Он сделал большой глоток, поднял палец, чтобы официант принес еще, и поудобнее устроился на стуле перед тем, как продолжить разговор.

– Фрэнки, сегодня я дал указания небольшой и хорошо законспирированной команде в «Телеграф» начать контактировать с членами вашей партии в парламенте, чтобы понять, каким образом те намерены голосовать. В среду мы опубликуем результаты – и могу предположить, что юный Микки Сэмюэль будет немного опережать остальных.

– Что?! – в ужасе вскричал Уркхарт. – Откуда ты можешь это знать? Опрос еще не закончен…

– Мне известно, что получится в результате паршивого опроса, потому что я издатель этой вонючей газеты.

– Ты хочешь сказать, что все подстроил? Но почему ты подталкиваешь вперед Сэмюэля?

– Опрос покажет, что ты пользуешься определенной поддержкой, но в данный момент выиграть выборы не можешь. Ты – Главный Кнут, у тебя нет публичной трибуны, с которой ты мог бы проповедовать, и если речь пойдет об открытых дискуссиях и выступлениях, тебя просто затопчут.

Фрэнсису пришлось признать, что его позиция безликого члена правительства действительно весьма слаба.

– Поэтому мы подтолкнем мистера Сэмюэля, чтобы тот с шумом стартовал, и вместо разговоров и дискуссий получим мишень, в которую все станут стрелять. Через пару недель он с удивлением обнаружит, как много у него в партии паршивых друзей, старающихся его прикончить. И ему придется сражаться с течением.

Уркхарта поразил четкий и точный анализ Лэндлесса, и он начал понимать, почему выходец из Ист-Энда добился такого поразительного успеха в мире бизнеса.

– И как я вписываюсь в твой грандиозный план? – поинтересовался политик.

– Ты станешь для твоих коллег из парламента исключительно привлекательным товаром, выгодно отличающимся от остальных претендентов на роль лидера партии.

– Это как? – спросил озадаченный Главный Кнут.

– Фрэнки, ты станешь компромиссным кандидатом. Пока все остальные ублюдки будут публично топить и уничтожать друг друга, ты проскочишь вперед, как человек, которого все ненавидят меньше других.

– Именно на это возлагали свои надежды социал-демократы… Помнишь их? Если честно, я не уверен, что моя репутация позволит мне стать компромиссным кандидатом.

– Но у них не было моей поддержки, и за ними не стояли мои газеты. А ты такую помощь получишь. Я знаю, это серьезный риск, Фрэнки, зато награда чрезвычайно высока.

– И что я должен делать?

– Поймать волну, но правильно выбрать время. По правде говоря, я бы предпочел, чтобы у нас его было больше – возможно, месяц до того, как начнется голосование, – чтобы другие претенденты начали уставать, их предвыборные кампании дали небольшую течь и всем вокруг наскучили одни и те же лица. Вот тогда мы и запустили бы широкомасштабную кампанию, которая поддержала бы твое неожиданное решение принять участие в гонке на самом последнем этапе, что внесло бы в нее элемент облегчения и оживления. И тогда окажется, что тебя подхватило течение, Фрэнсис.

Уркхарт заметил, что Лэндлесс впервые назвал его полным именем – значит, он говорил совершенно серьезно.

– Иными словами, ты хочешь знать, смогу ли я немного замедлить процедуру выборов, – сообразил Главный Кнут.

– А ты сможешь?

– Несмотря на то что, по конституции партии, Хамфри Ньюлендс отвечает за внеочередные выборы лидера, решение о сроках принимает премьер-министр, а он не станет ничего делать, чтобы помочь любимому кандидату Тедди Уильямса. Так что я думаю, у нас хорошие шансы…

– Господин премьер-министр, к сожалению, со вчерашнего дня у меня не было возможности с вами поговорить. Не могу передать, какое потрясение я испытал, каким опустошенным себя почувствовал…

– Вы очень добры, Фрэнсис, но не стоит переживать. Я совершенно доволен нынешней ситуацией. В любом случае у меня нет времени на сожаления. Через двадцать минут придет Хамфри Ньюлендс, и мы начнем подготовку к выборам нового лидера партии. А остаток дня я намерен провести с Чарли. Я очень рад, что теперь у меня есть время для подобных вещей.

Уркхарт с удивлением обнаружил, что Коллинридж говорит совершенно искренне.

– Господин премьер-министр, судя по всему, у вас прекрасное настроение, и я не стану его портить, – заговорил он другим тоном. – Но вы должны знать, как сильно меня огорчило ваше решение. Когда я вчера слушал вас, у меня появилось ощущение, будто я… падаю с огромной высоты, в прямом смысле этих слов… Однако достаточно; давайте смотреть в будущее, а не оглядываться назад. У меня сложилось впечатление, что некоторые из ваших коллег в последние месяцы вели себя не самым достойным образом и не оказали вам той поддержки, которую вы заслужили. Вы уже сказали, что не станете поддерживать ни одного из кандидатов, и я полагаю, вы совершенно точно знаете, кого бы не хотели видеть лидером нашей партии. Учитывая то, как сейчас обстоят дела, я не собираюсь выдвигать собственную кандидатуру, но я подумал, что вы, возможно, захотите, чтобы я держал вас в курсе того, как проходит подготовка к выборам. Я знаю, вы не намерены вмешиваться, но это не означает, что вы не должны интересоваться…

Оба знали, что даже потерпевший неудачу лидер партии в последние дни сохраняет политическое влияние на своем посту – у него остаются соратники и друзья, не говоря уже о номинациях в список почестей с вступлением в сословие пэров и рыцарство, который имеет право составить каждый уходящий в отставку премьер-министр. Для многих старших членов партии это последний шанс выделиться из толпы и добиться высокого социального статуса – мечты их жен.

– Фрэнсис, это совершенно понятно. – Коллинридж явно находился в расслабленном и исключительно доверчивом состоянии. – Знаете, предполагается, что премьер-министр находится в курсе всего, что происходит, но, как я узнал на собственной шкуре, очень легко оказаться в изоляции, когда события текут мимо, никак тебя не касаясь. Я подозреваю, что старина сэр Хамфри давно выяснил мнение различных членов парламента, а потому буду чрезвычайно благодарен вам за совет. Как вы деликатно сформулировали, мне, конечно же, не все равно, кто станет моим преемником. Расскажите, как выглядит ситуация со сто-роны.

– Еще только начало, поэтому трудно сделать какие-то выводы. Мне кажется, что основная часть прессы готова объявить о старте гонки. Но как только борьба начнется, ситуация определится очень быстро.

– Значит, пока фаворитов нет?

– Ну, возможно, у одного из членов парламента есть небольшое преимущество. У Майкла Сэмюэля.

– У Майкла? Но почему?

– Гонка будет яростной и короткой, и едва ли кто-то успеет подготовить весомые аргументы. Все решит имидж. А Майкл превосходно смотрится на экранах телевизоров. И естественно, его поддержат Тедди и штаб партии.

Коллинридж помрачнел.

– Да, я вижу, к чему вы клоните. – Он громко забарабанил пальцами по ручке кресла, тщательно взвешивая свои следующие слова. – Фрэнсис, я не собираюсь вмешиваться или поддерживать какого-то определенного кандидата; я хочу, чтобы выборы были честными и свободными. Но судя по тому, что вы говорите, они могут оказаться не такими открытыми, как им бы следовало быть, поскольку штаб партии намерен использовать свое влияние.