– Должен сказать, вы основательно подготовились, – одобрительно покивал премьер, осознавая, что он является не просто частью стихийного движения по смене власти, а участвует в хорошо придуманной и тщательно подготовленной революции. – Если все произойдет, как вы описали, то у нас есть все шансы на успех.

– Произойдет. Я в этом уверен, – Бажков бросил быстрый взгляд на часы и добавил: – Вернее, уже происходит. Давайте подойдем к окну. Думаю, вам будет интересно посмотреть, как ваш электорат борется с тиранией за свободу и демократию.

Не понимая, о чем идет речь, премьер последовал за гостем к окну и, подняв рольштору, посмотрел вниз на Краснопресненскую набережную.

Ближний к Дому правительства проезд и расположенный за ним газон были заполнены манифестантами. Редкое оцепление полиции пыталось не пустить толпу на полосу дальнего проезда, чтобы сохранить хоть какое-то движение транспорта. Видя свое численное преимущество, толпа постепенно наседала и все настойчивее теснила правоохранителей к реке. Полицейские были в обычной патрульной форме, без специальной экипировки и снаряжения. Их было явно недостаточно, чтобы справиться с таким количеством людей, поэтому некоторым особо активным протестующим удавалось прорваться сквозь не плотное оцепление, и они бегали, что-то крича и жестикулируя, среди медленно двигающегося потока машин.

Наконец, решив, что удержать толпу не удастся, со стороны Глубокого переулка и Нового Арбата подъехали несколько машин ДПС и полностью заблокировали проезд по набережной. Затем, сверкая мигалкой и покрякивая спецсигналом, одна из машин подъехала к протестующим как раз напротив парадного входа в Белый дом. Из нее вылез офицер ДПС и, держа в руках микрофон от системы громкого оповещения, принялся что-то кричать манифестантам. Что конкретно он говорил, через тройные стеклопакеты окна с повышенной шумоизоляцией слышно не было. Скорее всего, призывал манифестантов к порядку. Сверху из премьерского кабинета было отчетливо видно, что его слова только распаляли протестующих. Из толпы в сторону офицера полетели несколько пластиковых бутылок с водой и еще какие-то предметы. Но тот, увернувшись, снова и снова продолжал призывать людей успокоиться и разойтись.

Вот сквозь оцепление прорвалась молодая девушка в ярко-красной куртке. Она подбежала к дэпээснику, стала рядом с ним и сделала селфи на свой смартфон, затем развернулась и плюнула ему в лицо. Двое стоящих рядом полицейских схватили ее и попытались мягко удержать, но модная красотка, истерично крича, начала вырываться, а когда ее отпустили, то упала на землю у их ног и забилась в конвульсиях. Увидев павшего товарища, толпа взревела так, что этот утробный звук было слышно даже в кабинете. Люди навалились на редкое оцепление и, смяв его, хлынули на набережную. Полицейские сбились в группы и стали отбиваться дубинками, тех, кто оказался один, протестующие валили на землю и безжалостно избивали.

– Вы же говорили, что это мирная акция, – повернулся к Бажкову премьер.

– Революцию всегда сопровождает насилие. Вы свидетель, менты начали первые. Зато какую картинку мы через пару минут увидим в сети. Юная, невинная, как весенний цветок, девушка в ярко-красной куртке на фоне серых, как мыши, злобных полицейских. Символ свободы против символа тоталитаризма. Я уверен, эти кадры сегодня вечером облетят весь мир.

За окном сгущающиеся февральские сумерки прорезали мощные прожекторы. Послышался рев сирен. С обеих сторон на набережную подошли грузовики с ОМОНом. Из них резво, по-деловому начали выгружаться полностью экипированные для борьбы с беспорядками бойцы. У омоновцев не было щитов. Это означало, что они здесь совсем не для того, чтобы сдерживать толпу или выставлять усиленное оцепление. В подтверждение этому чуть поодаль стали парковаться автозаки, а между ними, стараясь пробраться поближе к месту действия, уже двигались несколько карет скорой помощи.

– Вот и настало время для крови, – довольный увиденным, проговорил Бажков. – А вы говорили не произойдет. Произойдет. И именно так, как задумано. Давайте вернемся к столу. Ни к чему вам на это смотреть. Только карму попортите. Лучше посмотрите еще раз тезисы вашего выступления перед телеканалами. Они вот-вот подъедут.

Внизу сквозь завывание полицейских сирен послышались частые разрывы светошумовых гранат. Потрясенный увиденным, премьер опустил рольштору и отошел от окна. Все оказалось гораздо серьезнее, чем он предполагал. «Экс», Бажков и те, кто за ними стоял, были готовы идти до конца, чтобы получить Кремль. В этой сложной и опасной игре он оказался основным инструментом для достижения цели. Оставалось надеяться, что новая власть после короткого и, похоже, неизбежного периода насилия будет мирной, справедливой и демократичной.

* * *

НОВОСТНАЯ ЛЕНТА. ИНОСМИ: «У Дома правительства московская полиция жестко разогнала мирную акцию протеста против агрессии России в Персидском заливе. Более сотни человек задержаны. Несколько десятков доставлены в медучреждения с травмами разной степени тяжести». «Российский премьер, исполняющий обязанности президента, выступил с обращением к нации, в котором осудил насилие силовиков и заявил, что отдаст приказ о неприменении силы в отношении участников мирных акций».

* * *

В тот день Игорек доснимал очередной эпизод своего шоу, которое должно было появиться вечером в «прямом» эфире. Бывшая жена, молодая любовница и превращенная не очень опытным пластическим хирургом в губастую куклу туповатая дочка со своим малахольным мужем делили нажитое непосильным трудом имущество недавно почившего от перепоя известного актера. Делали они это вяло, без азарта, вполсилы перегавкиваясь друг с другом и изредка бросая опасливые взгляды то на скучающих зрителей, подобранных из слонявшихся по телецентру в ожидании массовки бездельников, то на камеры. Он уже потратил добрых два часа на то, чтобы выйти на кульминационный скандальный эпизод вроде хватания за волосы или разрывания на оппоненте одежды, но вялые клуши совершенно не велись на его уговоры и полностью игнорировали написанный сценарий.

Когда к шоумену подошла личная помощница и вполголоса сообщила трагичную новость, он поначалу не понял, о чем идет речь, потом остановил съемку, задумался и, не скрывая раздражения, проговорил:

– Это что же получается… Из-за этой катастрофы я сегодня потеряю вечерний эфир?

– Вы, наверно, не поняли, – попыталась объяснить секретарь. – Погиб президент Российской Федерации.

– Да все я понял. Соболезную, скорблю и все такое. Но как же мой эфир? Это прайм-тайм. Рекламное время уже давно продано, а это почти 3 миллиона рублей. Кто мне компенсирует потерянную прибыль? Вот блин! Не могли они сбить этот самолет завтра.

– Извините, – опешила от такой реакции на трагедию секретарь.

– Да ладно, – махнул рукой Игорек и повалился в пододвинутое помощником кресло. – Все летит к чертям. И эфир, и эти три крашеные куклы. Сделайте мне кофе! И вызовите водителя. Поеду пообедаю в Турандот96, там наверняка соберется тусовка