Монах осторожно вытащил банку с рыбками, поставил на тумбочку и принялся раздеваться. Из комнаты появился его крестник, маленький Олежка, и закричал радостно:

–Пату́тики пр-р-ринес!

–Чего? Это золотые рыбки, а не… то, что ты сказал.

–Пату́тики! – повторил крестник.

–Это рыбки! Скажи: «рыбки»!

–Р-р-рыбки! Патутики!

–Какие еще… патутики? – озадачился Монах.

–Пату́тики!

–Где?

Олежка побежал на кухню и ткнул пальчиком в холодильник:

–Пату́тики!

–Здесь? – Монах открыл холодильник. – Где… оно?

–Пату́тики! – Олежка снова ткнул пальчиком.

–Это молоко!

–Молоко! – повторил Олежка.

–А это… что это у нас?

–Мясико!

–Точно! Котлеты. А это?

–Яплока!

–Молоток. Яблоко. А где патутики?

–Пату́тики!

–Ты нарочно? – спросил Монах. – Какие… э-э-э… пату́тики? Пойдем лучше знакомиться с рыбками.

Через час явился Жорик, и Монах сказал ему, что Олежка придумал новое слово и он не понимает, что бы оно значило.

–Вот заведешь своих… – благодушно ответил Жорик. – Представляешь, успел до закрытия! Какое слово-то?

–Пошли!

Они пришли на кухню, Монах открыл холодильник и спросил у маленького Олежки:

–Что это?

–Пату́тики!

Мужчины переглянулись.

–Ну? – произнес Монах.

–Олежка, сына, повтори, чего ты сказал! – Жорик взял ребенка на руки.

–Пату́тики!

–Где? – спросил Жорик.

–Вот! – Олежка ткнул пальчиком. – Пату́тики.

–Явная нестыковка поколений на раннем этапе, – подвел итог Монах. – А мы еще удивляемся… Кстати, где твоя Анжелика?

–На дне рождения у подруги, с девчонками.

–Звони! – приказал Монах. – Эта загадка сводит меня с ума.

–Ты думаешь? – Жорик полез в карман за мобильником. – Анжелка, тут такое дело, – начал он. – Олежка все время повторяет какое-то слово, а мы с Монахом не врубаемся. Сына, скажи маме свое слово! – Жорик поднес к уху сына телефон. – Что у нас в холодильнике? Скажи маме!

–Патутики! – радостно закричал Олежка. – Пату́тики!

–Ну? – спросил Монах.

–Анжелка сказала, что надо больше времени проводить с ребенком, тогда и будешь знать. – Вид у Жорика был обескураженный.

–Не сказала?

–Не сказала. Ну, попросишь ты у меня на новые сапоги! – пригрозил он. – Да она и сама не знает! Слушай, а если пойти методом исключения? Сына, Олежка, что это? – Он ткнул пальцем в пакет молока.

–Молоко! – закричал малыш.

–Брось, мы с ним перебрали уже все продукты… – начал было Монах, но вдруг осекся. – Стоп! Кажется, есть! Олежка, скажи «продукты»!

–Патутики! – закричал Олежка. – В камазине!

–Бинго! – обрадовался Монах. – Пату́тики!

–Ну ты, Монах, даешь! – восхитился Жорик. – Так, с ходу… я бы ни за что не догадался.

–Или я не волхв? – самодовольно заметил Монах. – Что такое «камазин», объяснять не надо?

–Не надо, я знаю.

В городе только и разговоров было, что об убийствах и поимке серийного маньяка-убийцы. Добродеев под собственным именем разразился рядом статей о убийствах, психологии убийцы и новостях следствия. Даже чрезмерное увлечение Интернетом, где встречаются те еще персонажи, было упомянуто. И разумеется, он не мог не коснуться своей скромной заслуги в деле поимки преступника. О клубе «Черный фарфор» не было сказано ни слова, поползли было неясные слухи о подпольном доме свиданий, но толком никто ничего не знал.

Писатель Громов засветился в новом интервью с очаровательной и восторженной Александрой Шевченко. Был он официален, строг, не шутил. Весь в черном. Он рассказал об Эрике, убийце, который оказался его соседом, и он прекрасно его знал. Такое роковое стечение обстоятельств! Одинокий парень, без друзей, без родных, просиживающий днем и ночью перед компьютером, – писатель часто видел, как ночью светились его окна. Однажды он починил писательский компьютер и отказался от денег. А дома у него целая библиотека криминальных романов, фэнтези, эзотерики. У него, оказывается, была страничка, где он писал об убийствах и подписывался именем Черный Властелин. Бог знает что творилось у него в голове и почему он стал убийцей. Писатель скорбно задумался.

–Ученые говорят, что у убийц присутствует лишняя хромосома Y, ее называют «хромосома преступления» и она передается по наследству, – сообщил он. – У нормального человека в клетке двадцать три пары хромосом, следовательно, всего сорок шесть. А у убийцы их сорок семь. Чезаре Ломброзо, знаменитый психиатр, развил теорию о дурной наследственности и врожденных пороках, то есть он считал, что человек не становится, а рождается преступником. Разумеется, с ним многие не согласны, ибо бытие определяет сознание. Значимость воспитания трудно переоценить, а посмотрите на сегодняшние школы?

И так далее и тому подобное.

Очаровательная ведущая не смеялась, как в прошлый раз, и была скорее печальна. Она спросила, не собирается ли Громов написать книгу об этих ужасных событиях, и писатель сказал, что обязательно напишет, только не сейчас, а когда-нибудь потом. Сейчас ему тяжело, он не может собраться с мыслями, а писать нужно на свежую голову. Возможно, через годик-другой…

–Ври больше! – скептически заметил Жорик. Он по обыкновению чистил какую-то деталь, разложив старые газеты на журнальном столике. Анжелика устроилась в кресле с вязаньем, а Монах лежал на продавленном диване, привычно рассматривая трещины на потолке. Обстановка была в стиле дежавю – все давешние персонажи, включая ведущую и писателя Громова, были налицо.

–Такая шикарная тема, того и гляди перехватят! – продолжал Жорик. – Про нас даже в центральных новостях было. У него под носом живет маньяк, убиты две девушки, еще одна подверглась нападению, да еще и резиновая кукла. Да он сам почти действующее лицо, и не собирается писать? Как же! Не надо нас дурить! Он еще присочинит, что его самого чуть не убили.

–Много ты понимаешь, – ответила мужу Анжелика. – Он пережил потрясение, может, теперь вообще перестанет писать.

–Ага, сейчас! И пойдет работать грузчиком. Да его от писательской кормушки за уши не оттянешь!

Зрители меж тем задавали вопросы, и Громов обстоятельно отвечал. Его спросили, общался ли он с убийцей, и он рассказал, как Эрик однажды починял его компьютер и он подарил ему свою книгу. Парень произвел на него впечатление нелюдимого, стеснительного, слегка неадекватного, он молчал и не поднимал взгляда; на все попытки разговорить его отвечал скупо и односложно. Он ни с кем не здоровался, и соседи уверены, что он ничего не ел, во всяком случае никто не видел его с пакетами из магазина. Возможно, он питался в Макдоналдсе.