Я всегда была убеждена, что в политику лезут, как правило,люди недалекие, с искаженным восприятием себя, действительности и своего местав этой самой действительности. Но перед выборами маразм, очевидно, крепчает.Никакой другой причиной объяснить появление подобной листовки невозможно.

Некто каким-то образом надыбал кучку денег и решил основатьновую партию. Законно? Абсолютно. Но ведь головой-то думать надо? Или наличиемиллионного счета в банке автоматически освобождает от этой обязанности? Нуладно, допустим, что у кандидата в депутаты действительно фамилия Продажный.Что же теперь делать, не менять же. Хотя я бы сменила. Про рожу мужика тожеговорить не будем: физиономия – дело сугубо личное, какой Бог наградил, такуюбольшинство из нас с вами до конца жизни и носит. Но вот название партии – этоуж извините-подвиньтесь! Понимать надо, кто у тебя электорат! В данном случае –русский народ, у которого для букв «П», «Х» и «Ж» уже давно, на протяжениисотен лет, зарезервированы другие ассоциации. Две первые буквы ненавязчиво, номгновенно относят россиянина к женскому и мужскому органам деторождения, апоследняя – к части тела, которая присутствует у обоих полов, так сказать, назаднем плане. Именно она, родимая, и пришла в голову Нинель Митрофановне, когдаона вспомнила букву «Ж». А что, у вас другие ассоциации?

Отсмеявшись вволю над рекламой, я решила проверить своюверсию: на самом ли деле визит в квартиру Краснянского спугнул собирательницуподписей? Мне пришла в голову мысль представляться работником агитационногоштаба ПХЖ. Мол, идет выборочная проверка честности наших сотрудников, а посемуответьте, пожалуйста, на вопросы: «Заходил ли к вам на прошлой неделепредставитель нашей партии? Подписывали ли вы подписной лист? Большое спасибо!»

Данные, которые мне удалось собрать, моей версии непротиворечили, но и не подтверждали ее. На первом этаже старичок ответил мнечерез дверь, что в прошлую пятницу к нему действительно приходила агитаторша,но он ничего не подписывал. Какую партию представляла женщина, он не помнит. Навтором этаже, в квартире по соседству с Нинель Митрофановной, подросток сказал,что он подписал своих родителей за какого-то кандидата в депутаты, предъявив ихпаспорта. Сами предки в тот день находились на работе. Я оставила подростка ввесьма затруднительном положении, ибо даже на лестнице было слышно, чтородители приступили к допросу с пристрастием. На повестке дня стояло двавопроса: во-первых, почему сынок открывает дверь незнакомым людям, а во-вторых,зачем он разглашает конфиденциальную информацию, содержащуюся в родительскихпаспортах?

Но третий, четвертый и пятый этажи оказались «пустыми». Либожильцов не было дома, либо они отвечали, что в пятницу днем находились наработе, поэтому ничего ни о каких сборщиках подписей сказать не могут.Получалось, что моя гипотеза основывается только на словах Ольги Сергеевны. Новедь старушка – свидетель ненадежный: она могла заснуть, не услышать звонка вдверь, да и просто из вредности говорить наперекор Нинель Митрофановне! Ладно,как бы там ни было, отправлюсь-ка я сейчас в избирательный штаб Партии ХорошейЖизни и постараюсь встретиться с той самой собирательницей подписей.

Адрес штаба я обнаружила на обратной стороне физиономиигражданина Продажного: оказалось, что мне необходимо проехать всего лишь двеостановки на метро.

В предвыборном штабе Партии Хорошей Жизни было на удивлениенемноголюдно. Одна девушка у окна тихо работала за компьютером, другая – так жебезмолвно ксерила листовки в дальнем углу комнаты. В центре офиса за письменнымстолом сидел мужчина с всклокоченной шевелюрой и спокойно разговаривал потелефону. Оторвавшись на секунду от трубки, он указал мне на стул, а потомопять включился в беседу.

– Ну-с, что вас к нам привело? – поинтересовалсяон у меня, закончив разговор. – Простите, забыл представиться: СергейСеменович, координатор.

– Очень приятно, Люся Лютикова, отличныйисполнитель, – в тон ему отозвалась я. – Я, собственно, хотела бысобирать подписи за кандидатов от вашей партии. Надеюсь, у вас есть вакансии?

Почему-то бурного восторга со стороны Сергея Семеновича непоследовало.

– Вообще-то весь штат уже набран… – развел онруками.

– Я согласна работать бесплатно, – поспешносказала я, – по идейным соображениям.

Сергей Семенович пристально на меня посмотрел, мне удалосьне отвести взгляда, после чего он кивнул:

– Ну разве что именно на альтруистической основе. Самипонимаете, предвыборные фонды не резиновые. В следующий раз, пожалуйста,обращайтесь к нам хотя бы за два месяца до выборов, тогда у вас будет шанспопасть в штат. Итак, в каком районе Москвы вам удобно собирать подписи?

Сергей Семенович подвел меня к карте столицы, висящей настене. Черным маркером она была разлинована на квадраты. Я ткнула пальцем врайон Боярского переулка:

– Здесь.

Мужчина обратился к девушке за компьютером:

– Нина, посмотри, пожалуйста, сколько человек у нас ужеработает в квадрате М-12.

Нина несколько раз щелкнула мышкой.

– Четверо. Трое студентов и одна пенсионерка.

Пенсионерка! Она-то мне как раз и нужна.

– Очень жаль, – вздохнул Сергей Семенович, –но здесь уже достаточно сотрудников. Придется вам выбирать другой район.

– Да ведь четыре человека – это капля в море! –заспорила я. – Вы посмотрите, сколько здесь жилых домов, их вовек необойти!

– Ну, наши сотрудники обойдут, – засмеялся координатор. –Мы набираем небольшое количество агитработников, но зато самых ответственных идисциплинированных. Именно поэтому у нас практически не бываетфальсифицированных данных. Так будем другой район смотреть? Вот, например, вМитино у нас недобор…

– Нет, – уперлась я, – могу работать толькоздесь. Может быть, есть возможность поменяться с кем-нибудь из этих четырех?Как насчет пенсионерки?

Тут подала голос девушка у ксерокса:

– Кстати, Сергей Семенович, Бронислава Ивановна ужевторую неделю не заглядывает. Ни подписные листы не приносит, ни новые листовкине забирает. Может, заболела?

– Как это – заболела? Такая ведь бодрая была! Почему жеона тогда не предупредила? – всполошился координатор. – Безобразие!

– А давайте я проведаю старушку! – с замирающимсердцем предложила я. – Узнаю, может быть, она больше не может ходить подомам, и тогда я займу ее место. А?

Сергей Семенович еще раз пытливо вгляделся в мое лицо: можноли мне доверять? Не подведу ли я светлые партийные идеалы? Я постараласьпридать своей физиономии проникновенное выражение. Очевидно, это мне удалось,потому что координатор внезапно хлопнул меня по плечу:

– Ладно, была не была! Действуйте! Нинуль, распечатайдевушке адрес Брониславы Ивановны.