– Зима? – Я бегу за ней, чтобы не отстать, и задеваю ногой камень. – Как так?

Среди Времен года в Обсерватории почти нет братьев и сестер. Мне известен только один случай о паре близнецов, которые попали сюда вместе после несчастного случая, когда их машина съехала с моста и потонула в ледяном ручье. Гея сделала их обоих Зимами и назначила в соседние регионы, чтобы они продолжали держаться друг друга.

– Мы с сестрой умерли вместе. Дома случился пожар, – объясняет Кай. – Когда Гея нашла нас, мы согласились пойти с ней, но не понимали, чего нам это будет стоить. Не знали, что станем другими, разлученными навсегда. Она даже поместила нас в разные полушария. С тех пор я Руби не видела. – Туннель расширяется, и Кай ускоряет шаг.

– Когда это было?

– Сочельник 1973 года.

Я догоняю ее, чтобы идти рядом, но не знаю, что сказать.

– Полный отстой. Не сомневаюсь, что для Геи было важно поддержание равновесия и прочего, но это кажется довольно бессердечным даже для нее.

– Да, но… У них с Лайоном были свои причины, – бормочет она.

– А Лайон-то какое имел отношение к твоему назначению?

Кай искоса смотрит на меня.

– Это неважно. Было и прошло, ясно?

Может быть. Но я не могу избавиться от ощущения, что в этом есть что-то странное.

– Что случилось с именем твоей сестры? Я определенно не из тех, кто болтает, и все же даже мне кажется, что Руби – летнее имя. Ну, знаешь, как рубин – камень рождения.

– Руби – ее настоящее имя, – отрывисто говорит Кай. – Под которым я ее и помню.

– Поверь мне, я все понимаю. – Если кто-то здесь и придает значение важности имен, так это я. – А теперь она как зовется? Я знаком с большей частью Зим в своем полушарии. Может быть, смогу выяснить, в какой она комнате. – В кампусе всего несколько сотен Зим. Ее будет нетрудно найти.

– Профессор Лайон сказал, что ее зовут Неве. Неве Ондинг.

У меня перехватывает дыхание. Шагающая впереди Кай оглядывается через плечо, чтобы выяснить, почему я остановился. Мой взгляд скользит по ее лицу… по щекам, носу, подбородку. Я с трудом сглатываю, отказываясь принимать множество маленьких схожих черт, которые теперь кажутся такими очевидными. Кай не может быть сестрой Неве. Не той Неве, которую Эмбер убила у моей хижины.

У меня сжимается горло, когда я вспоминаю ощущение безвольного рта Неве на моем и магию ее дыхания, которую я забрал, когда она умирала.

Я отвожу взгляд и смотрю на стены, на пол – куда угодно, только не в лицо Кай, чтобы не видеть в нем черточки ее сестры.

– Ты говорила о ней с профессором?

– Тайком. Некоторое время он помогал нам обмениваться письмами.

Очень похоже на то, что Лайон сделал бы для одного из своих любимых учеников. Например, для меня. Осознание этого растревоживает в душе новую волну вины. Лайон знал Кай и Неве еще до того, как я попал в Обсерваторию. Не шапочно, а очень даже близко. Может быть, так же близко, как и меня. И все же, когда я позвонил ему из телефона-автомата за баром в Оклахоме – когда признался, что Неве мертва и что я забрал ее магию, – он не сказал ни слова. Ни мне, ни Кай. Почему Лайон не сообщил ей эту новость, когда она вышла из стазиса? Возможно, потому, что просто пытался защитить меня…

«Он заверил, что, если я обеспечу твою безопасность, ты поможешь освободить мою сестру».

Ее сестра. Мой дымный туман.

Неужели Лайон послал Кай найти меня и помочь, потому что знал, что мы будем искать одно и то же?

– Когда ты в последний раз получала от нее вести? – слышу я свой вопрос.

– Давным-давно. Мы поссорились. – Кай поднимает глаза, ошибочно принимая мое ошеломленное молчание за любопытство. – Руби винила меня в том, что с нами случилось. Пожар начался из-за меня. Я оставила горящую свечу в нашей комнате, а окно было приоткрыто, и занавеска… – Она с содроганием закрывает глаза. – Руби всегда любила затаивать обиду, но после этого… В общем, она меня так и не простила. Она никогда не хотела быть здесь, но я подумала, что может быть… – Кай тяжело вздыхает. – Я думала, что, может быть, мы сможем преодолеть это вместе, но Руби перестала отвечать, а через некоторое время и Лайон перестал предлагать мне передавать письма.

Я с трудом сглатываю, ощущая тошнотворный привкус во рту. Кай решила, что сестра больше не пишет, потому что разозлилась. А на самом деле она перестала писать, а Лайон перестал предлагать быть их посредником, потому что Неве умерла.

Кай переводит взгляд на свои руки.

– Получив повышение до Стража, я надеялась, что у меня появится шанс увидеть ее. Стражи пользуются куда большей свободой передвижения, как здесь, внизу, так и наверху, но меня быстро отправили на тренировку, и не нашлось времени отыскать ее. Меня послали в Куэрнаваку на поиски тебя, прежде чем я получила ключ-карту от Перекрестья, а очнулась я уже в тюремной камере. Потом, после истории с Дугом, мне не оставалось ничего иного, кроме как бежать. Зато теперь я здесь, – заявляет она, как бы защищаясь, будто боится, что я осужу ее за такой выбор. Вот только осуждаю я не ее, а себя – за совершение поступков, о которых ей ничего не известно. Осуждаю я и Лайона тоже – за то, что скрывал их от нее. – Я вернулась за сестрой, – говорит Кай, упрямо вздернув подбородок. – И мы ее найдем.

Надежда в ее голосе подобна стреле, поразившей мне сердце. Кай идет впереди меня, не подозревая о том, что человек, который, как она верит, поможет спасти ее сестру, – тот же самый, кто наблюдал, как ее сестра умерла, а потом похитил ее магию. Неважно, сколь сильно мне бы хотелось вонзить нож в спину Кай и заставить ее страдать так, как страдал я сам, я не могу сказать ей, что часть души ее сестры когда-то была связана с моей. Что душа Неве находилась внутри меня, когда я смотрел на Кай на той горе в Куэрнаваке.

– Откуда ты знаешь, что она все еще жива? – кричу я ей вслед.

Кай останавливается и оборачивается через плечо.

– А откуда ты знаешь, что Флёр жива? Или Чилл?

– Я не знаю.

– Вот и я тоже нет, – тихо говорит она, ожидая, пока я догоню ее.

Джек

Стены туннеля внезапно расширяются, превращаясь в пещеру с каменными сосульками. Остановившись у входа, Кай обшаривает ее лучом фонарика. Порывшись в кармане в поисках коробка спичек, она зажигает факел и возвращает его в отверстие в стене.

Я медленно поворачиваюсь по кругу. Здесь еще больше каменных гробов, таких же, как и прочие.

– Где мы?

– Под Зимней кухней, – поясняет она, снимая рюкзак и лук.

С трудом верится, что за все те годы, проведенные за тайным изучением катакомб и сбором по крупицам нарисованных от руки карт, я так и не нашел эту комнату.