Но нет: уже похороненный нами Тарад стоял на коленях и, обхватив руками ноги Рейчел, плакал навзрыд. Мы с Гаспаром непроизвольно поморщились: не существует в мире причин, чтобы мужчина вел себя таким образом. Плакать – это всегда было прерогативой женщин, и зачастую для этого им не нужно никаких оснований вообще. Но не мужчине, воину и, как выяснилось накануне вечером, – последней надежде племени.

Захлебываясь слезами, Тарад бормотал: «Ты не видение, ты – настоящая! О, любовь всей моей жизни!»

Рейчел стояла растерянная, и совершенно не знала, как ей поступить.

– Лео, – негромко сказал Гаспар, – такое впечатление, что хворь-то у него не телесная. Явно же у человека с головой что-то не так.

– Может быть, не все духи из него вышли? – не удержался я, чтобы не съязвить. – Например, остался тот, что засел в голове.

– Может, – не поняв моей иронии, кивнул Гаспар. – Но повторить у нас не получится.

И в этом он был прав. Хижина давно уже переполнилась людьми, и поднявшегося на ноги Тарада успели оттеснить от Рейчел. Не забывая при этом благодарить девушку за чудесное спасение и всячески превозносить ее лекарское искусство.

– Пойдем, Рейчел, – потянул я ее за руку. – Тебе необходимо отдохнуть. Думаю, что теперь жизнь Тарада вне опасности.

Микстуры ли помогли, наше ли с Гаспаром вмешательство в процесс лечения, но сомнений не оставалось никаких.

Чем больше я слушал Танало-О, тем сильнее мрачнел. Нет, против того, чтобы племя Свирепых Аллигаторов, как они сами себя называли, вновь стало могущественным и сначала покончило с их извечным врагом, обитающим по ту сторону пролива, а затем провело экспансию всех других островов архипелага, я не имел ничего. Но самому мне больше всего хотелось наконец-то добраться до цивилизованного общества. Где твой собеседник не будет обряжен в короткую юбку, а в носовой перегородке у него не торчит куриная (или какая она там?) кость. Одни только сплошь покрывающие его тело татуировки чего сто́ят! Но те имеют хоть какое-то объяснение, якобы предохраняя владельца от того, чтобы внутрь него не проникли злые духи. Кстати, бедному Тараду, едва тому удалось немного оклематься, тут же нанесли несколько новых рисунков. Хотя, если разобраться, наш Гаспар разрисован не меньше. Ладно, все это так, но зачем в носу нужна кость?!

– Понимаешь, Удачник Леонардо, иногда необходимо поступиться своим личным ради всеобщего блага.

Я в очередной раз поморщился: хорошо, что Танало-О видеть этого не мог. Совсем не потому, что тот опять исковеркал мое имя. Я успел у него побывать уже и Везунчиком Леонардо, и Баловнем Судьбы Леонардо, и Любимцем Фортуны Леонардо, несмотря на мои попытки каждый раз его поправить.

И вот теперь еще и Удачник. Успокаивало то, что мы разговаривали с ним наедине, и никто его услышать не мог. Иначе осмелевший Головешка не преминул бы при случае назвать меня каким-нибудь из этих имен. По крайней мере, за глаза. Да и боги бы с ним – Удачник так Удачник, но сколько раз можно объяснять, что своим личным поступаться категорически не собираюсь! И еще ему пора наконец понять, что Рейчел – не вещь и вправе сама выбирать свою судьбу.

Суть сказанного Танало-О была в том, что Рейчел должна стать женой Тарада. И с этого, мол, у Аллигаторов начнется новая жизнь, в которой они станут хозяевами всех островов. Подтверждением тому является древнее пророчество, где сказано, что небесной красоты женщина по имени Кастильда в мужской одежде, случайно оказавшись здесь на необычной пироге, спасет от неминуемой смерти будущего вождя. А Тарад обязательно им когда-нибудь станет, поскольку он – сын Танало-О. Косвенно пророчества подтверждали видения самого Тарада в горячечном бреду. Словом, все сходится. Кроме имени, поскольку у Рейчел и Кастильды никакого созвучия.

– Ты хороший человек, Прун[3] Леонардо, и мы не желаем тебе зла, – продолжал убеждать меня Танало-О, – но на кону стоит будущее моего народа!

– Рейчел – моя жена, – устал объяснять я. – Жена законная, – подумав при этом – хорошо хоть они не пытаются сделать ее вдовой.

С другой стороны, пожелай они этого, у меня развязались бы руки. И тогда, пусть и ценой крови, проблема бы разрешилась и мы давно уже были в пути.

– Но не у нас, – пожимал плечами Танало-О. – И мы об этом уже говорили.

Вот же дикари! Не могу себе представить, что в цивилизованном обществе, когда вы со своей супругой окажетесь в другой стране, вам вдруг объявят, что она не является вашей женой, поскольку брачные обычаи здесь другие. А именно это и происходит практически на каждом острове, который мы посетили.

– Ладно, – тяжело вздохнул я. И чтобы получить хоть какую-нибудь отсрочку, добавил: – Мне необходимо время подумать.

Выход обязательно должен быть, и самое время посоветоваться с остальными.

– Так что будем делать? – спросил я сразу у всех, когда объяснил суть создавшейся проблемы.

– И чего тут думать? – пожал плечами Головешка. – Поднимаем парус – и в путь! Руины? А что руины? На этих островах их как блох на любой собаке.

– У Барри, например, блох нет, – возразила ему Рейчел.

– Чтобы избавить от них, перстень на него надевала? – рассмеялся тот.

И тут же охнул. Потому что пусть свою смелость по отношению к Гаспару проявляет, а Рейчел не смеет трогать.

– Лео, я же пошутил! Зачем так больно?

– Извини, перестарался, – что соответствовало действительности: чересчур сильно ткнул ему кулаком в бок.

С другой стороны, Тед виноват сам: тут и без того весь на нервах, а еще он со своими шуточками. Но в главном он прав: руин на островах хватает. Но проблема в другом.

– Проблема в том, Теодор… – Раньше, чтобы показать Головешке, что я им недоволен, мне достаточно было назвать его полным именем. Но даже сейчас, осмелевший, услышав такое обращение к нему, он на всякий случай от меня отодвинулся. – Проблема в том, что на следующем острове живут союзники Свирепых Аллигаторов, а нам его не миновать. Конечно, мы можем отсюда уплыть и дальше прорываться с боем, но, возможно, существует и другой, более подходящий нам вариант. А этот оставим на самый крайний случай.

– Эти – Свирепые Аллигаторы, а тех как зовут? Горные Макаки? Ну и плевать на них! Подумаешь, какие-то дикари! – пренебрежительно покривился Блез.

Ну да, Блез – человек неустрашимый, но его сарказм понятен не до конца. Он сам-то из какого клана? Правильно – из клана Рысей. А рыси кто, если не животные?

– Гаспар? – обратился я к тому, видя, что от Блеза никакого дельного совета мне не услышать.

– Не знаю, что и сказать, Лео, – пожав плечами, ответил Гаспар. И чтобы хоть как-то оправдаться, добавил: – Вводных маловато, но будь их чуть больше…