Крестовская не любила новые промышленные районы. В них не было лица города, тех черт, которые делали Одессу неповторимой. Обезличенные, они были словно вылеплены по одному расхожему шаблону. А по плоским, безразличным лицам сельских рабочих словно прошлись катком, разгладив все черты характера и души. Одинаковые дома, одинаковые люди, одинаковые души, если они есть… Зина не понимала, зачем Бершадов потащил ее в это неприглядное место.

Тем не менее, старательно придерживаясь полученных инструкций, она вышла на конечной остановке трамвая и с тоской подошла к большой круглой тумбе для афиш и объявлений. Эта тумба была единственным, что хоть как-то напоминало город. Все остальное было совсем как в селе.

Редкие прохожие с подозрением косились на ее летнее, слишком нарядное платье и обувь, явно не подходящую для походов по немощеной грунтовке. Слышался крик петухов, собачий лай. Скрипели колодезные дуги. Бродячие собаки с обвисшими хвостами рылись в грудах мусорных объедков.

Зина ждала минут пять, когда к ней, выкатившись из ближайшего переулка, подъехала старая телега, запряженная рыжей клячей, и старик-возница, придержав поводья, скомандовал садиться, назвав пароль.

Скрипя зубами, Крестовская уселась на деревянную доску, заменявшую сиденье. Бершадов явно издевался над ней.

Тащились долго, постоянно заворачивали то вправо, то влево, и Зина взмолилась всем существующим в мире богам, чтоб наконец-то закончилось дикое, бесконечное путешествие.

Но в конце концов телега подвезла ее к железнодорожному полотну возле насыпи, почти в поле, и возница скомандовал ей слазить. Крестовская подчинилась, на ходу вспоминая дальнейшие инструкции. Громыхая досками, телега покатилась прочь.

Зине велено было перейти через насыпь и идти через поле к видневшемуся впереди пролеску. Там, между двух белых берез, ее ждут. Она остановилась возле насыпи, всматриваясь вдаль. Действительно, впереди виднелся пролесок и даже две белые березы, стоявшие несколько особняком от других деревьев. Вздохнув, Крестовская принялась карабкаться на насыпь.

Путь к пролеску был сплошным мученьем! Она влезла в какой-то мазут на рельсах, затем ее каблуки увязли в мягкой земле. Ветер поднимал широкую юбку и трепал волосы, глаза слезились… Воздух между тем был таким чистым и свежим, что от усиленного его поглощения у Зины разболелась грудь! Конечно, в городе не было такого воздуха. И, если б не раздражение и нелепость ее городского наряда, такая прогулка вполне могла бы доставить Крестовской удовольствие.

Вот и пролесок. Зина приблизилась к деревьям и застыла. На траве было расстелено клетчатое одеяло. Оно было заставлено тарелками со всевозможной едой, а на краю сидел Бершадов. На нем была форма красноармейца, не имеющая никакого отношения к НКВД. И нельзя было не признать, что в этой форме он смотрелся отлично, даже намного моложе.

Когда Зина приблизилась, он доброжелательно кивнул и сказал:

— Садись и ешь.

— Что это за цирк? — вспылила Крестовская.

— Пикник. Это всего лишь пикник за городом, — улыбнулся Григорий.

— Пикник? — Зина не верила своим ушам.

— Разумеется. А ты что подумала? Погода прекрасная. Самое начало лета — благое время, когда нет жары и свежая листва. К тому же, это место далеко за городом. А значит, здесь нет лишних ушей.

Она начала понимать. Действительно, местность просматривалась отлично. Незамеченным подкрасться к ним не смог бы ни зверь, ни человек. Выходит, Бершадов серьезно предполагал, что за конспиративными квартирами следят, и в них могут установить прослушку. На этом фоне идея встречаться на природе выглядела не такой уж плохой.

Поэтому Зина без лишних приглашений опустилась на одеяло и, не церемонясь, впилась зубами в бутерброд с копченой колбасой — просто немыслимой роскошью!

— Вот и хорошо, — одобрительно кивнул Бершадов, — начинаешь понимать в конспиративной работе. Никто и не догадается, что мы будем говорить о делах. Со стороны мы всего лишь любезничающая парочка на пикнике.

— Солдат и доярочка… — съехидничала Крестовская с набитым ртом.

— На доярку ты не похожа, — строго отрезал Бершадов, — и учти, это комплимент. В следующий раз одевайся на пикник попроще, а не в платья от твоих институтских спекулянтов.

Зина вспыхнула — все знал, как же. В том числе и это. Одного не знал — платье Зина надела не для него, для себя. Когда с едой было закончено — Крестовская уж постаралась впихнуть в себя столько деликатесов, сколько смогла, — Бершадов скомандовал:

— Шаги.

Зина принялась говорить. Свою речь она репетировала очень тщательно, на протяжении нескольких дней. И теперь слова лились из нее без запинки.

Григорий слушал ее очень внимательно, не перебивая. Когда она закончила говорить, наступило молчание. Этого Зина перепугалась — она всего теперь боялась с этим человеком. После пыток Бершадов вызывал у нее панический ужас, и она все не могла его преодолеть.

Казалось, пауза длится вечность. Но наконец Бершадов произнес:

— Придумано разумно. Особенно по поводу первого шага. А вот второй…

— А что второй? — сразу ощетинилась Зина.

— Выглядит как личная месть твоему любовнику, — отрезал он.

— Я давно уже забыла о существовании Виктора Барга, — парировала Зина, — но я серьезно считаю, что Барги могут быть причастны к изготовлению книги.

— Мотивируй, — Бершадов с любопытством смотрел на нее.

— Я считаю, что книга — подделка, и Барги могут быть в этом замешаны. Они — известные одесские ювелиры. Сколько подделок на их совести?

— Как ты догадалась, что книга может быть поддельной? — полюбопытствовал Бершадов.

— По твоим словам, — сказала Крестовская, — немцам вы всучили фальшивку. Но есть и настоящая книга. Вот именно ее вы и пытаетесь найти. К тому же Маричка Корнийчук явно знала, что вы состряпали вторую книгу, подделку. Не знаю, как она догадалась, но она знала это. Думаю, именно это было основной причиной, по которой ты ее убил.

— Да, ты умна, — с усмешкой Бершадов смотрел на нее, не отрывая взгляда, — рад, что не ошибся в тебе.

Она промолчала. Бершадов думал, что это комплимент. Но Зина знала, что это оскорбление. Бершадов давал понять, что сразу сообразил: она — чудовище.

— Хорошо, — кивнул Григорий, — действуй по первому шагу и пробуй второй. И помни: самое главное — это поиск настоящей книги. Ее необходимо найти раньше немцев во что бы то ни стало.

— А если немцы не враги? — Крестовская покривила душой, сама она не думала так. — Если пакт о ненападении будет подписан, и немцы станут нам союзниками?

— Нет, — Бершадов покачал головой, — ты слышала пословицу: сколько волка ни корми, он все в лес смотрит? Так вот, Гитлер — это волк. И он не остановится на половине дороги.

— Значит, эта книга нужна ему для войны, — вырвалось у Зины, — значит, в этой книге есть что-то, что очень полезно в войне. Гитлер хочет, чтобы война охватила всю Европу. И вот для этого ему нужна книга.