– Я так понимаю, ты к войне готовишься? – Лосев качнулся вместе со стулом и с прищуром уставился на Прелина.

– А ты нет? – спросил Прелин почти ласково. – Тебе мало того, что происходит? Сначала пытались немножко купить, потом с транспортом кислород перекрывать начали, а сегодня – вооруженный налет. Война, мой дорогой, уже идет. Только мы пока об этом не все знаем. Мы даже не знаем, кто нам ее объявил и почему. Собственно, почему – ясно. Прибрать нас кто-то хочет к рукам. Но вот кто? Нам это неизвестно.

– Объявится претендент, – хмуро произнес Лосев. – Непременно. Иначе к чему вся возня?

– Вот именно, – кивнул, соглашаясь, Прелин. – Только к тому времени мы должны быть готовы. Не надо этого парня отталкивать, я тебе точно говорю.

– Я не знаю… это мое личное впечатление, – подал голос Сергей, – парень этот конечно же не простой, у него свои сложности… Но он не гнилой – это точно. За это поручусь.

– А ты что скажешь? – повернулся Лосев к Роману.

Роман провел пальцем по щеточке усов.

– А что я скажу? Парень мне понравился. Конечно, поговорить с ним надо, выяснить и все такое… Но мне кажется, ничего страшного за ним нет. А полезен он нам может быть – с этим я совершенно согласен, ребята тут правы. Проблемы нас впереди ожидают, вполне может статься.

В комнате повисла длинная пауза. Лосев поочередно переводил мрачный взгляд с одного на другого, потом вздохнул и вяло проговорил:

– Ладно, зовите его сюда. Давайте будем разговаривать вместе.

– И уговаривать, – добавил Прелин, на что Лосев скептически скривился.

– Там видно будет…

* * *

Славич согласился. Он принял предложение Лосева и его друзей стать кем-то вроде начальника службы безопасности Городка, не раздумывая долго. Отнюдь не потому, что ему некуда было деться. Славичу надоело быть беглецом. То, что происходило в последнее время, ожесточило его. Он ненавидел тех, кто нарушил течение его и без того неспокойной жизни, оторвал от дома и любимой женщины, кто неуклонно и безнаказанно забирал в стране власть, для кого не существовало ни людских, ни Божьих законов, кто угрожал ему и его близким, кто снизил цену человеческой жизни до смехотворной условной величины.

Он был болен и осознавал это. Именно здесь, в Городке, Славич надеялся найти – не излечение, нет! – хотя бы краткое успокоение. Все последнее время он вынужден был отступать. Медленно, огрызаясь и контратакуя, но неизбежно, потому что был одиночкой, окруженным Стаей. Стая объявила на него охоту, травила, пыталась загнать в угол и уничтожить. Они все – и теперь уже мертвый столичный бандит Гута, и местный пахан Щука, и тысячи неизвестных Славичу ублюдков в городах и весях страны – были членами одной Стаи, и все они, не зная Славича, были ему врагами.

Здесь, в Городке, все обстояло по-иному. Городок тоже вскоре обложит Стая, она подбирается все ближе, распаляя себя, наливаясь силой и злобой, но тут уже Славич был не один. Живущим в Городке людям некуда было отступать, их объединяли перенесенные потери на пути к новому дому и намерение защищать его до конца. Им некуда было бежать, и Славич желал им помочь. Он не надеялся на абсолютную победу, но твердо знал, что поражения больше не будет.

В длинном трехчасовом разговоре с Лосевым и Прелиным Славич рассказал о себе лишь то, что счел необходимым, но этого оказалось достаточно. Понимая, что Славич не станет выворачиваться наизнанку, они не настаивали на полной откровенности, тактично отступая, когда Славич давал понять, что расспросы заходят слишком далеко. Не то чтобы он не доверял им до конца – нет, просто не желал делать их невольными соучастниками своих собственных проблем. По этой причине он умолчал о подробностях ночной перестрелки на ферме Шумилиных: Городок находился на территории того же Талызинского района, Славича могли продолжать искать, хотя он не думал, что местной милиции выгодно раздувать происшедшее, когда и слепому видны торчащие из дела уши продажных ментов и чиновников. О Шумилиных он часто вспоминал с беспокойством и дал себе слово, выждав еще немного, обязательно съездить на ферму…

Миновала неделя. Враги не давали о себе знать, и некоторые из обитателей Городка были склонны поверить, что неприятности позади. Удалось даже неожиданно легко решить вопрос с транспортом, договорившись с полугосударственной конторой из соседнего района, и на грузовики с продукцией больше никто не нападал. Правда, контора обеспечивала груз своей охраной, что было существенно дороже, чем прежде, но в изменившейся ситуации иного выхода просто не существовало. Однако Славич не обманывался на этот счет. Стая не понесла урона. Она не потеряла ни надежды, ни желания добиться своего и лишь выжидала удобного момента.

Огорчало Славича, что Лосев, по его мнению, недооценивал серьезности положения. Лосев был неплохой и неглупый мужик, но он ошибался. Он никогда не сталкивался со Стаей и не знал ее повадок.

Тем не менее Славич занялся делом безотлагательно. Ясно было, что сторожей следовало немедленно рассчитать. Надежды на них в случае обострения ситуации не было никакой. Так и сделали. Только одного из этой команды местных мужиков Славич оставил на зарплате – поджарого, мускулистого парня лет двадцати восьми с намертво прилипшей к лицу иронической ухмылкой. Имя парня с медальным профилем было Костя, сотоварищи по охранной службе приторно и гнусаво звали его Ки-сти-тин-н, пытаясь, видимо, хоть частично компенсировать таким образом моральный ущерб от постоянного созерцания этой вечно презрительной ухмылки. Большего они себе позволить не могли, Константин был человеком, который сам решает, сколько, кому и над чем смеяться в его присутствии. Впрочем, на «Киститина» он не обижался.

Славич понял его сразу. Константин был нормальным авантюристом, какие абсолютно непригодны к сколь-либо продолжительному созидательному труду, но необходимы в период смут, повального флибустьерства или покорения новых земель. Константин родился чуть-чуть не в свое время. Он был слишком ленив, чтобы пытаться заработать нужное количество денег честным путем, и столь же брезглив, чтобы пробовать путь нечестный. Славичу он понравился.

Славич не требовал от Константина вовремя являться на работу и торчать на ней положенные сутки. Константин стал разведчиком Городка. Скаутом. Теперь он должен был бродить с лукошком по окрестным рощам, валяться на травке и делать что угодно. Единственная цель: знать о всех появившихся в округе чужаках. Константин был местным и прекрасно знал окрестности. Он был не от мира сего – и на все вокруг ему было плевать. Славич испытывал к нему некоторую зависть. Раз или два пробовал сойтись с Константином поближе, но попытка окончились неудачей: на Славича Константину было