Трентон не ответил. Швырнув на приборную панель капитанской рубки микрофон радиостанции, поддерживающей связь с экипажами противолодочных вертолетов, он повернулся к командиру эсминца «Роуэл»:

– Майкл! Связь со Спарком! Что происходит, Спарк?! Как вы могли всплыть в надводное положение под объективы российских спутников?! Вы что, с ума сошли?! – закричал Трентон, когда связь с подводным крейсером была установлена.

– Это вы сошли с ума! – взорвался капитан «Атланта». – Чем вы думали, когда приказали мне утопить русских, а те были возле самого дна?! Вы обвиняете меня в несанкционированном всплытии, а не знаете, что мы все здесь чудом остались живы, после того как «Атлант» пробороздил носом по дну?!

Трентон чуть не задохнулся от гнева. Не справившись с управлением, Спарк врезался в океанское дно, а теперь пытается переложить вину на него. Да он действительно выжил из ума! И сумел ли он раздавить русских «дьяволов»?

– Вы уничтожили подводный транспортировщик русских боевых пловцов? – стараясь держать себя в руках и говорить ровным голосом, спросил Трентон.

– Вас больше интересует транспортировщик русских, чем судьба нашей лодки! – продолжал негодовать капитан «Атланта». – Так вот, сообщаю вам, что я отправил русских на дно, раздавил их подводный аппарат! И еще сообщаю, что у меня неустранимая течь в первом отсеке!

Майкл Дженингс, слышавший все слова капитана «Атланта», озабоченно покачал головой:

– Если экипаж не может заделать пробоину собственными силами, лодку необходимо срочно отвести в какой-нибудь док для ремонта.

Трентон на несколько секунд задумался. На этот раз сами обстоятельства заставляли его вернуться к отвергнутому начальством первоначальному плану.

– Спарк, вы слышите меня? – обратился генеральный инспектор к капитану подводного атомохода. – Немедленно следуйте на базу Норфолк для постановки в плавучий док! Сможете дойти туда самостоятельно?

– Сможем, – отозвался Спарк.

– Вот и отлично, – Трентон удовлетворенно кивнул головой. – Корабли боевого охранения будут вас сопровождать.

После радиопереговоров с командиром подводного ракетоносца настроение генерального инспектора заметно улучшилось. За то, что лодка получила повреждение при столкновении с океанским дном, вина целиком ложится на капитана. А вот его заслуга в том, что разведывательно-диверсионная группа русских «дьяволов» наконец уничтожена. Остается собрать доказательства подрывной деятельности русских: поднять со дна затонувший транспортировщик боевых пловцов и снять с обшивки «Атланта» установленное ими шпионское устройство. После того как лодка встанет в док для ремонта, сделать это будет совсем несложно.

– Майкл, тральщики и все скоростные катера к месту всплытия «Атланта», – объявил Трентон свой приказ командиру эсминца. – Кораблям боевого охранения сопровождать «Атлант» по пути на базу. И вызови сюда свой палубный вертолет, я перебираюсь на тральщик.

Майкл Дженингс с явным облегчением выслушал этот приказ Трентона, поэтому указания инспектора ЦРУ были немедленно исполнены.

17.29

Я плыл на глубине сорока метров. Подняться выше не решился из опасения быть обнаруженным. Достаточно темная даже в полдень на этой глубине вода ближе к вечеру стала почти черной, и если бы не акваскоп, я бы вообще ничего не видел вокруг себя. Отправляясь на поиски нашей надувной лодки, я установил обороты двигателя «Протея», соответствующие четырем узлам, выбрав самый экономный режим движения. Но из-за того, что буксировщик тянул двух водолазов, фактическая скорость была гораздо ниже. Андрея я держал за наплечные ремни его дыхательного аппарата и постоянно следил, чтобы загубник не вывалился у него изо рта. У меня не было способа проверить, жив он или мертв. Но я загадал, что если Андрей не выпустит загубник, то будет жить. И он его не выпускал. Я то и дело мысленно разговаривал с ним, стараясь подбодрить. Андрей, конечно же, не отвечал, но мне почему-то казалось, что он понимает меня.

Прошло три с лишним часа с того момента, как я оставил лежащий на дне «Тритон» и вместе с Андреем отправился в обратный путь. Судя по всему, мы уже покинули границы испытательного полигона американских ВМС, но до берега было по-прежнему далеко. Данил с «Зодиаком» несомненно находился гораздо ближе, но его еще предстояло найти. А у меня не было при себе иного навигационного прибора, кроме наручного компаса. Оставалось надеяться, что с помощью нашей портативной ГАС я смогу услышать подаваемые Данилом условные сигналы. При расставании мы договорились, что он будет их посылать каждые полчаса, начиная с 15:00. А сейчас уже 17:30! Пожалуй, стоит попробовать…

Я размотал идущий от гидроакустической станции провод с наушниками и, вставив капсулы их крохотных динамиков себе в уши, включил станцию. Тишина… тишина… В этом направлении тоже тишина… А здесь? Неужели стуки?! Я до максимума повернул регулятор громкости и спустя несколько секунд убедился, что принял за условный сигнал так называемое «пение» дельфина. Дальность обнаружения акустической станции в пассивном режиме составляет около двух тысяч метров. И раз я не услышал Данила, значит, мы еще слишком далеко от него. Выключив станцию, я повесил ее на пояс и продолжил движение.

По мере приближения к берегу дно начало медленно подниматься. Проплыв на той же сорокаметровой глубине около мили, я едва не врезался в подводную скалу. Обогнув встретившийся мне на пути выступ скальной породы, я принялся восстанавливать в памяти карту прибрежной зоны. Если я точно ее запомнил, то Данил должен ждать нас в полумиле к северо-западу от того места, где я сейчас оказался. Развернувшись, я поплыл в нужном направлении.

Обступившая тьма сгустилась настолько, что мне пришлось подняться ближе к поверхности. Косые лучи заходящего солнца настолько слабо освещали воду, что и на двадцатиметровой глубине вокруг все было словно в густом тумане… Когда часовая стрелка моих часов достигла цифры «шесть», я вновь включил гидроакустическую станцию и принялся поворачивать ее из стороны в сторону. Сначала я опять ничего не услышал, но через минуту отчетливо различил в наушниках протяжный металлический звук, отдаленно напоминающий звон колокола. Через секунду еще один, потом третий. Затем последовала пятисекундная пауза, и все три удара повторились с тем же интервалом. Я облегченно перевел дыхание. Вот она – сигнальная серия! Определив направление, я до отказа увеличил скорость буксировщика и поплыл к продолжающему подавать сигналы подводному «колоколу». В этот момент его однообразный и монотонный звон был для меня самым прекрасным звуком на свете…

Вынырнув из воды, я увидел залитую светом закатного солнца поверхность океана и надувную лодку, раскачивающуюся на волнах в двадцати метрах от меня. В лодке был Данил. Перегнувшись через ее борт, он колотил гаечным ключом по частично погруженному в воду пустому баллону от наших аквалангов. Не замечая меня, он продолжал стучать, посылая условные сигналы. А я вдруг почувствовал, что совершенно выбился из сил и просто не в состоянии доплыть до лодки или хотя бы подать Данилу какой-нибудь знак. Но он, очевидно, почувствовав на себе мой пристальный взгляд, сам взглянул в мою сторону, а увидев меня, сейчас же запустил двигатель «Зодиака» и рванулся навстречу. Я ухватился за страховочный шнур на борту лодки и подтянул к ней Андрея.