– Ты моя, Джун, моя, – произнес он без единого грамма сомнений, и она затихла, будто он нашел ключ к ее демонам.

Первый плавный толчок – и раздался ее протяжный грудной стон, который Тони поймал губами. Он зажал ее рот своим и вошел в нее еще раз, и еще, пока от неспешного размеренного ритма стоны Джун не стали порочно-сладкими, хриплыми. Она была под ним, здесь, в этой комнате, где он ночами бредил ею. Он удерживал ее связанные руки, и у него крышу сносило от этого зрелища. Тони не погружался в нее слишком глубоко, и в голове шумело. В нем каждый нерв звенел, пресс свело от напряжения и необходимости контролировать себя. Он зажмурился, рвано выдыхая ей в рот, и Джун впилась зубами в его нижнюю губу.

Толчок.

Она сжала зубы сильнее.

Вампирша.

– Мне мало тебя, – прохрипела она, оторвавшись от его рта, и удушливым жаром захлестнуло. Тони подхватил ее свободной рукой под колено, входя одним глубоким движением до конца, и замер в ожидании. Он был большим, а она такая тесная… Ей же больно. Но она с наслаждением запрокинула голову, прогибаясь в спине.

Точно вампирша.

Он торопливо поцеловал ее во влажную шею, потерся губами о ложбинку между грудей и втянул в рот затвердевший сосок, наращивая темп.

– Останови меня, если не выдержишь…

Но она не остановила, а попросила еще ближе, и он отпустил себя, перестал думать, помнить, пока в безумном порыве брал ее, срываясь на глухое рычание, которое смешивалось со страстными стонами Джун. Ее голос вдруг оборвался, затих; изумленно глядя ему в глаза, она задержала дыхание – и ее начало сотрясать от оргазма.

Джун… Бэмби… Господи. Он растворился в ней, остался пульсацией в крови, чистым кайфом. Ее затуманенный взгляд, и большой пересохший рот, к которому он сразу потянулся губами, и эти разрывающие грудную клетку удары сердца, которое бешено перекачивало аромат Джун по венам… Тони вышел из нее и кончил на нежный, плоский живот, едва прикрытый сорочкой, жмурясь от мощной волны разрядки, которая качнула его назад, на Джун.

К ней. Всегда к ней, как зависимый.

Он упал рядом, освобождая ее запястья, и долго не мог пошевелиться, опустошенный, пока не услышал тихий, мелодичный голос. Бэмби пела колыбельную, «Twinkle Twinkle Little Star».

И ведь запомнила…

– До конца дней лежал бы здесь с тобой и слушал, как ты поешь, – сказал он и приоткрыл глаза, чтобы увидеть широкую, родную улыбку Джун.

Ради этой улыбки он, наверное, и жил.

Огненно-розовый рассвет. Туман над Речными садами. Ровное дыхание Тони.

Высокое окно в пол не было зашторено, и Джун наблюдала, как меняется окрас неба, как медленно рассеивается туман в это последнее воскресенье осени.

Она улыбнулась и оттянула вырез футболки, которую Тони отдал ей в вечное пользование вместе с пижамными шортами. «Можешь оставить себе» – так и сказал после того, как они вместе приняли душ.

Вместе. Приняли. Душ. Неужели не приснилось? И что это значит? Кто они сейчас? Пара? Или друзья, которые занимаются сексом без обязательств, как Чейз и Холли?.. Вопросы-вопросы…

Джун попыталась освободиться, но Тони лишь крепче обнял, не отпуская. Он спал прямо на ней, только сполз ниже, прижавшись щекой к ее животу.

В комнате было тепло и уютно, на светлых стенах – полки с наградами, семейные фото. Джун тоже на одном снимке есть. В школьной форме, хмурая, щурится… что-то нехорошее задумала.

Надо же, какая неудачная фотка. Придется втихаря заменить.

Словно услышав ее коварные мысли, Тони, не просыпаясь, потерся щекой о ее живот, устраиваясь поудобнее, и внутри мгновенно активировались они – воображаемые бабочки, мурашки, хохочущие орангутанги. Внезапно вспомнилась голуболицая мартышка по имени Тони. Веселое было время: что угодно, лишь бы подразнить младшего Андерсона. А ему и дела-то не было, он не смотрел видеоролики… до вчерашнего вечера.

И только она прикрыла глаза, чтобы еще подремать, как зазвонил домашний телефон, стоявший на тумбочке у кровати. Тони глухо чертыхнулся сквозь сон, нехотя скатился с Джун и, схватив трубку, прохрипел:

– Алё… А, Генри… Уже?! – Он накрыл ладонью микрофон и сообщил, что у Элизы мальчик родился. – Как они себя чувствуют?.. Отлично, поздравляю. Это поистине великолепно, несказанно круто и расчудесно.

Джун запустила в Тони подушкой, чтобы не издевался над ее давнишней вычурной манерой общения, и начала прыгать на кровати, хлопая в ладоши. У Генри внук родился!

– Давай устроим прием здесь через неделю, для своих! – восторженно выкрикнула она, и Тони передал ее предложение. Генри согласился, естественно. В кои-то веки радость в Иден-Парке.

Попрощавшись, сонный Тони поднял подушку и со словами:

– И тебе доброе утро, – запустил обратно в Джун. С детским энтузиазмом поддавшись игре, она прицелилась и со всего маха впечатала ответку прямо в лицо врагу, он даже пошатнулся от неожиданности.

– Ой, прости, я случайно, – соврала она и поджала губы, чтобы не рассмеяться.

Тони медленно отнял подушку, сдул челку, упавшую на глаза, и, упершись кулаками в край кровати, очень нехорошо посмотрел на Джун. Воздух искрил, надвигался шторм. Она прищурилась, оценивая свои шансы на победу: шансов почти не было.

Секунда, вторая…

Джун схватила из вороха подушек самую большую и даже успела замахнуться, когда Тони крепко обхватил ее за талию, рывком снимая с кровати, а затем бросил обратно, навалившись сверху. Джун завизжала, колошматя его подушкой куда попало.

– Слезь с меня, чудовище!

– Сначала извинись.

– Обойдешься! Я отделаю тебя, как Рей – Кайло Рена7!

Тони откровенно наслаждался, не слишком усердно отбиваясь. В его горящем взгляде переливалось серебро. Он выглядел умиленным… Джун никогда не видела его умиленным, разве что в старые годы, когда он сох по Мелани. Но даже тогда он не казался настолько…

…влюбленным?

Она испугалась собственной мысли и тут же ее отмела, чтобы не тешить себя пустыми надеждами, а Тони отобрал у нее подушку, отбрасывая в сторону, и пригладил ее кудри.

– Извинись.

– Отстань. – Джун не могла отдышаться, ощущая, как ее уносит в такие недра энтонизма, что пора бить в набат.

Тони склонился ближе, пощекотал языком ямочку под ее нижней губой, и она с готовностью приоткрыла рот, ожидая поцелуя. Джун расплавилась, как карамелька, от наслаждения, когда Тони накрыл ее грудь через ткань футболки, неторопливо поглаживая большим пальцем, и втянул в рот ее губу, посасывая.

Джун вспыхнула мгновенно, сжимая коленями его бедра, но этот нахал со вздохом отстранился и поднялся с кровати, чтобы объявить: