как сказать. У меня плохо получается с прелюдиями, поэтому скажу напрямую. – Он мельком взглянул на нее и тут же отвел взгляд. – Джо, вся эта история с любовью, боюсь, я обманывал себя… и тебя.

Джо выпрямилась, едва осмеливаясь дышать.

– Что ты имеешь в виду?

– Еще до отпуска ты прекрасно знала, с каким человеком отправляешься в плавание. Согласна? Тебе все говорили. Я тебе говорил. Ты знала. – Он замолчал, и Джо видела, как ходят желваки на его скулах. – Честное слово, у меня не было намерений тебя обмануть. Я всерьез верил, что на этот раз все пойдет по-другому. Я искренне думал, что это… любовь.

Он снова замолчал и стал глубоко дышать. Для Джо услышанное было равносильно удару в живот. Ее прошиб озноб.

– Джо, мы потрясающе провели время. Я потрясающе провел время. И секс с тобой был лучшим, что я когда-либо испытывал. – (Дальнейшие слова пронзили ей сердце.) – Но это был только секс. Мне незачем дурачить ни себя, ни тебя. Боюсь, я остался все тем же старым гедонистом. Вопреки твоим желаниям, я ничуть не изменился. Я хочу того, чего хочу, и я не в силах дать тебе того, чего хочешь и заслуживаешь ты. Поэтому, Джо, соглашайся на работу в ООН. Отправляйся в Америку и забудь обо мне. Я того не стою.

– Значит, все кончено? – Ее голос стал скрипучим, как у старухи. Она откашлялась и попыталась снова заговорить. – Но после всего, что было…

– Я знаю, Джо. Я пытался. Поверь мне. Это ничего не дало. У нас разные желания и разный образ жизни. Я не гожусь для тебя. Если сейчас ты этого не понимаешь, со временем обязательно поймешь. Честное слово! Забудь меня и отправляйся в Америку строить новую жизнь.

Джо не собиралась сдаваться. Она спорила и даже умоляла. Коррадо оставался непреклонным, упрямо твердя: то, что она принимала за любовь, расцветшую между ними, было не чем иным, как обыкновенным зовом плоти. Джо пыталась напомнить ему обо всех удивительных моментах, проведенных вместе, но добилась лишь того, что сама едва не заплакала. Наконец, чтобы не сломаться и не разрыдаться перед ним, она вылезла из машины, обняла заметно встревоженную собаку и вытащила тяжелую сумку. Отмахнувшись от попыток Коррадо помочь, она поволокла сумку к зданию аэропорта, оставив Коррадо стоять у машины. По пути ни разу не оглянулась.

Джо едва помнила время, проведенное в зале отправления. На полчаса она заперлась в туалете, безуспешно пытаясь остановить слезы. Потом их поток иссяк, должно быть, из-за обезвоживания организма. Лучше ей не стало. Услышав, что началась регистрация на ее рейс, она прошла к стойке и встала в очередь. Большинство пассажиров улыбались и весело переговаривались, а Джо ощущала в душе лишь пустоту.

За считаные минуты Коррадо разрушил основы ее внутреннего мира. Она чувствовала, что сама вот-вот превратится в груду обломков. Даже после внезапного ухода Кристиана ей не было так скверно. Две недели подряд в ней росли и крепли чувства к Коррадо. Она ни на мгновение не сомневалась, что он испытывает к ней схожие чувства. Джо любила его всем сердцем и вдруг… несколькими короткими фразами он хладнокровно уничтожил эту сказку наяву.

Пассажиров в самолете было немного. Три места рядом с Джо пустовали. Это оказалось как нельзя кстати. Вряд ли кому-то было бы комфортно сидеть рядом с женщиной, которая почти безостановочно плакала до самого Лутона, утыкаясь в насквозь промокший платок. В аэропорту, получив свой багаж, Джо прошла на станцию и поездом доехала до центра Лондона. Сил на поездку в метро уже не было, и Джо потратилась, взяв такси.

Домой она приехала, едва держась на ногах и ничего не соображая. Ей повезло, что вскоре вернулись Кевин и Джастин. Они встретились в парадной и, едва взглянув на нее, поняли, в каком она состоянии. Джастин сразу забрал у нее сумку, а Кевин взял за руку и повел к ним в квартиру. Там он усадил Джо на диван и сел рядом. Вскоре к ним присоединился Джастин. Выставив на столик чайник и три чашки, он сел по другую сторону, готовый всячески ее поддержать. Доброта соседей была настолько искренней и трогательной, что притихшие эмоции всколыхнулись снова, и она заплакала.

Кружка горячего чая и брауни Джастина постепенно остановили поток слез. С трудом, тяжело вздыхая, Джо рассказала соседям обо всем. Кевин и Джастин были заметно шокированы услышанным. Когда Джо кое-как добралась до конца своего повествования, Кевин высказал свое мнение:

– Этот римский красавчик – конченый придурок. Конченый! Как у него совести хватило? Неужели ты вплоть до последнего дня не догадывалась, что это просто спектакль?

– Представь себе. Да, вплоть до последнего дня, до самых последних минут, проведенных вместе. Накануне он был напряжен, но и я тоже. Причина вполне понятная: удивительный отпуск подходил к концу. А отпуск и в самом деле был удивительным. Все прозвучало как гром среди ясного неба.

Соседи почти насильно оставили ее у себя. Заказали карри. Открыли бутылку вина. Джо покачала головой. В таком состоянии ей меньше всего хотелось спиртного.

Ей не хотелось и карри, но ребята уговорили. После еды Джо почувствовала себя немного лучше. Кевин задал ей главный вопрос:

– А как насчет работы в Америке? Ты согласишься?

Джо задумалась. Еще утром она мысленно репетировала свой ответ профессору Дитрих. Тогда все виделось ей так: через три дня они встретятся, она поблагодарит за предложение и скажет, что не может его принять. И вдруг все изменилось. Теперь, когда Коррадо оказался обманщиком, в лучшем случае самообманщиком, ей не оставалось иного, как отправиться за океан. Помнится, две недели назад, перед отъездом в отпуск, она с восторгом рассказывала соседям об удивительном предложении, обещавшем стремительный взлет в карьере. Все причины, мешающие его принять, исчезли.

– Конечно соглашусь, – сказала Джо.

– Мы будем скучать по тебе, принцесса.

– И я буду очень скучать по вам обоим.

– Постарайся снять квартиру побольше, чтобы мы смогли приехать в гости.

– Обязательно.

Назавтра Джо решила съездить в Оксфорд и навестить родителей. Бóльшую часть ночи она провела без сна и уснула лишь под утро. Она лежала, глядя в темный потолок, думала и изо всех сил боролась с подступающими слезами. К утру, когда она выбралась из постели и встала под душ, у нее созрело несколько решений.

Свадьба Анджи и Марио состоится в апреле будущего года. Вместе с ней там окажется и Коррадо. Встречи с ним не избежать, поскольку оба будут просто обязаны присутствовать на свадьбе своих ближайших родственников. Угроза Анджи скормить его свиньям, если он разобьет сердце ее старшей сестре, не более чем шутка. Однако Джо не видела причин искушать судьбу. Все чувства, испытанные ею на яхте, она решила запихнуть поглубже. На вопросы об отпуске она будет говорить всем, включая родителей, что отпуск прошел замечательно, что Коррадо вел себя безупречно и они расстались добрыми друзьями. Правда, мать может напомнить ей недавний разговор. На это Джо ответит, что по здравом размышлении она решила согласиться на работу в ООН. Разумный, обдуманный шаг взрослой женщины, сознающей всю важность этой работы для своей дальнейшей карьеры.

Джо находилась не в том состоянии, чтобы звонить Анджи. Слишком свежей была душевная рана. Ограничилась коротким электронным письмом, сообщив сестре, что изумительно провела время на яхте, благополучно вернулась домой и готова согласиться на предложенную новую работу. После изрядных споров с собой она написала и Коррадо.

Я благополучно вернулась домой.

Решила последовать твоему совету и согласиться на работу в Америке. Не желая, чтобы в результате твоего поведения в семье возникли трения, я намерена рассказывать всем, что замечательно провела время, и не вдаваться в подробности. Не вижу смысла еще больше усугублять нелепость случившегося.

Надеюсь, мы не увидимся раньше свадьбы Анджи и Марио, а впоследствии будем встречаться как можно реже.

Джо

Она нажала кнопку «Отправить» и вдруг ощутила волну горькой досады. Вспомнилась фраза из поэмы Теннисона. Джо думала над ней и понимала: каким бы великим ни был Теннисон, ничего-то он не знал о любви.