Губы Цыпко оскорблённо поджались.

– Товарищ подполковник! Я Высшую следственную школу заканчивала.

– Тем более.

– Ну, это открытое похищение имущества, – через силу выдавила она.

– Похищение. То есть корыстное деяние. А корысти-то как раз нет. Дрова семейством Микушевых были оплачены. А значит, нет ни кражи, ни грабежа. Ни, боже упаси, разбоя.

– Оплатила жена. И – оформлено было на её имя. А он даже без доверенности. Так кто угодно…

– Самое большее, что можно натянуть, – это самоуправство. Да и то разве что административное…

Оба – и начальник отделения, и следователь – сидели не поднимая глаз. Бероев следил за происходящим с огромным интересом.

– Прокурор района в курсе? – обратился я к Залесьеву.

Тот неохотно кивнул.

– И готов дать санкцию на арест?

– Да не хотела я его арестовывать! – вспылила Цыпко. – Так, поучить.

Я удивился:

– Для чего ж тогда задерживали?

Цыпко зыркнула на начальника.

Я тяжко вздохнул:

– Ребята! Вы понимаете, конечно, что оба под плахой. Следователя самого хоть сейчас можно сажать за фальсификацию и незаконное задержание.

– Я считала, что это грабёж, – упрямо возразила Цыпко.

– Начальника отдела – рядышком. За головотяпство, результат которого – побег из-под стражи. Вы крепко вляпались!

– Прикажете писать рапорт на увольнение? – Совершенно убитый Залесьев потянулся к чистому листу бумаги.

– Успеется, – остановил его я. – Конечно, ответить за это безобразие придётся. Хотя есть для вас вариант, который смягчит последствия. Но сначала хочу услышать: по чьему указанию или наущению додумались возбудить уголовное дело?

Цыпко вновь зло скосилась на начальника.

– Ладно, чего там? – безысходно произнёс Залесьев. – Указание возбудить дело дал я.

– Ну а вам? – сделал я поторапливающий жест.

Залесьев замялся.

– Да какая разница, кто просил! – выкрикнула в сердцах Цыпко. – Он, если хотите знать, не только прокуратуру – всех достал. Весь район, если хотите знать, стонет! Если хотите знать, свет такой зануды не видывал. А уж мы, в милиции, натерпелись!.. Прихватит кого-то в тайге с ружьём – и давай состав преступления накручивать! Да какой мужик в чащу без ружья пойдёт! Ну если уж такой принципиальностью замученный, оформи акт по незаконной охоте – и гуляй себе! Нет, ему уголовное дело подавай. Сутками заявления носит, темя пилит! А там всех дел на три рубля штрафа.

– И вы всем миром решили поучить! На три года тюрьмы.

– Да какая тюрьма! – Цыпко всхлипнула. Глаза увлажнились. Но от плача удержалась. – Мозги вправить, да! Чтоб дошло, что не только о других можно ноги вытирать!.. А этот на допросе вместо чтоб покаяться, измываться начал. Следователь ему за клоуна! Потому и не удержалась, кинула в камеру, на нары. Чтоб, если башка бетонная, пусть жопа крепче ржавый гвоздь прочувствует. А после всё равно хотела выпустить и прекратить на товарищеский суд! Сынкой клянусь, арестовывать даже не думала! Ну не вовсе ж мы злодеи! Сегодня наутро и выпустила бы под подписку. Кто ж знал, что эта скотина сбежит?

Она удержалась от плача. Но по увлажнившемуся лицу поползли ручейки косметики.

Мы с Бероевым переглянулись. Обоим стал ясен смысл задуманной многоходовки. Главное тут было, что дело прекращается с признанием вины Микушева. После этого пишется представление в облохотуправление о совершенном тяжком преступлении. И управлению не остаётся иного, как уволить несговорчивого охотинспектора с работы.

– Нашими руками, значит… – буркнул Бероев.

– Поступаем так, – констатировал я. – Следователь немедленно выносит постановление о прекращении уголовного дела за отсутствием состава преступления. Вы оба передаёте мне по рапорту на имя начальника УВД об обстоятельствах возбуждения уголовного дела и задержания. С райпрокурором сами после объяснитесь. Но, на вашу удачу… – Я не удержался от эффектной паузы. – Беглеца мы с Олегом Павловичем уже обнаружили!

Залесьев и Цыпко одновременно вскинули ошеломлённые лица.

– Потому про побег разрешаю не упоминать. Микушев завтра сам вернётся в посёлок. Все мероприятия по розыску необходимо срочно отменить. И предупредить всех, кто задействован.

Большой рот Залесьева раздвинулся в улыбке. Кажется, даже веснушки на его лице расцвели радостными солнышками. Главная ответственность начальника РОВД – в побеге из-под стражи. А раз побега нет, то и угроза увольнения миновала. За всё остальное – отвечать следователю.

Оба принялись подниматься. Залесьев – в нетерпении. Цыпко – тяжко навалившись на стол.

Бероев напоминающе постучал по своему баулу.

– И ещё… – жестом я осадил обоих. – Есть ощущение, что вам не хватает работы!

– Это мне-то! – с прежним напором вскинулась Цыпко. Хваткая, боевитая натура брала своё. – Да у меня хренова туча дел! Сказать, сколько всего в производстве? По дорожному со смертельным исходом арестантский срок просрочен! Если завтра не получу санкцию, таких звездюлей наполучаю, что и без побега на выход пойду! Да ещё обвинительные по двум хулиганкам!

– Валентина! – осадил её начальник.

– Так х… ли тут… Ездят, учат кто ни попадя! А сами живых дел в руках не держали. Если такие умные, придумали б, как нагрузку снизить!

Слёз как не было. Ручейки косметики застыли пересохшими руслами.

Мне даже жаль стало разбитную, мужиковатую, но отважную по-своему бабу – не каждый решится так дерзить человеку, от которого зависит твоя судьба.

Впрочем, она ещё не догадывается, что едва-едва отхлебнула из чаши неприятностей.

– Так вот