просила извинения за агрессивную скандальность мужа. Он не раз недоуменно спрашивал себя: как они уживаются столько лет?

Тем не менее, лишний раз убедившись, что Казанцев точно знал, чего хотел, Лосев смирился и стал воспринимать Панкина как некий элемент их общего маленького мира, не слишком приятный, но неизбежный – нечто вроде непременного осеннего дождя.

– Я не понимаю! – Очки Панкина возбужденно блестели, голос плавно и быстро поднимался до скандальных высот. – Вы предлагаете нам начать войну с какой-то бандой ради того, чтобы защитить вашу собственность?

– Дима! – укоризненно и тихо проговорила жена Панкина.

– Это наша собственность, – поправил его Лосев. – Вы такой же совладелец фирмы, как и я.

– Нет уж, извините! – почти обрадовался Панкин. – Мне здесь принадлежит только квартира. Ну, может быть, еще какие-то крохи… Но квартиру у меня никто не отберет ни при какой власти. Вы забываете о том, что все мы – лишь работники. Хозяева другие, например – вы с Казанцевым.

Панкин победно задрал подбородок и повертел головой на тощей шее, ища одобрения собравшихся.

– Два часа назад я был точно таким же, как и вы, – сохраняя спокойствие, объяснил Лосев. – Я повторяю: о мотивах решения Казанцева я ровным счетом ничего не знаю.

– И я не знаю, – подхватил Панкин. – Но одновременно я не знаю, как следует воспринимать ваше странное неведение.

– Вы считаете, что я лгу? – Лосев непроизвольно шагнул вперед, и Панкин отступил.

– А что тут такого? – сказал Делорян. – Человек сомневается. Имеет право, так или нет? Я тоже сомневаюсь. Это все странно… Интриги какие-то, честное слово.

Люди зашумели, и Лосев с тревогой подумал, что не может понять: одобрение или осуждение звучит в этом гуле? Поддержка или недоверие?

– Не о том же речь идет! – крикнул Мурыгин, перекрывая общий шум. – У кого, сколько и почему – это мы потом станем разбираться, если желание возникнет. Наезжают на нас, на всех – вы что, не врубаетесь? Или специально нужно объяснять, что это такое?

– Почему на нас! – возмущенно крикнул в ответ Делорян. – Мы маленькие люди, зачем на нас наезжать? Разве я неправильно говорю?

Внезапно раздавшийся грохот заставил всех замолчать. В проходе между столами Славич поднимал с пола железный ящик с какими-то инструментами. Лишь секундой позже Лосев сообразил, что Славич спихнул его нарочно.

– Неправильно ты понимаешь, – зычный, намеренно грубый голос Славича ворвался в паузу. – Ты вообще ничего не понимаешь, дорогой.

– Кто это? – возмутился Делорян. – Почему этот человек здесь? Он вообще не член коллектива. Или он тоже наследство получил, да?

Славич равнодушно поглядел в его сторону и тут же отвернулся.

– Я вам объясню то, чего не сказал ваш директор, – произнес он, выговаривая каждое слово словно команду. – Не думайте, будто все дело в том, чтобы сменить здесь начальство. Им Городок нужен. Весь, целиком. Или вы считаете, ваше компьютерное производство такая уж выгодная вещь, что бандиты мимо никак пройти не могут? Да вы, с их точки зрения, едва концы с концами сводите. Две машины фальшивой водки в месяц толкнуть – вся ваша прибыль перекроется, разве не так?

– Ну, это вы преувеличиваете, – сердито сказал Лосев.

– Ничего не преувеличиваю, – отмахнулся Славич. – Получив контрольный пакет, они выдавят всех отсюда за считанные недели. Под зад коленкой. Без разбора возраста и национальности. Сомневаетесь? Что, трудно свет отрубить? Канализацию перестать выкачивать? Жаловаться пойдете? Куда? В милицию? В райсовет? «Ах, извините, беда такая! Оборудование изношено, вышло из строя, будем стараться…» Не дай бог вам еще до зимы дожить!

– По-моему, вы нас пугаете, – неуверенно произнес москвич Леша Савельев. – Зачем, скажите, пожалуйста, кому-то разрушать налаженное производство, вполне сложившийся трудовой коллектив? Предприятие успешно работает…

– Зачем им производство, которое приносит жалкие гроши? – задал, в свою очередь, вопрос Славич. – Которое только-только встало на ноги и еще неизвестно, что будет с ним завтра. Им не производство нужно, а Городок. А для чего – этого действительно не знаю. Могу только предполагать.

– И что вы предполагаете? – спросил Савельев.

– Ничего хорошего, – буркнул Славич.

– Что же это, това… то есть господа! – сказала интеллигентная пожилая армянка – мать одного из «бакинцев». – Захотели – напали и отобрали? Где мы живем? В какой стране? Неужели невозможно обратиться к властям?..

– Обратиться можно, – зло усмехнулся Прелин. – Покажите только, где эта власть. Думаете, у нас тут милицейскую заставу построят? Если у самих сил не хватит отбиться, никто нам не поможет.

– Война, что ли? – возмущенно крикнули из группы северян. – Войну вы нам предлагаете? Это же не игрушки!

– Тихо! – рявкнул Лосев с неожиданной для себя силой. – Мы для этого и собрались здесь! Я за свои акции не держусь. Тем более за чужие. Но вопрос стоит так: если кто-то собирается уходить – это его право. А тем, кто останется, придется защищать свои дома. Прямо сейчас. Все уже, к сожалению, началось. А теперь давайте руки поднимем: сколько «за», а сколько «против». Посмотрим, что у нас получится. Давайте, коллеги, господа акционеры, давайте. Как решите, так я и сделаю, это уж я вам точно обещаю…

* * *

Вчера Баглай опять не смог заснуть без водки. Только после того, как заглотил полный стакан глицериново-тягучей от холода жидкости, утихло лихорадочное возбуждение, распались стягивающие мозг обручи, пришло спокойствие перед ночным забытьем. Баглай не любил пить, но чувствовал, что и сегодня ему вряд ли удастся обойтись без алкоголя.

Начатая игра захватила его без остатка. Он не боялся проиграть, он точно знал, что выиграет. Он, как и прежде, следовал своему чутью, которое еще ни разу не позволило совершить грубых ошибок.

Все было тщательно рассчитано. Распределены роли и обязанности, зоны влияния и будущие доходы – огромные, колоссальные деньги, они принесут Баглаю свободу. Настоящую, абсолютную свободу, которую можно получить только за миллионы в зеленовато-серых бумажках…

Идея была не его. Отцом проекта был покойный Гута – хладнокровный и методичный, он заложил основу, заставил Баглая и других поверить. Упокой его душу… Когда Гуту застрелили менты, Баглай автоматически сделался первым номером. Если бы не менты, возможно, Баглаю рано или поздно пришлось бы сделать то же самому… Как бы то ни было, все совершилось к лучшему.

Четырежды за последние полтора года Баглай вынужден был рисковать, пересекая границу по фальшивому паспорту. Дело стоило того. Тогда в Вене, в последний раз, они обо всем договорились. Это было непросто. Яшка Черный, гнилозубая вонючка с Брайтон-Бич, до самого конца не мог смириться с тем, что его время миновало. Он уже никто в России или почти никто. Его забыли, он все потерял. Он может рассчитывать только на то,