содержат костный мозг, который по своему составу жир, большей частью. Если он попадает в кровеносный сосуд, то закупорка неизбежна. Если это сосуды мозга или сердца, то смерть, как следствие. Петров сразу занялся им.

Наводящий погиб, как герой. Мы нашли его вцепившимся в горло трупа. Голова сзади разрублена. Братьев Пинчейра убито четыре, пятого не нашли. Вражеских трупов всех вместе сорок один. Значит, их осталось пятнадцать. И должны быть раненые.

К обеду своих похоронили. Васятку прооперировали. Удалили куски одежды из раны, сопоставили кости. Крупные сосуды и нервы целы. В этом повезло. На ногу наложили шину и уложили в шатре.

Алене тоже рану обработали. Кожа на левой скуле содрана и до кости рассечена. Петров опытной рукой зашил. Шрам останется. Руку также оперировали, рану прочищали. Весь день я с ней провел. Шок проходит постепенно. Война — совершенно не женское дело. Как бы девушки не харахорились, главное и врожденное качество не приобретешь. Моментальная готовность к драке. Которая определяет и скорость реакции, и болевую нечувствительность, и силу.

Постепенно прояснилась картина происшедшего с ней. Когда началась стрельба, она сообразила быстро. Точнее, почувствовала опасность заранее. Поэтому натянула кожаный жилет, взвела курки и выскочила. Как раз, когда наемники пошли в рукопашную. Хватило ума выпустить все заряды из хауда по направлению противника. Стреляла просто через костер веером. Пока доставала подаренный Николаем Павловичем кинжал и свой маленький красивый пистолет из-за пояса, через костер перемахнул мужик. Курок взвела, но выстрелить не успела. Тот выбил пистолет стволом ружья. Тогда она поднырнула и глубоким очень низким выпадом воткнула кинжал в живот. Хотела выше, но не получилось. И вместо того, чтобы перекатиться, стала распрямляться и отходить назад. Получила прикладом в скулу. Свет померк. Когда снова увидала огонь костра и схватку в отблесках, то подняла пистолет и выстрелила в ближайшего. Тот навел пистолет на нее. Она успела съежиться и закрыться руками.

— А чего ты еще здесь? — Заявила она вечером.

— Куда я от вас уйду? Внизу наемники с заданием всех положить. Здесь пятеро раненых, включая тебя.

— Нет уж, цена заплачена. Иди прямо сейчас. Время уходит. Сегодня ночь последняя. И завтра день, а там неизвестно что.

Я собираю своих.

— Мне нужно идти дальше, иначе весь этот поход и жертвы зря, — говорю я в усталые лица, — вы остаетесь в форте, вам дальше нельзя. Еще пару верст, наверное, можно на охоту. Но лучше не надо. Если я не вернусь, уходите.

Все молчат. Я отдаю все оружие кроме ножа. «Там это не надо». Протягиваю Феде винтовку Жирардони:

— Ночь в твоей власти. Будешь охотником.

— Я все сделаю, — белозубо улыбается он.

Я спускаюсь по веревке со стены в туман. Тропы почти не видно. Темнеет быстро. Но ущелье узкое, не промажу. Несколько не по себе, что оставил всех. Опять выбор. Бросить родных или идти, неизвестно куда и зачем. Чутье подсказало, что я его сделал правильно.

Глава 15

Вскоре туман скрыл стену с провожающими, а потом и обломки башни. Но звуки далекослышно. Я ощутил, что сзади никого не осталось. Они молча ушли. Метров через триста, у подножия холма, на котором стоит форт, журчит ручей. Ключ бьет из щели в скале и водопадиком ударяется в каменный бассейн около метра высотой и пару метров в диаметре. Очевидно, сюда ходили за водой. Далее ручей бежит вдоль правой стены ущелья. Ныряет в кусты среди камней. От жажды не умру. Надо бы нашим сказать. Ладно, сами найдут.

Ущелье еще больше сузилось. Почему его называют ущельем Призраков? Тут им развернуться особо негде. Придерживаюсь правой стороны. По словам старого индейца, надо идти день пути. Или около того. Но это по слухам, дошедшим до него от других. Ночевать я не собираюсь. Надо сжечь адреналин. Ходьба и бег в этом деле доступней всего. Еще бой с тенью или борьба с кем угодно. Мысли лезут о бессмысленности смертей, которых можно было избежать.

Через пару часов такой прогулки стало отпускать. Теперь надо перерывы делать. Если мышцы забьются, то далеко не уйдешь. Устроился на камне, снял обувь и растер ноги. В переметной суме, которую Игнат второпях собрал, нашел сухари, сушеное мясо, сушеные бананы и еще какие-то фрукты, изюм, копченый сыр, огниво и мешочек с трутом, фляжку со спиртом и пару иголок с мотком ниток, несколько порошков сулицина, чашку медную, деревянную ложку и миску. Кожаную флягу с пояса снял и опорожнил. Лишняя тяжесть не нужна. Вода рядом.

Главное — пройти ущелье. Далее оно упрется в гору. Там надо взять левее и найти тропу вверх. Если удастся забраться, то можно считать, что большая часть пути и опасностей позади. Значит, пропустили.

Иду уже без нервов и суеты. Потери неизбежны. От чего угодно можно умереть не только здесь, но и в будущем. Не ДТП, так рак, не инсульт, так ковид. Жалко парня до слез. С другой стороны, точно так же атаковать нас могли и в родном болоте. И нападали. И убивали. Обязательно нападут вновь. Вопрос времени. Причем, не заезжий сброд, а свои. Скажем так, русскоговорящие.

Ночь прошла. Небо быстро просветлело. Ветер гонит тучи, открываю голубые окна. Ущелье поворачивает и расширяется раза в два округлой площадкой. Пора отдохнуть. Точу нож. Он и так острый, но это действие меня успокаивает. Я нашел гладкий камень и не спеша правлю лезвие.

В боковом зрении мелькнула тень среди веток. Я только успел подумать, что для птицы крупная, как на меня метнулась здоровенная кошка. Метров пять летела. Андская пума. Они таскают скот у крестьян и фермеров. Из-за нее не рекомендуют ходить по одиночке. У них инстинкт нападать на одиноких путников или быстро идущих. Я в кожаном плаще, подбитым мехом. Мне повезло, успел повернуться боком. Удар пришелся в плечо, а не в шею. Мы кувыркнулись на камни. «Загрызет, — мелькнула мысль, — здорова очень». Левой рукой держу ее за горло. Нож был в руке, но в такой круговерти даже не сразу это сообразил. А когда понял, то воткнул в шею сбоку и бешено стал пилить.

Успокоился только тогда, когда боль от когтей в груди и плече ослабла. Откинулся назад. Тяжело дышу. А мысли не к месту: «Вот я дышу, а она уже нет. Как это здорово, просто дышать».

Сел рядом. Могучих лап хватило, чтобы разодрать толстой кожи дорожный плащ, кожаный сюртук под ним, рубаху и мое тело. Оцениваю потери. Четыре глубокие продольных раны слева