– Чьи, по-твоему, останки покоятся в этих штуках? – спрашиваю я, проводя пальцем по холодному камню.

– Ты никогда не задумывался, где хоронят преподавателей и сотрудников, когда они умирают? По-видимому, если доживешь до пенсии, умудрившись никого не разозлить, то сможешь выбрать себе место упокоения из имеющихся вариантов. – Она жестом указывает сначала на гробы, потом на мусоросжигатель у дальней стены. Печь идентична той, которую мы только что оставили под Летним крылом: с широким серебристым воздуховодом, уходящим вверх.

– Карабкаться сможешь? – спрашивает Кай, кивком указывая на мою руку.

– Разве у меня есть выбор?

Она рывком открывает железную решетку мусоросжигателя и, просунув голову внутрь, светит вверх по воздуховоду, затем закладывает фонарик в передний карман куртки, направив луч вверх.

– Я пойду первой, – говорит она, пожимая плечами. – Как только пойму, что путь свободен, заскочим в общежитие немного передохнуть. Но тебе придется пошевеливаться. У нас будет всего несколько секунд, чтобы пройти мимо камер, прежде чем кто-нибудь заметит. Как ты думаешь, где мы найдем Борея?

Когда Кай впервые спросила меня, с чего начнем поиски, добравшись до общежития, с моих губ тут же слетело имя Борея. Он в Северном крыле авторитет: слышит все, что происходит здесь, внизу, и имеет налаженные контакты повсюду, как над землей, так и под ней. Кому, как не ему, знать, где Дуг держит Флёр и Чилла?

И какая комната принадлежала Неве.

Готов биться об заклад, он даже будет в курсе того, что с ней случилось.

– Начнем поиски с кухни.

Кай ныряет в мусоросжигатель. Я заглядываю внутрь. Лестница поднимается по одной стороне воздуховода, исчезая в темноте над ним. Каждое не высказанное мной слово подступает к горлу, подобно желчи, когда Кай начинает карабкаться вверх.

– Кай, подожди… – Схватившись одной рукой за перекладину, она оглядывается и смотрит на меня сверху вниз. – Прежде чем мы поговорим с Бореем, ты должна кое-что узнать.

– Методы работы Борея мне уже известны, если ты об этом. Молва о нем, что неудивительно, простиралась далеко за пределы Зимнего крыла. Не волнуйся, – говорит она, поворачиваясь к лестнице, и поднимается еще на несколько ступенек, – Огги не взял деньги, которые я ему предлагала. Их должно быть более чем достаточно, чтобы убедить Борея рассказать нам, где Дуг прячет Флёр.

– Дело не только в этом, есть кое-что еще.

Я забираюсь внутрь и хватаюсь за первую ступеньку, шипя, когда шов на плече лопается и по руке стекает теплая струйка крови.

Кай замирает.

– Уверен, что тебе не нужна помощь? – спрашивает она, хмуро глядя на меня. – Наверх путь долог. Может быть, тебе стоит пойти первым?

– Спасибо, я в порядке.

Я позволяю ей подняться еще на несколько ступенек и начинаю карабкаться следом, стараясь не слишком напрягать руку. Мне приятно само ощущение движения. Мы начали приводить в действие наш план: идем на поиски Борея, чтобы выяснить, где Дуг держит Флёр и Чилла. Потом заберем мою магию из стеклянного шара в кабинете Лайона и вытащим всех отсюда. Но что произойдет, когда я расскажу Кай о ее сестре?

Я поднимаюсь быстрее, чтобы не отставать, решив не думать ни о боли, ни о возможных альтернативных концовках этой истории. Я все расскажу Кай, но… не сейчас. Изменить то, что случилось с Неве, нельзя – тут уж ничего не поделаешь. Но если мы поторопимся и сосредоточимся, у нас все еще остается шанс спасти Чилла и Флёр.

Мы преодолели уже два пролета, миновав административный этаж и главные крылья над ним. Я едва не утыкаюсь в подошву ботинка Кай, когда она останавливается и прижимает ухо к воздуховоду, а потом втыкает в шов перочинный нож и с ворчанием отрывает панель. В воздуховод проникает тусклый свет, озаряя ее лицо.

Я вылезаю вслед за ней в какой-то чулан. Полки заставлены чистящими средствами и кухонной униформой. Вдоль стен выстроились ведра, швабры и метлы.

Кай приоткрывает дверцу шкафа и выглядывает в коридор.

– От камер будет трудно увернуться, – шепотом предупреждает она.

– Подожди. У меня есть идея. – Я хватаю с полки пару белых кухонных халатов и эластичных шапочек, точно таких же, какие Борей дал нам с Хулио в тот день, когда помог выбраться из Обсерватории. Мы с Кай натягиваем их поверх одежды. Я передаю ей марлевую маску с резинкой, надевая вторую такую же на себя.

Халат миниатюрной Кай явно велик, да и на спине выделяется характерный бугор.

– Брось лук, – говорю я ей.

Она отворачивается от меня.

– Ни за что, – отказывается она и, прищурившись, смотрит на мой рукав, на котором уже начинает расплываться красное пятно. – Ты тоже не слишком-то хорошо замаскирован.

Я хватаю с полки фартук и перекидываю его через руку.

Она закатывает глаза, ворча себе под нос, снимает лук и прячет его за стопку метел.

Мы выскальзываем из шкафа и направляемся на кухню. В коридоре тихо. Слишком тихо. Ни грохота поддонов, ни жужжащих таймеров или вытяжных вентиляторов, поглощающих запахи еды, долетающие с сервировочных столов. У одной стены стоит целая вереница брошенных тележек с едой, заваленных бутербродами и стаканчиками с фруктами.

– Куда все, черт возьми, подевались?

– Не знаю, – с опаской отвечает она.

В кухне темно. Кай прячется за моей спиной, будто тоже чувствуя неправильность происходящего.

– Борей? – зову я. Его имя эхом отражается от печей из нержавеющей стали.

Дверь большой морозильной камеры слегка приоткрыта, оттуда просачивается луч света, тянущийся к нашим ногам. Тут пронзительно завывает установленная на стене камера и принимается медленно поворачиваться в нашу сторону. Прежде чем ее всевидящее око настигнет нас, я пошире распахиваю дверцу морозильника и заталкиваю Кай внутрь. Она резко втягивает носом воздух.

– Расслабься, – говорю я, ныряя в морозилку следом за ней, – там не так уж и холодно…

Вдруг Кай напрягается всем телом и зажимает рот рукой.

– Черт. Нет! – Я бросаюсь вперед и, обогнув ее, опускаюсь на колени в клубящемся тумане вокруг ног Борея. Он сидит на ящике из-под овощей, уткнувшись подбородком в грудь. Его лысая макушка странного серого оттенка, а в холодном воздухе пахнет кровью. Я прижимаю два пальца к мягкой, холодной плоти у его горла. Глаза Борея широко открыты и не мигают. Струйка крови медленно вытекает из глубокой раны у него на горле, исчезая в стоке в полу.

К его рубашке спереди пришпилена записка:

«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ, ДЖЕК. Я ТЕБЯ ЖДАЛ».

Я сжимаю кулаки. Мы с Бореем не были особенно близки, но то, что случилось… его смерть на моей совести. Дуг буквально приколол к нему мое имя, убив того самого человека – единственного человека – из обитателей Обсерватории, кто мог бы мне помочь. Он нарочно оставил тело в морозилке, чтобы поиздеваться надо мной, подчеркнуть, что даже в самой холодной комнате я бессилен. Совершенно уязвим без своей магии. И Дугу это известно.