– Ну раз сам премьер в теме, то я согласен, – без особого энтузиазма кивнул Игорек. Он не совсем понимал, что происходит, а подставлять свою ухоженную задницу под возможную ответку власти в случае поражения либералов не очень-то хотелось.

– Прекрасно. Студия у тебя своя, так что кинооператоров к тебе посылать не надо. Снимешь все сам. На все про все у тебя два часа. Как только будет готово, сбросишь материал по ссылке, которую я тебе перешлю. Это все, что от тебя требуется. А когда премьер станет президентом, может даже сделает тебя директором канала.

– А он станет?

– Конечно. В стране будет объявлено чрезвычайное положение. Выборы перенесут на год. Ну а к тому времени, я уверен, политический расклад будет в его пользу. Так что Россию ждет эра свободы и демократии и признание всем цивилизованным миром. Предлагаю за это поднять бокалы, – Хобс, не дожидаясь реакции собеседника, пригубил свое пиво и взял в руки вилку. – И давай, наконец, перекусим. Неизвестно, удастся ли мне сегодня нормально поужинать. А карпаччо из осетра здесь изумительное. Если б американцы знали, как вы тут живете, удавились бы от зависти. Ни тебе черных, ни либералов, – положив кусочек осетрины в рот, он посмотрел на удивленно уставившегося на него шоумена и, чуть не прыснув от смеха, добавил: – Да шучу я. Шучу.

Уже в машине по дороге в телецентр Игорек посмотрел присланный американцем список тех, кто будет выступать по ящику за мир и демократию сегодня и завтра. В основном попса и второсортные актеришки, обидевшиеся на то, что им не дали крупных ролей в масштабных проектах, и теперь не упускающие возможность потявкать на Кремль из-под пыльных занавесов своих театров. Но было и несколько значимых фигур: видный режиссер, молодящаяся дива, пара ведущих рейтинговых шоу. А завтра так вообще пестрая солянка из популярных личностей. В общем, к такой компании было нестыдно и присоединиться. К тому же если все это выложить на центральные каналы, то вполне может создаться впечатление, что творческая интеллигенция в большинстве своем против операции, которую Минобороны развернуло в Персидском заливе.

В студии помощница сообщила, что у Дома правительства собирается протестная акция и некоторые из ее группы получили сообщения в свои чаты, что все, кому небезразлична демократия и свобода в стране, должны в ней участвовать. Игорек нахмурился, важно надул щеки и сообщил, что их фронт борьбы за новую Россию пролегает здесь, среди камер и реквизита, и что сейчас он – неоспоримая звезда телевидения – будет записывать обращение к нации.

Сделав несколько дублей, потратив полчаса на редактирование и монтаж, шоумен распорядился наложить свое пламенное выступление на задник в виде российского триколора и пафосную фоновую музыку и, пока челядь выполняла барский приказ, с довольным видом уселся перед телевизором, чтобы посмотреть новости. Несколько часов назад в Кремле закончился совбез, на котором были подтверждены полномочия премьера в качестве и. о. президента. Как раз шла запись полного трагизма и дешевых шаблонов выступления спикера верхней палаты парламента. Он уже хотел было выключить ящик, но тут на экране появилась горячая новость. Военные нанесли крылатыми ракетами удар по американской военной базе в Кувейте. И сразу за ней – ОМОН приступил к жесткому разгону протестующих у Дома правительства. На экране появилась картинка молоденькой девушки в ярко-красной куртке, которую пытались задержать серые угрюмые полицейские. Нарезка кадров была похожа на хорошо отредактированный ролик. Искаженное страхом и болью лицо красотки, злобные взгляды сатрапов. Вот она пытается вырваться: «За что? Я же ничего не сделала. Я мирно протестую». Вот она лежит на грязном асфальте и беспомощно вздымает руки к замахнувшимся дубинками полицейским. В глаза Игорьку, опытному телевизионщику, сразу бросилось, что это были не те, кто пытались ее задержать, лица другие, задник другой, но переход был такой естественный, что большинство зрителей его явно не заметят. Эта сцена с девушкой в красной куртке была полна неясного пока символизма, но отлично работала на эмоциональном уровне, вызывая неприязнь к силовикам. Затем пошли крупные планы: высаживающийся ОМОН, взрывы светошумовых гранат в толпе. Взлетающие в воздух дубинки, арестованные, которых тащат в автозаки, и разбитые головы истекающих кровью людей. Сразу после таких новостей на экране появился премьер. Насколько Игорек мог помнить, это был его первый выход на ТВ после катастрофы, и начался он не с констатации трагической потери, которую понесла страна, а с обращения к силовикам прекратить насилие.

В этот момент Игорек почувствовал себя частью чего-то большого и важного, способного изменить историю России. Ему захотелось взять оператора и поехать на набережную перед Белым домом, чтобы быть там, среди людей, которые жаждут свободы и демократии. Он уже повернулся к помощнице, чтобы сказать, что лично будет участвовать в революции, но боковым зрением выхватил бегущую строку прогноза погоды – «+2. Дождь со снегом. Порывистый ветер». Не самое приятное время для революции. Разочарованно вздохнув, он все же оглянулся и заказал себе чашку горячего шоколада. В этот вечер он останется здесь, в тепле студии. Но вот в следующий раз обязательно будет идти плечом к плечу с борцами за свободу и демократию. Он на секунду представил, как будет выглядеть в первых рядах протестующих на экране, прикинул, что бы ему такое надеть, чтобы выделиться из толпы, и, довольный игрой своего воображения, сделал большой глоток ароматного, пахнущего дорогими швейцарскими кофейнями горячего шоколада.

* * *

НОВОСТНАЯ ЛЕНТА. «МВД РФ призывает отказаться от несанкционированных акций и предупреждает, что противоправные действия протестующих будут жестко пресекаться». ИНОСМИ: «Американский президент и европейские лидеры осудили неоправданное применение насилия против мирных протестующих в Москве. США и Великобритания оценивают ситуацию в России и ее агрессию на Ближнем Востоке как угрозу мировой стабильности и созывают Совет Безопасности ООН».

* * *

Прочитав короткую сводку о результатах зачистки акции у Белого дома, министр обороны вывел на монитор приложенный видеоряд, снятый с камер ОМОНа, и недовольно нахмурился. Картинка была не из приятных. Видя, что толпа затоптала полицейских из оцепления, бойцы не сдерживали себя в применении силы. Наиболее агрессивных протестующих после быстрой, но качественной обработки дубинками тащили в автозаки. Остальных попавших под руку стреноживали пластиковыми наручниками и оставляли лежать на асфальте. Любые попытки подняться жестко пресекались. Против девушек дубинки не применяли. Особо нервных и истеричных защитниц свободы обильно поливали перцовым газом и пенным гелем, который тут же застывал, превращаясь в сковывающую движения полиэтиленовую пленку. И опять же – наручники и красивым лицом в грязный асфальт.