как Великая герцогиня Ормонда, но моя репутация в любом случае была бы подорвана. Для меня лучше быть бедной девушкой, чем заниматься чем-то вроде судебного разбирательства и брызгать мутной водой на имя Ормонд, — продолжала Рейлин.

Битва за собственность между матерью и дочерью была также битвой против правительства императора.

Рейлин нельзя было оставлять в таком состоянии. Не ради себя, а ради великой княгини Ормонд.

— Рея.

— Состояние маркиза Дорсет отнюдь не мало. Это очень поможет Вашей светлости в будущем. И наоборот, оно слишком велико, чтобы держать все в руках брата Люциуса.

Виттор закрыл лицо ладонью.

— Значит, вы хотите сказать, что позволить себя избить было необходимостью?

— Да, — без колебаний ответила Рейлин.

Не то, чтобы она не боялась, но поскольку это было нужно, она была готова пойти на жертву. Она всего лишь немного подготовила все для того, что вот-вот произойдет. Дальше дела пойдут так, как пойдут, но это ей пришлось вытерпеть.

— Я думал об этом с тех пор, как прошлой ночью лег спать, о том, как бы мне не разозлиться на вас. Я даже открыл глаза этим утром и напомнил себе об этом, но вы не успокаиваете меня своими словами.

Виттор был очень зол. Рейлин не могла понять почему.

— Почему вы злитесь? Извините, что не сказала вам заранее, но это было то, что может действительно принести вам пользу. Стоило лишь приложить немного усилий. Я не думала, что об этом стоит говорить. Никто не пострадал. Я слышала, что Элис вывихнула руку, но серьезной травмы не будет.

Её ударила Ираида, и гости это видели. Единственным несправедливо раненым человеком была Элис, которая прикрывала её и тоже была сильно избита.

Виттор вздохнул, услышав вопрос Рейлин. Действительно, что же его больше злило.

— Как ты? Сильно все болит? — сказал Виттор подавленным голосом.

Это было неожиданное замечание. Рейлин несколько раз моргнула.

— Рея, я сержусь, не потому что думал, что для того, что вы сделали, не было никакой причины. Я злюсь потому, что вы подвергли себя риску.

— Ну, я…это не было очень опасно, потому что я знала, что моя мать никогда бы не убила меня, — заикаясь, ответила Рейлин.

— Вы не можете так делать. Вы не должны использовать себя в качестве инструмента для достижения целей. Если вы продолжите делать свои расчеты таким образом и вдруг все пойдет не по плану, вы когда-нибудь пожертвуете своей жизнью. Нельзя так обращаться с собой, — сказал Виттор низким голосом.

Рейлин ничего не могла сказать и смотрела на него.

Потому что это действительно было так.

Она думала, что на этот раз не потратит впустую остаток своей жизни. Жизнь в полном онемении, без возможности двигаться и говорить… было бы бессмысленно провести еще несколько лет даже с чьей-то помощью. Поэтому, ей хотелось использовать эту жизнь с большей пользой.

Ей было стыдно. Она никогда раньше не слышала такого.

Здоровье, да, все заботились о здоровье. Она знала, что Элис всегда волновалась, и Эйла тоже вела записи. Служащие всегда беспокоились о ней только на словах. Когда она была совсем маленькой, даже Ираида заботилась о ней, когда она болела. И даже Люциус присылал ей лекарство, зная что она полезна и её будет трудно заменить.

А сейчас… Кто-то сказал, что её тело нельзя использовать как инструмент. Кто-то сказал, что она человек.

— Я ясно сказал сначала. Если вы хотите взяться за руки со мной, вы в первую очередь не должны причинять боль себе.

— Ах, — коротко вздохнула Рейлин Было забавно, когда она это услышала в первый раз, но она никогда не воспринимала это всерьез.

Виттор уставился на нее.

— Ты даже не думала об этом?

— …

Виттор встал и подошел к кровати.

Рейлин склонила голову и произнесла:

— Простите.

Виттор бережно взял её за руку, лежавшую на одеяле и тепло обхватил обеими ладонями.

— Есть еще одна вещь, которую вы сделали неправильно.

— Да, — сказала поникшим голосом Рейлин. Теперь ей не было оправдания.

— Вы не должны вести себя так, будто доставили мне неприятности.

— Я не думала, что причиню вам какие-то неприятности. Я благодарна. Я даже не думала, что вы придете прямо….

— Но на самом деле, вы думали, что я отправлю несколько человек, не поехав сам, после того, как услышу новости?

Рейлин посмотрела на него. Она так не думала.

Так или иначе, в её планы входила помощь от Великого Герцога Ормонда. Это было результатом сообразительности Физе и того, что герцог Ормонд доверял Хоарду Мендалу. Но она не думала, что придет Виттор лично.

— Я сделал то, что должен был сделать. Я знаю, что вы принимаете эту помолвку только на словах и не принимаете меня как настоящего жениха. Если так, считайте меня своим союзником.

— Я лишь человек, который решил служить вашей милости как господину. Почему вы так говорите….

— А почему вы не хотите моей защиты? Может быть, ваша роль — думать и двигаться, но моя роль — защищать вас.

— …..

Рейлин прикусила нижнюю губу.

— Теперь вы знаете, что мне сказать? — спросил герцог, уже более мягким голосом.

Это немного сбивало с толку. Рейлин колебалась. Она умела видеть мысли людей и всегда была готова добиться желаемого результата. Но теперь Виттор хочет, чтобы она сказала «Прости» или «Спасибо».

В конце концов, она сказала с красноватым лицом:

— Я была счастлива, что вы пришли спасти меня. Спасибо.

Стыдно было ей говорить это другим.

Лицо Виттора покраснело, как и у неё.

Но он не отпускал её руки. Скорее, слова дали ему силы держать ее крепче.

Рейлин опустила голову.

Глава 29

Инцидент в доме Дорсет стал предметом слухов не только в светских кругах, но и среди обычных людей.

Главной героиней истории была Ираида и никто другой. Любовница императора жестоко обращалась с дочерью и отказывалась выдать её замуж, чтобы сохранить свое богатство.

История представляет собой смесь трех скандалов: красоты, богатства и насилия. Они не могли быть скучными, потому что в них было даже немного романтики и политики.

Это сделало Виттора героем, уже второй раз спасающего человека. Теперь он спасал свою бедную возлюбленную. И эта девушка теперь будет маркизой Дорсет, а также выйдет за него замуж.

Люди также обращали внимание на то, как отреагирует император. Ни одна из сторон не была убеждена, что это уменьшит благосклонность Ираиды. Отношение императора к Ираиде было похоже на заботу о подлом коте, который иногда злился или вел себя ужасно. Однако, что бы она