что ему позволят откусить. А решать будет Баглай. Черному пришлось подчиниться, он понял, кто сегодня заказывает музыку, и с притворным смирением отступил, спрятав разочарование и злость. С Яшкой еще возможны проблемы в будущем, но Баглай не слишком этого опасался.

Что-то Яшке все же пообещали, оставили для утешения Восточную Европу, и Черный сделал вид, будто удовлетворен. Но конечно же не мог не понимать, что Европа – лишь отдаленное будущее. Баглай усмехался, думая об этом. Главная цель – гигантский внутренний рынок, к которому Черный никогда не будет подпущен на расстояние пушечного выстрела.

И с Лешей Горбатым возникали серьезные трудности. Горбатый, как и Баглай, был ключевой фигурой проекта – он держал под контролем производство дешевого сырья, без него невозможно было обеспечить доставку сырца до российских границ. Горбатый хотел немало и добился своего. Баглай вынужден был согласиться на его условия, но не жалел о том. Его, Баглая, личный кусок пирога оставался достаточно велик и жирен. Это ему, Баглаю, будет принадлежать завод, где среднеазиатский опий превратится в чистейший героин, который постепенно вытеснит товар немногочисленных конкурентов с внутреннего рынка за счет дешевизны.

Именно для этого Баглаю нужен был Городок. Баглай никогда не сомневался, что получит его, не сомневался он и сейчас, но время, время!.. Все составляющие плана должны быть подготовлены одновременно: если Баглай не успеет подготовить производство, он потеряет все, не начав приобретать.

Теперь ему было совершенно ясно, что Казанцева следовало убить. Сразу, без всяких раздумий, без этих спектаклей с запугиванием, едва лишь Баглай убедился, что тот не отдаст Городок по-хорошему. Слишком долго Баглай не мог поверить, будто Казанцев всерьез принимает свою идиотскую идею Города Солнца. Это было противоестественно, это противоречило тому, что Баглай о Казанцеве знал, и всему его собственному опыту. Только поэтому Казанцев успел скрыться, предварительно максимально запутав весьма несложный вопрос. Казанцев его провел и будет за это наказан. Его обязательно найдут, он не сможет прятаться всю жизнь, как крыса.

Но сейчас Баглая занимало другое. Мелкие твари, беспомощные и бесполезные, лишь по ошибке считающие себя людьми, копошились на его пути. Баглая приводило в ярость их бессмысленное сопротивление. Они отнимали у него время, они нарушали его планы, ставили под угрозу его великолепный проект. Его, Баглая, репутацию и деньги они ставили под угрозу…

Слабо тирликнул радиотелефон. Баглай нашарил рядом с собой на диване трубку.

– Я извиняюсь, шеф, – услышал он отдаленный голос Ландо. – Есть новости.

– Говори, – сонно разрешил Баглай.

– Когда они там наши машинки спалили, помните, им какой-то мент помог?

– Ну!

– Я тут проверил кое-что. По приметам сходится.

– Кто сходится? – не понял Баглай.

– И по времени… Славич – которого Калам по вашему заданию ищет. Они его с Зырей нащупали в одной деревне – кстати, совсем недалеко от Городка, – но взять не смогли. Он их сам чуть не взял, а потом слинял. В тот же день объявился там на дороге. Случайность, конечно… По приметам – сходится, все точно. Так что теперь он в Городке.

– Случайность, – раздраженно сказал Баглай. – Когда много случайностей – пора заказывать место в крематории. Зыря теперь у меня будет сортиры мыть. Слушай, красавец, бери себе Калама, бери кого угодно, но Славича достань… Калама возьми обязательно, он знает, что надо делать. Занимайся только этим, ты понял? Эта проблема мне уже надоела. Кстати, ты со Щукой связался? Пусть помогает, ему за это обещано. Пусть местные власти нейтрализует, чтобы не совались… Все понял? Давай работай.

Он швырнул трубку и почувствовал, что сердце бьется слишком часто. Скрипнув зубами, поднялся с дивана, вытащил из морозильника бутылку и бухнул в стакан. Выпил, не ощущая вкуса.

Ландо – про себя Баглай звал его Мальчик – очень удачное приобретение. Учился на дипломата – поступил каким-то чудом туда, куда не принимали, а записывали по родословной. Поэтому – без всякой перспективы. Не было у него родословной, не было подходящего папы. Ландо, дворняжка в столичной тусовке, никогда не мог рассчитывать на приличную карьеру в дипломатическом ведомстве. Хотя мозги работают хорошо, отлично работают мозги! Ландо исходил тихим бешенством от безысходности, когда Баглай его подобрал. Умен и, кажется, вполне предан. Нужно бы подкинуть ему по случаю, подумал Баглай, и тут же яростно скрипнул зубами.

Славич!

Странная, досадная помеха в его жизни. Все было бы совсем удачно, если бы Славич исчез навсегда. Тогда, после разборки на складе Гуты, Баглай оказался там первым. Он не поленился обыскать мертвого хозяина, поскольку точно знал, что ищет. И не ошибся. Мудрый, не верящий никому Гута всегда держал эти бумажки при себе. Баглай взял их, пока еще не веря своему счастью, задыхаясь от невероятной удачи. Он бежал оттуда изо всех сил. Никто его не видел, не мог заподозрить, что именно Баглай теперь сделался обладателем анонимного счета на Кипре, счета на предъявителя, на котором скапливались огромные деньги общака. Ему невероятно повезло, что пришедший в себя охранник склада твердо назвал Славича единственным уцелевшим в перестрелке. Охранника тогда вывернули наизнанку, и по всему выходило, что именно Славич украл банковские бумажки у мертвого казначея.

Никто не видел Баглая. Никто не мог его заподозрить и никогда не сможет, если исчезнет последний свидетель – Славич. Калам должен был убрать его. Только одному Каламу Баглай сообщил, что не хочет видеть Славича живым. Возможно, Калам что-то понял. Но Баглай доверял ему больше, чем остальным, и у него не было выбора. Ничего, думал Баглай, пусть Калам вначале сделает то, что должен, дальше будет видно…

Славич не подозревает, почему его ищут с такой настойчивостью, – и это хорошо. Наверное, считает, что скрывается от мести за погибшего пахана Гуту. Пусть считает… Значит, он в Городке. Удачно. Неплохая возможность решить обе проблемы за один раз!

Проклятый Славич! Из-за него сегодня не помогала водка, мозг никак не желал успокоиться. Баглай встал и плеснул в стакан еще на четверть.

* * *

Происшедшая перемена в настроении жены тревожила Лосева. Ирина замкнулась, отстранилась, была погружена в свои мысли. Лосев старался сохранять терпение и деликатность, но Ирина не подпускала его к себе, пресекая осторожные расспросы. Гнетущая атмосфера отчуждения вновь установилась в его доме, зрела, словно нарыв, готовый прорваться в любую секунду. Только этого Лосеву еще не хватало! Именно сейчас, когда ему так нужна была помощь. Понимая, что избежать серьезного выяснения отношений не удастся, он надеялся, что это произойдет не так скоро, не сейчас, поэтому был потрясен, увидев на диване открытый и почти собранный Иринин чемодан.

– Что случилось? –