ни с кем не могу поделиться. Мне очень тяжело, Олег. Миша, спасибо ему, все время рядом. Похороны, допросы… Они лезут в мою личную жизнь, они буквально выворачивают меня наизнанку. Я забросила учебу, я пропускаю занятия, приношу липовые справки, что нездорова. И вся эта история… столько грязи! Я подыхаю от стыда! Мне приходится рассказывать о Кире, о клиентах! Они смотрят на меня как на уличную… – Она закрыла лицо руками и зарыдала.

Монах сдернул шарф, поерзал, устраиваясь поудобнее. Он молча смотрел на Лину и думал, что в ее истерике смешались страх, горе и ненависть, и гремучая эта смесь огненной лавиной рванула, как лава из жерла вулкана. Это на пользу, думал Монах, это собиралось так долго, что достаточно было маленького толчка… его визита, чтобы произошел взрыв.

–Она уже призналась? – спросил Миша.

–Нет. Кира свою вину отрицает. Она говорит, что любила Кирилла.

У Лины сузились глаза, и она сказала резко:

–Кира – жестокий человек! Кирилл рассказывал… она настаивала на встречах, она шантажировала его! Она узнала, что он иногда достает наркотики для клиентов, и дала понять, что уничтожит его. Он боялся ее! Он хотел развязаться с ней. Я ее ненавижу! Кирилл был нормальный человек, может, не очень умный и образованный, но на него можно было положиться.

–Наркотики? – удивился Монах, услышавший о этом впервые.

–Я никому не говорила, не хочу, чтобы трепали его имя. Да и вмешиваться не хочу, а то, знаете… прицепятся, что да как. Жизнь сейчас дорогая, деньги нужны всегда. А у него даже квартиры своей не было. Вот и приходилось вертеться. Пусть получит на полную катушку! – мстительно сказала Лина. Она перестала плакать, засверкала глазами; на скулах ее выступили красные пятна.

Монах взглянул на Мишу, их взгляды скрестились, и Миша отвел свой.

–Киру вчера выпустили, – сказал Монах. – Следствие продолжается.

–Как выпустили?! – Лина перестала плакать. – Она же убийца! Она была у Кирилла в тот вечер! Ее видели!

–Он был убит после ее ухода, Лина. Соседка показала, что видела женщину, выходящую из его квартиры в шесть вечера, а согласно экспертизе, он был убит между десятью вечера и полночью. То есть у него был еще кто-то. Кроме того, есть ряд других нестыковок…

–Она откупилась! – закричала Лина. – Я знала!

Она сидела в кресле, закрыв лицо руками. Плачущая женщина – вид не для слабонервных, тем более молодая и красивая, в открытой маечке и лосинах. Монах скользнул взглядом по ее острым коленкам, тонким рукам, завитку на шее и подумал уже в который раз, что платят ей не зря. Ему было интересно, будет ли она зарабатывать телом в будущем, когда состоится и сделает карьеру, – деньги никогда не бывают лишними, а это не самая тяжелая работа. Ирина-Руна успешно трудилась в банке… Тут главное, как ему казалось, переступить некий психологический барьер и преодолеть дискомфорт. Не то чтобы это его напрягало, нет! Монах был человеком широких взглядов и повидал всякого, но сейчас, спрашивая себя, что он испытывает к Лине, он затруднялся с ответом. Он не знал. Профессия продажной женщины предполагает некий цинизм и притворство – другими словами, то, что называется жизненным опытом. Жизненный опыт – всегда неплохо, он предполагает живучесть в самом прямом смысле слова, неубиваемость и неопускание рук от щелчков судьбы. То есть, с точки зрения женщины, все это как бы на пользу, а с точки зрения мужчины… черт его знает! Если мужчина без воображения – полбеды, а если с воображением? Ну любовь, эмоции, то, се… да, конечно! А потом, когда осядет пыл, не будет ли он смотреть подозрительно на всякую новую тряпку жены, ревновать на ровном месте, подглядывать, подслушивать и не верить ни одному ее слову? Другими словами, сможет ли он ее уважать? «Уважать»! Слово-то какое-то дохлое – при чем уважение, если любовь! Они как-то с Жориком трепались по теме, и Жорик сказал, что он, Монах, чистоплюй и ни хрена в городской жизни не понимает, да какая, к черту, разница, если тебе с ней хорошо? Да за такую женщину, как Лина, он, Жорик, не задумываясь в огонь и воду. А если бы тебе сказали, что твоя Анжелика подрабатывает на стороне, перебил Монах, и Жорик сплюнул, махнул рукой и заткнулся. Есть такие сложные «ситуевины», как любит повторять Жорик, что помочь тут может только «Бюро случайных находок» в лице Монаха, который даст девушке по вызову следующий совет: не сознаваться, держать рот на замке и делать вид, что ничего не было. Точка. Разумеется, если бы эта девушка попросила у него совета. И побоку Мишу – он тоже из прошлой жизни. Уходи, Лина! Беги, девушка – «Черный фарфор»!